Элитные советские парадные

Продолжая узнавать Екатеринбург с разных сторон и ракурсов, мы спустились с крыш сталинских домов, где уютно разместились оригинальные башенки, и заглянули прямо в душу города, переступив за порог подъездов жилых домов. Конечно, о парадных, таких, как в Санкт-Петербурге, Екатеринбург мог только мечтать, но с Петербургом у нас разные исторические пути, а значит, разные характеры. Однако тенденции северной столицы частично дошли и до Урала. Черты, характерные для интерьеров доходных домов Петербурга конца XIX – начала XX веков, можно обнаружить в екатеринбургских домах 30-х годов прошлого века.

Этот период развития конструктивизма и его дальнейшей трансформации в советскую неоклассику стал знаковым для архитектуры нашего города. Здания, о которых мы хотим рассказать, знакомы многим горожанам, кто-то из вас, возможно, проходит мимо них каждый день, спеша на работу, но не каждый догадывается, что скрывается за их дверьми. Ну что ж, настало время их открыть.

Дом чекиста, расположившийся в квадрате улиц 8 Марта, Антона Валека, Володарского и площади 1905 года, он же первый городок чекистов, он же жилой комбинат НКВД, – такой же выдающийся образец местного конструктивизма, как Белая башня или гостиница "Исеть".

Комплекс включает в себя П-образное четырёхэтажное здание и примыкающий к нему с юга одиннадцатиэтажный корпус, который всем своим брутальным видом олицетворял мощь советского силового ведомства, сотрудники которого и должны были населять этот дом. Особый символизм был заложен в композицию комплекса, в плане он напоминает серп.

Четырёхэтажный комплекс с закруглёнными углами со стороны улицы Володарского, в подъезды которого мы наведались, включал в себя квартиры повышенной комфортности от трёх до шести комнат. Именно угловые подъезды, находящиеся в тех самых закруглениях, обладают уникальной геометрией в виде вытянутого треугольника, в основании которого находится лифтовая шахта. Сегодня лифт не работает, его кабинка мирно зависла где-то между третьим и четвёртым этажами, поэтому тишину, воцарившуюся в подъезде, может нарушить только стук дверей. Кстати, тишина – это то, чем гордятся местные жители: её оберегают извилистый массив дома и высаженные со стороны 8 Марта деревья.

Второй повод для гордости – мраморные ступени. Такой роскошью могут похвастаться немногие дома в Екатеринбурге. Когда-то мраморные плиты лестничных пролётов покрывали ковры, по крайней мере об этом свидетельствуют оставшиеся на ступеньках крепления.

Несмотря на то, что здание является ярким примером свердловского конструктивизма, выполнено оно не в совсем свойственной для этого стиля манере. Проектировщики Соколов и Антонов в основу архитектуры комплекса закладывали конструктивистские решения, но к 32-му году, когда во всей стране этот стиль терял силу, архитекторы привнесли в фасад здания элементы классики, в связи с чем дом получил более монументальный образ. Появилась каменная облицовка, кронштейны у балконов, столбы у угловых подъездов. Но достояние конструктивизма не исчезло: например, в подъездах сохранились типичные для конструктивизма ограждения лестниц – точно такие же установлены в домах комплекса Городка чекистов на Ленина.

– Дело в том, что дома 30-х годов весьма однотипны, поскольку работало фактически одно сообщество архитекторов, поэтому мы наблюдаем некую унификацию строительных изделий. Например, ограждения – в данном случае это не балясины и не кованые решётки, а выполненные в стилистике конструктивизма в овальном сечении деревянные столбики, забранные в металлическую обойму, – поясняет Голобородский.

Отдельной истории заслуживает жилой комплекс "Домгоспромурала" на Ленина, 52 – в его состав входят две зеркально расположенные группы шестиэтажных жилых корпусов, соединённых между собой надземными проходами и подвалами. Весь ансамбль представлял из себя огромный лабиринт: так, зайдя в угловой подъезд с проспекта Ленина, можно было выйти на углу улицы Бажова. Хитрым переплетением внутренних коммуникаций ловко пользовались убегавшие от служителей порядка хулиганы 90-х. Сегодня такой трюк вряд ли пройдёт – большинство дверей просто-напросто закрыты.

В жилом ансамбле на Ленина, 52 был реализован комплексный подход застройки, когда проектировалось не отдельное здание, а целый квартал. Считалось, что советский человек не должен проводить много времени в отрыве от коллектива и самостоятельно заниматься такими домашними делами, как стирка, уборка и приготовление пищи. Поэтому к жилым домам примыкали всевозможные бытовые службы. В комплексе "Домгоспромурала", например, имелась прачечная, больница, клуб и котельная.

Идея дома-коммуны некоторым архитекторам была крайне близка. Так, Николай Кузьмин предлагал внедрить в дома общие спальни на шесть человек и отдельные так называемые кабины для ночлега для супружеских пар, где они могли бы уединяться строго по расписанию. Это предложение попытались реализовать в Сталинграде, но утопические начинания потерпели фиаско.

За более чем 80 лет комплекс на Ленина изрядно обветшал, а его длинные, бесконечные коридоры с обшарпанными стенами и извилистые лестничные площадки, обвивающие старинные лифты, покрывшиеся плотным слоем пыли, и вовсе напоминают интерьеры из триллеров и фильмов ужасов. Однако коридорная система архитектора Моисея Гинзбурга, одного из лидеров конструктивизма, автора легендарной квартиры-ячейки типа F, должна была не пугать жителей, а наоборот сделать их жизнь комфортной.

Гинзбург искал эффективную модель планировки и предпочёл сэкономить на лестничных площадках и коридорах в пользу жилой площади. Поэтому он придумал такую систему, когда вдоль дома на этажах проходили коридоры, а лестничные площадки с лифтом располагались в начале и конце дома.

Торцы некоторых корпусов подчёркнуты угловыми остеклёнными витражами лестничных клеток. Это делало подъезд светлым, но сегодня окна практически не пропускают дневной свет – не мыли их, кажется, уже полвека. В таком же запущенном состоянии находятся лифты, а точнее то, что от них осталось, – заваренные двери шахты и оборванные тросы.

– В те времена лифтов в городе было мало, их делали в домах выше 5 этажей. Как правило, их устанавливали в экспериментальных постройках 20–30-х годов, предназначенных для особых жителей, например, чиновников, – объясняет Михаил Голобородский. – Важной особенностью этих лифтов было то, что шахту обтягивали металлической сеткой, сквозь которую всегда было видно, кто и куда едет в лифте. Для детей было великим удовольствием покататься на лифте, побегать по длинным коридорам и лестницам, особенно если за тобой гонится злая старуха, которая здесь живёт.

Наиболее продуманные личности использовали коридорную систему комплекса в качестве инструмента для обмана. Дело в том, что во всём доме как в квартирах, так и переходах устанавливались типовые, одинаковые двери. Мелким мошенникам было достаточно повесить номерной знак на дверь в переходе и в определённое время назначить встречу с потенциальным покупателем, собравшимся купить, например, модные джинсы. В назначенный час покупатель приходил в этот дом, примерял джинсы прямо в подъезде, потом "продавец" забирал их и выносил уже упакованными. А когда покупатель уже дома обнаруживал в пакете только половину отрезанных джинсов и бросался обратно, то за дверью обнаруживал не комнату, а длинный пустой коридор. Подобный приём надувательства назывался "сквозняк".

Долгое время улица Челюскинцев называлась Северной. Она появилась в последней четверти XIX века, тогда по ней проходила северная граница города, а в 1934 году её переименовали в память о гибели парохода "Челюскин", раздавленного льдами.

Но ещё до переименования на улице Северной возникло сразу несколько домов (№ 60, 62, 64а), которые формировали целые жилые комплексы с обширными внутренними дворами. Здания, предназначенные для работников железной дороги, были выполнены всё в том же стиле конструктивизма.

Тенденции светлых подъездов придерживались проектировщики дома на Челюскинцев, 60, – вертикальное ленточное остекление, благодаря которому в подъезд попадает максимальное количество дневного света, установлено в каждом подъезде.

– Оформление этого подъезда выглядит неопрятным, даже грубоватым, – анализирует Михаил Венедимович, – видны все конструктивные элементы лестничных маршей, открыты элементы крепления. Часто дома строили раскулаченные, люди подневольные – это сказывалось на качестве отделки. Возможно, именно такие строители работали над этим домом.

Изюминкой этого объекта можно назвать перила, которые беспрерывной лентой тянутся с первого до последнего этажа, не разрываясь даже на поворотах, – в современных домах найти перила, которые позволили бы вам двигаться по этажам, не отрывая руки, практически невозможно.

Презентабельный вид подъезда с необычным широким лестничным пространством портит и нынешняя окраска. Компания, содержащая дом, выбрала максимально неудачные оттенки, окрасив борта лестницы в грязно-бордовый, а стены – в ярко-зелёный цвета. Неаккуратная окраска с подтёками усугубляет удручающее впечатление.

Уникальным по своей архитектуре и планировке внутренних помещений стал дом на Сакко и Ванцетти, 58. Несмотря на самобытность, попасть в список культурных памятников ему не довелось, поэтому время и обстоятельства нещадно измываются над этой постройкой уже более полувека.

Свой отпечаток на судьбе здания оставил многострадальный затянувшийся этап капремонтов: пережить холодную осень без отопления владельцы квартир дома на Сакко и Ванцетти смогли, а вот самому зданию пришлось смириться с новым обликом – отныне он полностью зелёный. Хотя на фотографиях прошлых лет видно, что под диковато-травяной краской скрывается желтовато-песочный оттенок.

Дом не раз менял свою окраску, но не потерял свою конструктивную основу. Дело в том, что это здание, построенное ещё в 1938 году компанией "Спецуралстрой" для своих же сотрудников, стало первым крупноблочным сооружением в Свердловске. Такой дом собирался из различных по форме бетонных блоков – это значительно ускоряло процесс строительства, чего и требовала философия первых пятилеток. Блоки могли служить как фундаментом, так стеной или перегородкой.

Эта особенность нашла своё отражение в устройстве внутреннего пространства – пять светлых просторных подъездов атриумного типа с обходной лестницей, особую нотку парадности которым придают кессонированные потолки лестничных площадок. Кессоны – это углубления (чаще всего прямоугольной формы) в потолочном перекрытии. Отлитые с кессонами плиты – это одновременно и декоративный, и конструктивный элемент, поскольку бетонные балки придают жёсткости перекрытиям. Стоит заметить, что в отличие от классических кессонных потолков, здесь углубления квадратной формы идут по диагонали – это скорее изыск, идущий от конструктивизма, который сегодня смотрится современно и необычно.

Оформление подъезда представляет из себя очень дробную, многодетальную, но вполне логичную композицию, подчинённую одному лейтмотиву, который прослеживается во всех деталях: в плитке на полу, в остеклении, кессонном потолке, направлениях лестницы и даже в оформлении ограждений.

– Ограждения тоже очень оригинальны, здесь прослеживается тема сетки, которую мы можем заметить и во всём оформлении подъезда, – комментирует Михаил Голобородский. – Ну и вдобавок это очень функционально. Расстояние между стойками большое, но их переплетают изгибающиеся прутья – сделано это в целях безопасности, чтобы сквозь них не смогли пролезть маленькие дети. Что касается взрослых, то перевалиться через перила, конечно, можно, но дома были рассчитаны всё-таки на культурных людей, а не на пьянь. Вообще, дети любили проводить время на лестничных клетках: бегать, играть в прятки или жмурки. Подъезды были чистыми, каждый день их мыли уборщицы. Лестничные площадки всегда были живым элементом в доме, поэтому они были так аккуратно оформлены. Подъезд на Сакко и Ванцетти, 58 выглядит очень светлым за счёт широкой площади остекления на протяжении всех этажей. А иллюзию широкого пространства формирует светлая, холодноватая окраска стен.

Окончательный лоск подъезду придаёт выложенная на полу мозаика из метлахской плитки. Её часто используют в подъездах, коридорах или банях, поскольку она очень прочная и устойчивая к стиранию. Столь мощный запас прочности глина, из которой сформированы плиточки, приобретает во время запекания в печи при температуре +1200 °С.

Ещё один интересный образец архитектуры 30-х годов скрылся в зарослях "Зелёного острова", в народе именуемого Кубой. Занимательно то, что на Кубу ходит единственный 11-й трамвайный маршрут, открытый в 1935 году. Однопутная линия до городской электростанции им. Рыкова существовала и ранее, но по ней ходил паровоз. После постройки электростанции на полуострове её электрифицировали, и с тех пор по ней ходит 11-й трамвай.

Жилой дом, расположившийся по адресу Большой конный полуостров, 10, был построен специально для работников электростанции. Здесь, как и в большинстве конструктивистских зданий, спроектированы подъезды со сплошным остеклением. Окна на последних этажах круглые. Сейчас оригинальные рамы подъездов заменены на типичные пластиковые стеклопакеты, которые по своей геометрии нарушают общую композицию фасада.

Подъезды в доме находятся не в самом лучшем состоянии, стены на всех четырёх этажах разрисованы бездарными рисунками и неприличными словами. Жительница одной из квартир попыталась сломить маргинальную атмосферу, царящую в доме, и полностью расписала свой этаж в средиземноморском стиле.

Лестничные площадки в доме – типичные, характерные для домов эпохи конструктивизма. Здесь ещё сохранились оригинальные широкие перила, по которым так любили кататься советские детишки.

Говорят, что дом для инженерно-технических работников электростанции строила наёмная мордва, не имея при этом на руках конкретный план проектировки. Тем не менее он вышел на редкость удачным с архитектурной точки зрения.

Одни из самых широких и просторных подъездов, которые не стыдно окрестить громким словом "парадные", находятся в доме по адресу Орджоникидзе, 3, входящем в так называемый уралмашевский комплекс "Дворянское гнездо". Непосредственная близость к заводу "Уралмаш", по советским временам индустриальному гиганту города, очевидно, намекает на то, что дом строился специально для заводского начальства – отсюда столь роскошная для жилого дома архитектура.

В разное время у дома были свои прозвища, одни его называли "зелёный дом", другие – "стоквартирный". Откуда растут ноги у этих названий, догадаться легко.

Пятиэтажное здание, в плане похожее на бумеранг, находится на углу улиц Банникова и Орджоникидзе, которая когда-то именовалось улицей Сталина. Высокие потолки под 3 метра и широкие пространства – главные отличительные черты внутренних помещений дома.

Подобный тип лестниц с открытым центром – это отголосок позднего ренессанса. Такая планировка является разработкой великого итальянского архитектора Андреа Палладио. Этот приём нашёл своё яркое отражение в проектировке доходных домов Петербурга в XIX веке. Немного итальянской классики досталось и Екатеринбургу.

Поднимаясь по широким лестницам дома, вы можете наткнуться на необычные угловые ниши в стенах подъезда. Здесь должны были стоять статуи, светильники или цветы: дом-то создавался для заводского начальства.

– Спроектирован дом был в 30-е годы вместе со всем комплексом. По композиции он относился к конструктивизму, для которого были характерны широкие лестничные клетки полукруглой формы с атриумным освещением и многоэтажным вертикальным остеклением. Строился же дом уже после войны, во времена освоения классики, поэтому на конструктивистскую основу, как и в других зданиях того периода, были наложены элементы классицизма, особенно это заметно в оформлении фасада, – рассказывает Голобородский.

К наиболее поздним постройкам в нашей подборке относится дом на Верх-Исетском бульваре, 20. Архитектором этой постройки стал Моисей Рейшер, автор многих знаковых объектов в городе, в том числе Белой башни на Уралмаше. Построенному в 1953 году дому на ВИЗе от конструктивизма почти ничего не досталось, но обделить его вниманием сродни преступлению.

Здание относится к периоду советской классики, когда архитекторы ориентировались ещё и на стиль барокко, которому свойственна вычурность, многофигурность, плавность линий и излишнее украшательство. Угловое здание выглядит парадно, особый шарм ему придаёт декоративная стенка, так называемый аттиковый этаж, возведённый на верхнем уровне. Увенчан он ажурной вазой в нише крупного разорванного фронтона, с обелисками по краям.

А вот подъезды дома получили более строгий образ. Промышленный вид им придаёт полное отсутствие декора и открытые несущие конструкции лестничного марша. Металлические профили, на которые установлены бетонные ступеньки, массивные столбы и упрощённый дизайн ограждений вступают в противоречие с барочным оформлением фасада здания.

Но истинный характер этого подъезда таится в его сложной треугольной геометрии. Такая планировка по праву считается уникальной для Екатеринбурга и обусловлена угловым положением подъезда.

– Здесь чувствуется разница между тем, что мы видели в доме на Орджоникидзе. Этот дом строился для ВИЗовского начальства, но тогда ВИЗ уже загибался, а Уралмаш являлся мощным заводом. Подъезды на ВИЗ-бульваре, 20 вышли грубоватыми, но, как говорится, каковы деньги, такова и песня, – резюмирует Михаил Голобородский.

Сегодня тенденции 30-х годов вновь обретают свою актуальность, и в новостройках робко реализуется идея светлых подъездов с широкими лестничными пролётами. В отличие от тёмных и некомфортных подъездов типовых построек прошлых десятилетий, в нынешних парадных уютно и безопасно. Однако в них нет той неповторимой атмосферы и яркой истории, что затаилась в стенах конструктивистских домов.