Как сельская драка с участником СВО превратилась в статью о дискредитации российской армии

Из любой точки Нерчинского Завода видна Крестовка — взгорье с установленным на пике православным крестом. Позади него рядами лежат сопки, за которыми находится Китай. Граница между государствами — в 30 километрах от поселения. Пункт называется «Олочи». Он не похож на большие погранпереходы: с российской стороны стоят несколько домиков, страны связывает скромная дорога. Говорят, что в КНР даже готовы вложиться в его реконструкцию и расширение. Но пока есть пункт важнее и больше — это МАПП «Забайкальск». Местные дорожники каждый год красят мост в Олочи и посмеиваются над этой обязанностью, потому что через него не ездят сотни машин, как в Забайкальске.

Жители надеются, что Нерчинско-Заводский район скоро заживет.

В XVIII веке здесь добывали серебро для чеканки монет. Месторождение металла считалось первым в Российской империи. Тут же работал сереброплавильный завод, но он быстро заглох — люди искали золото. У этого места большая история. На исходе Второй мировой войны нерзаводские пограничники в составе штурмовых групп боролись с Квантунской армией. В послевоенные годы действовали заставы, строилось жилье для военных. ДОСы, дома офицерского состава, сейчас стоят пустыми — без окон и крыш. В Забайкалье нередко можно встретить такие коробки посреди степей и на границе поселений. Их оставили после расформирования Сибирского военного округа. В Нерчинском Заводе пытались восстановить брошенное жилье, сделали половину крыши и снова бросили. Больше ничего не напоминает о славе поселения — колонны редких старинных зданий, оставленных купцами, запакованы в металлические листы, окна плотно забиты.

На одном из таких домов в самом центре села с советских времен висит дощечка магазина «Визит». Рядом с ним в ночь на 5 августа разгорелся конфликт, в результате которого группа мужчин напала на инвалида — участника спецоперации и разбила его машину. Троих нападавших — Влада Александрова, Сергея Пискарева, Ивана Зырянова — задержали поочередно. Последнего и самого старшего искали и убедили сдаться 13 августа. Помимо причинения ущерба и легкого вреда здоровью нерзаводцев подозревают в дискредитации российской армии — это второй в регионе случай за полтора года военного конфликта.

Ровно через неделю после нападения на вагнеровца Михаила Таскина в его родной Ивановке открывают мемориальную доску в память об односельчанине — погибшем военном Денисе Чащине. Гранитную табличку закрепили прямо у входа в школу. Под ней стоят живые цветы. Перед открытием и во время него жители обсуждают произошедшее с ветераном СВО, который к тому времени уже в Чите. По поручению губернатора пострадавшего доставили туда санавиацией. Пока Михаила Таскина защищают чиновники, а случай берут на контроль высшие органы, родные задержанных нерзаводцев пытаются понять, как их спасти.

— Я всегда считала, что журналисты проверяют обе стороны. Ребят необоснованно «закопали». По большому счету, это произошло из-за 2019 года. Таскин стрелял в Александрова. И именно от [Михаила] тот уползал, будучи еще ребенком, — одна из приехавших на открытие доски районных чиновниц вступается за Владислава Александрова, 19-летнего парня, которого задержали вторым.

Она говорит, что Влад травмирован.

— Такой стресс Влад в детстве испытал, который не проработан, потому что не было психолога. Пятнадцатилетний ребенок… В него стреляли, там была страшная ситуация. Очень.

20 августа 2019 года Владислав Александров отдыхал с друзьями в центре Нерчинского Завода. Семья Александровых живет недалеко от «Визита». Отец Денис с другом решили проверить подростков — «чем те занимаются». Все собирались домой.

— Время было около 11 часов вечера. Не помню точно. Таскин подъехал. Я ему: «Ты давай бухай где-нибудь в стороне, здесь дети сидят». Что-то началось бы сто процентов, он просто такой человек — без выкликов никуда. И всё, он [своим] парням, мол, — избейте. Они на меня налетели. Потолкались. Дети сразу в телефоны — отцам: «Дядю Дениса бьют». Всё. Леха Л. приехал, Коля К. Они ему объяснили: «Ты езжай отсюда, бухай у себя в Ивановке, не езди в Нер-Завод. Ты как приедешь, что-нибудь получается». Он в машину прыг, уехал. Мы тут побыли в центре — не знаю, сколько времени еще. Детям сказали по домам. [Сами] сели в машины. Мы до дома не успели доехать, дети звонят: «Миша Таскин приехал в центр, вас ищет». Мы развернулись, поехали обратно. Миша вылазит с ружьем.

На проезжей части у площади Михаил Таскин достал карабин. В приговоре суда написано, что он был пьян и после ссоры «испытывая неприязнь» к троим потерпевшим, решил лишить их жизни. Среди них — отец Влада.

— Я пошел к нему — тот давай палить. Я всё ближе к нему, через забор перепрыгнул. Он в меня стрелял, всё. Метров 20 осталось до него, тут рев такой: «Падай, он тебя сейчас застрелит!» Он выстрелил, я упал, прикинулся мертвым. Думаю, сейчас он замешкает, и я на него нападу, отберу у него это ружье. Он повернулся вправо, дети там все были, и давай туда палить. Пострелял, пострелял — запрыгнул в свою машину, поехал. Всё, пацаны на «Волгу» и ко мне. Они-то думали, что он меня убил. Напугались. Оказалось, я живой. Запрыгнул к ним в машину. Мы давай его за пределы Нер-Завода выгонять.

Все по-разному описывают центр Нерчинского Завода. Для кого-то это район крытого рынка или площадь, у других ориентиры — магазин «Зенит», гостиница или кафе. Все эти здания как бы замыкают его. В центре пгт много магазинов, повыше находится Дом культуры, в нескольких десятках метров впереди стоит администрация. Он разделен одной прямой дорогой, вдоль которой растут редкие деревья. Сердце поселения редко пустует и хорошо просматривается. Почти у любого происшествия здесь есть свидетели и потенциальные потерпевшие.

В тексте приговора упоминается, что Михаил Таскин осознавал, что выстрелами может убить или ранить посторонних людей на площади, но всё равно выстрелил в сторону двоих из потерпевших еще три раза.

— Заправку проехал, остановился, вылез, давай нам по машине стрелять. Потом он еще, оказывается, и в машину попал, капот прострелил — там было буквально 10 сантиметров, К. бы прямо в грудь прилетело. Всё, я от него в кусты — Михаил еще пострелял, потом сел в машину, уехал. Так и началось разбирательство. Полиция к нам приезжала, то, другое — зачем Таскина избили?

Сестра Михаила Таскина Нина считает его стрельбу самозащитой.

После этого происшествия из магазина «Зенит» извлекали пулю. Помогал выпиливать ее Денис Александров.

— На экспертизу отправили. Всё, он зуб заточил. Стрельба у него тут не в первый раз, он уже стрелял в Нер-Заводе.

За стрельбу Михаилу дали 9 лет колонии. Мама Влада Александрова Вера вспоминает, как только на суде узнала, чему был свидетелем ее сын, когда пришла туда в качестве его законного представителя.

— Влад таким дрожащим голосом рассказывал это всё — ну, что страшно было.

Вера и Денис говорят: «Влад думал, что его отца убили».

Открытие мемориальной доски военному Денису Чащину в Ивановке совпало с приездом губернатора Забайкалья Александра Осипова. В селе глава региона навестил друга Михаила Таскина — Сергея Ёлгина. Тот находился с пострадавшим военным в день его избиения, но не смог помочь: оба стали инвалидами после спецоперации. У обоих нет левой ноги. У Сергея частично отсутствуют фаланги на левой руке.

Ёлгина мобилизовали. Таскин отправился на Украину из колонии. По словам его сестры Нины, после предложения вагнеровцев Михаил думал неделю и решил, что так сможет быть полезным стране. Он вернулся с четырьмя медалями — «За отвагу», бои за Бахмут и взятие Соледара в январе. Нина говорит, в день избиения их сорвал Владислав Александров.

Ивановка — село в 12 километрах от Нерчинского Завода. Утром 5 августа Михаил Таскин не доехал до него полкилометра. По словам Нины, по дороге домой его машину с двух сторон зажали автомобилями, разбили стекла, открыли заблокированные двери, выволокли инвалида на поляну и побили. Сергея Ёлгина не трогали, но оттаскивали от друга, когда он пытался до него доползти. В Ивановке и Нер-Заводе Сергея называют «нормальным мужиком».

Сестра Михаила была первой, кто сообщил о нападении на него в соцсетях и СМИ. Она настаивает, что дискредитация была. И до сих пор уверена, что напавшие на ее брата высказывались против конфликта на Украине, обзывали убийцами украинских детей. Нина передает версию событий, которую озвучивал ей друг брата.

— Я вам говорю конкретно, что говорил Сергей Ёлгин. Потому что скажут.., — Нина знает, что в Нерчинском Заводе и Ивановке ее обвиняют в травле участников нападения и местных волонтеров спецоперации за отказ публиковать их личные данные в своих соцсетях. В том, что она первой «вменила» избившим брата дискредитацию. Об отношении к своей большой семье — оно неоднозначное. Сестра Михаила Таскина думает, это зависть и страх.

Первоначальный рассказ сестры немного разнится с версией ниже, ранее она указывала местом начала конфликта местное кафе.

— У них там были дебаты словесные сначала на площади, они стояли с Зыряновым Иваном (третий задержанный. — Прим. авт.), он там что-то им про спецоперацию говорил и так далее. Но конкретно речь им толкнул, и с чего это всё началось, Сергей Пискарев (первый задержанный. — Прим. авт.). Он к Михаилу в машину сел на водительское сиденье. Миша стоял на улице. И тот Сереге Ёлгину начал говорить, что они убийцы, наемники, они убивали на Украине детей. В этот разговор вмешался Миша. Сказал ему покинуть автомобиль. Перепалка пошла. После этой перепалки Миша набрал 112, пытался позвонить и предупредить, что что-то будет. Тут же следом они поехали в полицию. Когда парни приехали туда — это всё друг Михаила рассказывает — Миша попросил Серегу выйти и написать заявление, что они оскорбили ветерана, что они против спецоперации, этого всего. Серега Ёлгин сказал, что не пойдет. Застеснялся, что у него с ногой непорядок. И что они... Всё равно были выпившие. Они решили ехать домой.

Машину Таскина преследовали, говорит Нина. Иван Зырянов ехал на Mitsubishi Pajero, Владислав Александров с друзьями — на старой Toyota Corolla. Тогда Таскин решил завернуть на Горный Зерентуй — это еще одно село недалеко от Нерчинского Завода. Подумал, что так компания отстанет от них.

— Преследование продолжил Александров. В это время Иван Зырянов поехал им навстречу — он сделал дугу и около Ивановки остановился. Парни наши завести машину не могли.

— Миша взялся звонить нашему младшему брату, чтобы тот приехал, что что-то будет дальше. Время было утро, у Саши телефон был на беззвучном, он не слышал звонка. Ваня Зырянов начал таранить машину своей. Потом они вышли из машины, прокололи им колеса, разбили им все стекла, вытащили из машины парней. Они как говорят — они открыли дверь? Вытащили таском парней на поляну и нашего взялись бить. Серега, говорит, пытался встать. Ну куда он на одной ноге? «Только поднимусь, начну ползти, один молодой парень оттаскивает обратно и кричит [чтобы не лез]». Сережа, видимо, здорово держался.

У избиения есть свидетели — помимо троих задержанных, утверждает Нина, были один или двое мужчин и две девушки — Виктория Чичканова и Анастасия Черткова, которые якобы смеялись над происходящим. Под стражу взяли только Влада Александрова, 27-летнего Сергея Пискарева и 43-летнего Ивана Зырянова — все трое, по словам сестры Михаила, его «били пинками». Это якобы видел и сосед В. М., который утром ехал на работу, застал потасовку и хотел остановить ее, но не сумел. И тогда позвонил жене Саши, младшего брата Михаила. Александр поехал на место драки один.

Дальше Нина уже говорит от себя.

— Саша когда спускался туда, трое стояли около Миши, один стоял около Сереги. Ну там еще кто-то присутствовал, но он просто не понял. Он когда к Мише подбежал, у него всё лицо было в крови, опухшее-опухшее, вообще прямо. Это было не лицо, а шарик. Он его схватил и посадил в машину. И Серега ревел: «Не трогайте». Он Серегу тоже взял, посадил в УАЗ. Когда они к нам подъехали, Саша меня разбудил: «Вставай бегом, бегом, там Миху избили». Я выбегаю на улицу — эти мальчики сидят в кабине. Сережа плачет сидит, Миша вообще — прямо, правда, лица не было. Как шайба. Глаз не видно, и бежит из носа кровь. И всё капает, капает. И он плачет сидит, черные с кровью [бежали слезы] — страшно. Всё еще обсохло это дело. Мы там были перепуганы все. Мы их пересадили в маленькую машину легковую и увезли на скорую. И потом туда подъехала полиция, допрашивали.

Об избиении Михаила Таскина широкой общественности стало известно на следующий день. В течение нескольких дней в поддержку инвалида высказывались разные политики и не только. Александр Хинштейн требовал разобраться в бездействии полицейских. Сенатор Баир Жамсуев говорил о здоровом обществе, которое верно отреагировало на произошедшее. Депутат и генерал Андрей Гурулев призывал «лишить скотов будущего». Александр Осипов в первые дни после избиения Михаила активно писал о нем в своем telegram-канале и обещал обеспечить привлечение виновных к ответственности. Омбудсмен Николай Хлызов был чуть сдержаннее коллег — он не стал давать однозначного заключения и оставил право оценки правоохранительным органам. Видеоблогер Дмитрий Пучков, известный на YouTube под псевдонимом Гоблин, назвал Михаила Таскина достойным примером самообладания. Воюющие просили отправить зачинщиков в красную зону, чтобы испытать на своей шкуре, «что чувствуют парни» на Украине. Следком и прокуратура стали следить за ходом уголовных дел.

Ущерб машине оценили в 800 тысяч рублей. Гражданская жена Михаила Светлана говорила, что на этом автомобиле он таксовал и теперь лишился дохода. Вплоть до 21 августа в СМИ регулярно появлялись новости об инциденте. Во все пресс-релизы о задержаниях показательно добавляли видео.

В разгар комментариев и поддержки 7 августа Михаил записал видеообращение с просьбой не совершать самосуд.

Алексей — брат задержанного Ивана Зырянова. Он уже три года не живет в Нерчинском Заводе. На странице Леши во «ВКонтакте» от 14 августа две записи. В одной ссылка на ролик про избиение в YouTube с обложкой, на которой написано «Вам прогоняют лажу». В другой — ссылка на приговор суда Михаилу Таскину от 2 декабря 2020 года.

— Он всегда по жизни провоцирует, я как-то даже не удивлен.

Таскина он знает неблизко. У Ивана не было причин бить вернувшегося вагнеровца, считает он.

— Я верю брату — он не при делах. Он нормально к спецоперации относится. Где-то, понятно, у нас у каждого какое-то недовольство правительством, но это никак не касается спецоперации или внешних конфликтов. Смысл в том, что да, у нас цены растут, рубль падает. В принципе, мы все в этой каше варимся. Но надо как-то жить, мы же продолжаем жить, никуда не убегаем.

Иван — единственный из арестованных без судимостей. Он ремонтировал технику. Жил в Краснокаменске с женой, сыном и пасынком, развелся в 2008-м и вернулся домой к маме. Алексей говорит, что к брату обращались даже за пределами района, на ремонт были очереди. Он акцентирует: Иван чинил технику жителям от обычного человека до местных начальника полиции, прокурора и руководителя следственного управления.

Иван стал скрываться после драки. Его объявили в межгосударственный розыск.

— Там (в отделе полиции после инцидента. — Прим. авт.) они были целый день, и те, и другие. Никто никуда не прятался. Они еще спрашивали: «Так, а что мы, задержаны?» Им ничего не сказали. Их спокойно отпустили. Иван ушел домой. И уже домой вечером приехали полицейские, они испуганные были: «Нам сказали чуть ли не периметр охранять, едут вагнеровцы разбираться». Ощущение было, что это не просто слух, а пришла достоверная информация. И прямо сама полиция сказала: «Гасись». Это не то, что он — они предложили Ивану.

Зырянова искали оперативники и весь личный состав нерчинско-заводского пункта — в лесных массивах, домах и строениях близлежащих сел. Он сдался сам. В краевой прокуратуре 13 августа сообщили, что Иван Зырянов вышел на связь с прокурором района, тот уговорил его сдаться, не препятствовать следствию, и сам проводил в отделение полиции.

Как Иван оказался в компании Сергея Пискарева и Владислава Александрова, его брат не знает. Говорит, что с Пискаревым тот не общался. А в день конфликта, 5 августа, был на площади, но никуда не вмешивался:

— Они были в одном месте — вот этот крытый рынок. Я так понимаю, молодежь вся находилась там, а Иван поодаль был, где гостиница. Он даже не знал, кто подъехал. Вроде бы слышал, что ему кричали: «А ты чего там стоишь?» Он: «Идите на хрен». Иван там с девчонками стоял — я не знаю, с кем. Потом он развез их по домам. Брат говорит, что не выпивал в тот вечер. Он мне звонил: «Меня тут тоже приписали». Его чуть ли не крайним сделали. Я вообще не знаю, кто как избивал. От этого человека (Михаила Таскина. — Прим. авт.) народ испытывал вред, а сейчас то ли еще будет. Ты приехал — сядь дома и сиди, потому что у тебя столько в прошлом. Даже те, кто его сторону принимают, они его не знают, кто он, слепо принимают одну сторону. Деревня же молвой живет: в каждый дом надо идти и спрашивать каждого. Были очевидцы, и многие сейчас начинают: «Да вот, мы раньше уехали». Никто не хочет быть свидетелями — ни косвенно, никак.

Алексей Зырянов переживает из-за шума в СМИ, пабликах и соцсетях.

— Как теперь обратно вернуть, грязь смыть с человека?

В Нерчинском Заводе Ивана характеризуют так: он был гиком, увлеченным техникой, сам в себе. Где Иван Зырянов прятался неделю, родные не знают.

— Ты чего, тварь, закрываешь страницу? Ты что, за Украину [мат] топишь, или че [мат]? Поздно прятаться начали, все ваши адреса уже слили. Сдавай своего сынка, дальше России не уедет. [Мат] вас, этих шлюх, которые орали, и мусоров продажных тоже [мат]. Давай отвечай на мои вопросы. Ты че, отмалчиваться будешь?

Маме Влада Вере продолжают отправлять сообщения — письма и голосовые. Иногда с поддержкой. Она постоянно сидит в соцсетях. Отчасти это стремление вызвано тем, чтобы оправдать сына. Она тоже скидывала приговор Михаилу Таскину на свои страницы, публиковала видео читинского активиста Александра Жданова, который обозначал судимость пострадавшего в ролике-разборе.

— Слушай, ты, нацистская шлюха, которая взрастила фашиста, твой [мат] кинулся толпой на парней без ноги, ты, сука, еще будешь что-то в оправдание кидать? [Мат] на фронт, перевязывать наших пацанов. В твой [мат] пусть в окопе сидит. А вот это всё разлетится. Не переживай, вас всех найдут. Смотри по статье не пойди.

Вера выключает голосовое.

И спрашивает, как можно было герою военной операции нацепить награды на футболку с шортами и пойти пить с ними в кабак.

— Думаю, что нормальные люди, которые служили, воевали, они же на парады надевают все эти награды с гордостью. А не в какой-то кабак. Если бы так можно было, все бы ходили.

Родители Влада говорят, что он не срывал награды — они отцепились, когда Михаила кто-то потянул за футболку. Что Таскина не избивали жестоко, как об этом писали — ему просто «втащили» за то, что он провоцировал людей на площади. Он кричал, что искупил вину, угрожал и показывал всем фак. Ему ответили: он всё еще тот убийца из 2019 года.

Влад, которого задержали на третий день после нападения, успел рассказать, что не бил Михаила Таскина. Младший Александров не скрывался от следствия — Денису позвонили и попросили привезти сына в следственное управление. Он привез.

— Влад не говорил, что там что-то выговаривали за спецоперацию. Он и сам никогда такого не скажет, что «слава Украине». У него не было заложено этого в мозгах — он везде участвовал (в патриотических мероприятиях. — Прим. авт.).

Денис и Влад ремонтировали машины. Влад учится в Приаргунском колледже, а летом возвращался домой и помогал отцу. До избиения Таскина и после него Денис занимался ремонтом машин для транспортировки на спецоперацию. В день интервью волонтеры проверяли готовность такого автомобиля. Вера смеется: папа пришел домой весь чумазый. Она знает — он планирует доделать машину.

Александрова добавляет, что Влад окончил кадетский казачий корпус и жаждал идти в армию. Он участвовал в автопробегах в поддержку участников СВО. Несколько человек в Ивановке и Нерчинском Заводе уверяют: Влад не мог высказываться против военного конфликта на Украине. Но мог назвать Михаила Таскина убийцей.

Вера рассказывает страшные вещи: Владу угрожают изнасилованием и тем, что до тюрьмы он не доедет.

— Даже брату Влада 11 лет идут на телефон угрозы. Мне писали: «Мы подкупим местных алкашей, и они всё сделают». Писали, что Влада убьют быстро, а жены вагнеровцев с зоны решили, что семьи будут умирать медленно. Мы всё сохраняем. И подали заявление в полицию.

Травят не только семью Александровых. Двух девушек, что были с ним, предлагают облить кислотой за 100 тысяч рублей. За 1 миллион — убить. За 2 миллиона — вывезти из страны.

Ивановка — крошечная. На ее окраину спускаются сели — на сопках видны поваленные тонкие стволы берез. Говорят, только в этих местах в Забайкалье есть черная береза. Она растет в долинах рек и болот. В августе пора сенокосов, мужчины уезжают на заготовки. На коротких улочках в сельской тишине редко раздается рев моторов — пролетают мотоциклы, внедорожники, ползут тракторы с телегами. Огромные кучевые облака тяжело плывут, наваливаются на село. Здесь до августа почти не было дождей. Они пришли, и все выдохнули. Все говорят, дождь привезли из Читы — в дни командировки губернатора.

Из Ивановки люди ездят в Нерчинский Завод, Краснокаменск и Приаргунск на автобусах — во втором по величине городе края Краснокаменске есть торговые сети, там дешевле продукты и нет такого дефицита врачей, как в других пгт. Автобус между поселениями ходит три раза в неделю один раз в день. Остановка тоже одна. Еще отсюда можно уехать в Читу — дорога занимает 10–11 часов. Ровное полотно начинается только на федеральной трассе «Амур» в районе Нерчинска — до этого половину пути приходится ехать по ухабам и каменистым трассам. На маршрутки до Читы очередь — уехать отсюда срочно невозможно: свободные места в день звонка оператору могут найтись только через неделю.

В Ивановке живут семьи обоих участников спецоперации. Дом Сергея Ёлгина находится рядом с домом его сестры. На следующий день он сидит во дворе — сестра вывела его и помогла плюхнуться на бесхозные матрасы.

— До спецоперации я служил в армии, хозяйством занимался. Меня мобилизовали. Я, как бы сказать, тогда бояться — не боялся: надо идти воевать. Поехал в Борзю — там были немного, по-быстрому всё [обучение шло]. Первые бои в Никольском. Почти 4 месяца я там был. Ранение получил от АГС (станкового гранатомета. — Прим. авт.), когда в наступление пошли мы. Там уже страшно было. Тяжело было со связью. Я держал связь с мамой и сестрой.

Сергей отвечает односложно, быстро. Ему трудно обозначать свои чувства. Он говорит просто. Про ногу так: «Да как… Как я принял. Смириться с этим сложно. Сейчас всё хорошо, очень даже хорошо».

Про жену, которую встретил уже ампутантом: «Вот сейчас женился. Мы познакомились с Ларисой после [спецоперации]».

— Я лечился в Донецке, потом в Ростов привезли, там я лежал 4–5 дней, потом на Москву, там уже ампутировали… Хозяйство у меня очень большое — много скота, лошадей почти 40 голов. Едим, продаем. Я много делал вещей — жеребцов менял там. Даже с протезом я уже не смогу забраться на лошадь — это [было] мое…

Пока Ёлгин был на спецоперации, за его хозяйством присматривал друг.

— Это самый хороший друг мой. И меня сейчас поддерживает. И семья. Я буду заниматься хозяйством как всегда. <…> Детей — хочется.

Сергей говорит, что гордится участием в спецоперации. В родной Ивановке его встретили «как надо». После такого возвращения ситуация с избиением Михаила Таскина всё омрачила.

— Да чего я испытывал… Ну как к ним что-то испытывать, к таким людям-то? Они — нацисты. Если они не любят спецоперацию, что мы там прошли… Это не с 2019 годом было связано, они нас обзывали. Кто мы такие… Они нас догоняли. Мы до Ивановки не доехали, у нас машина заглохла. Мне не попало, просто в мою сторону что-то говорили они, что мы убийцы. Где мы воевали — что мы там людей убивали. Конфликт с их стороны начался.

— За вас было кому заступиться?

— Страшно было?

— Конечно, страшно.

— Вы считаете, что Нина правильно сделала, что взяла всё в свои руки? Что так и надо было?

— Конечно, так надо.

Один чиновник пытается объяснить, как в Нерчинском Заводе устроена жизнь. Пытается ответить, могут ли кого-то правда облить кислотой.

— Тут удаленный населенный пункт. Здесь люди верят в то, что происходит в фильмах. Кто-то посмотрит этот фильм и забывает, а тут [есть] впечатлительные. Здесь верят на слово — они неиспорченные. Здесь еще люди не осознают свою уголовную ответственность.

Местный житель, в разной степени близости знающий почти всех участников конфликта, говорит:

— Вот эти ребята ввиду употребления богатырской воды повелись на его провокацию (Михаила. — Прим. авт.), и так всё получилось. Все рассказывают — кто как. Скажем так, вот этот человек, если честно, он — плохой. Говорят, что они ездили по району и крали у людей скот, коней, на мясо сдавали. Все эти поступки [формируют] впечатление. Он воспользовался этой лазейкой — тем, что аннулируют уголовные дела. Конечно, он конечность потерял… От сына Дениса я не ожидал, от Ивана тоже — как-то не ожидал я, что это может произойти. Я сомневаюсь, что Влад мог так дернуться. Кто-то сделал, и все они уже потом набросились, а там неразбериха. Может, в состоянии аффекта. Я слышал, что Влад, наоборот, его в машину посадил [на площади] и сказал: «Уезжай». Но, однако, машину разгромили.

С тем, что Владислав не мог причинить вред, не согласна одна из жительниц Нерчинского Завода. В 2021 году 17-летний Александров попал в ДТП — не справился с управлением и въехал в дом. Он был трезвым. В результате аварии пострадал его односельчанин, находившийся с ним в автомобиле. Марина, мама пострадавшего мальчика, говорит, что у сына был перелом, его долго лечили. Был суд, виновнику дали условный срок. Женщина требовала выплатить моральный вред. Родители Влада, по воспоминаниями Марины, винили ее в том, что она испортила ему жизнь.

Женщина в этой истории появилась не случайно — она комментировала в местной группе новости о нападении на Михаила Таскина, и утверждала, что спустя два года после аварии, в июне 2023-го, Влад якобы избил ее сына Е.

— Заявление мы не подавали, так как сын боялся мести. Когда у нас было первое дело — ДТП, до меня доходили слухи, что они угрожали: якобы отец меня убьет. В июне у сына с Владом вышла ссора. Мой ребенок сидел в центре. Влад был на машине и наехал на ребенка Н. С. так, что тот налетел на капот. И нет, чтобы вылезти и извиниться, он сказал: «Ты мне должен 1,5 косаря за то, что помял машину». Мой ребенок защитил С. У них была словесная перепалка, сын стал отворачиваться, Влад его сзади ударил, и тот упал. Мой сын 2 метра ростом: «Только встаю, он снова меня ударяет». Вокруг стояла толпа. У сына была багровая голова. Я всяко просила сына [пойти в полицию], он не пошел. Они, видимо, решили нам мстить за [прошлое] уголовное дело. Сын говорит, что из толпы кто-то кричал — мол, мы же его хотели избить на проводинах, а ты заранее.

Еще Марина говорит, что ходила к маме Владислава, и та сказала: «Правильно сделал».

— А я ей фотографии показывала. Меня вообще это взбесило, когда она сказала, что Влад никого не трогает. Он по почкам сына бил, царапины есть. И вот даже свидетель есть — тот С.

Мама Владислава Александрова знает об обвинениях Марины и пересказывает другую версию событий в июне 2023 года. В ней изначально Марина напала на нее на работе, Влада пытались спровоцировать на драку, но не смогли, всё происходило в дни похорон и прощания с ее сестрой, любимой тётей сына.

В день конфликта с вернувшимся домой Михаилом Таскиным вместе с Владом в кафе на площади сидели его друзья. Среди них были Вика, Настя и Владимир Мазитов. Мама Александрова называет их детьми. И думает, что семья Таскиных мстит им, потому что все четверо были свидетелями обвинения в 2019 году.

Вика приехала на каникулы. Она учится в университете. Настя работает в музыкальной школе. Вова тоже вернулся домой на лето после учебы. Вечером 4 августа вместе с Владом и еще несколькими друзьями они сидели в кафе, которое закрылось около 3 часов ночи. Все трое говорят, что до закрытия Михаила Таскина они — и Влад тоже — не видели.

Нина в первых комментариях рассказывала, что конфликт начался в кафе — отец Влада считает, что такого не могло произойти. У этого есть довольно занятное объяснение. Дело в Ираде — бармене. Четверо человек, включая саму Нину, называют ее жесткой и требовательной. Требование Ирады — никаких конфликтов.

Четверо друзей сидели без Ивана Зырянова и Сергея Пискарева. Когда кафе закрылось, вышли на улицу. В центре кричал Михаил Таскин. Девочки стояли в стороне. Они говорят, что почти ничего не слышали. Как поехали с Владом и почему начали преследовать машину Михаила Таскина, не объясняют, потому что выступают в деле свидетелями и по второму конфликту с Таскиным.

— Мы не можем говорить.

— Влад не трогал Таскина.

Вику и Настю сестра пострадавшего Михаила Таскина обвиняет в причастности — в Сети распространялись посты о том, что они танцевали на испорченной машине, смеялись и улюлюкали.

— Мы не улюлюкали, не поддерживали.

Девочки выходили из дома вплоть до 12 августа только на очные ставки и допросы. Их возили родители и отец Влада. На людях они показались на встрече губернатора Александра Осипова с жителями Нерчинского Завода. Этой встречи не было в первоначальном плане поездки, но после визита в Ивановку на открытие памятной доски Денису Чащину глава региона отправился в райцентр. За ним последовала колонна с флагами России, ЧВК «Вагнер», воздушными шарами. В колонне были дети на мопедах и взрослые на мотоциклах и «таблетках». Они ехали и сигналили, словно это был праздник.

Встреча проходила в местном Доме культуры. Вика и Настя пришли вместе родителями Влада, чтобы послушать, что скажет волонтер спецоперации, которую затравили за отказ поддерживать нападки на друзей в Сети. И чтобы попасть на разговор к самому Александру Осипову. Они думали, что губернатор не знает всех подробностей 2019 года. Но предположить, что глава края не знал всех обстоятельств конфликта, сложно. Осипов не упоминал в своих комментариях о судимости Михаила Таскина. Он описывал мужчину так: «Посмотрите, какие образцовые у нас люди. Спокойные, выдержанные, вдумчивые, мудрые».

В тот же день, когда новости о травмах Михаила разошлись по стране и его стали поддерживать лидеры мнений, в забайкальских группах и пабликах в соцсетях начали распространять фотографии Вики, Насти, Влада и еще одной девушки — Арины Б. Арины в тот день не было в Нерчинском Заводе, но ее тоже стали травить. А затем и ее тезку из Читы.

Был Вова Мазитов. Он не поехал в машине преследовать Михаила Таскина, но видел, как начиналась ссора.

— Мы сидели в кафе своей компанией. Людей было много достаточно. Никто из нас и из них, с кем я позже обсуждал ситуацию, Таскина в кафе не видел. Затем мы вышли из кафе, остались стоять своей компанией, были и другие люди. Стояла черная машина какая-то, в ней люди вели себя громко. [Мы подумали], что как обычно стоят какие-то пьяные, из деревни приехали. Никакого конфликта не было, ничего — всё происходило спокойно достаточно. А уже потом выяснилось, что это Таскин. Он выходил, был пьяный, ругался с кем-то, матерился, координация, речь сбивчивая была у него. Он начал говорить в сторону Влада и в общем, что сейчас он тут может многое сделать, потому что он реабилитирован. Они уехали после — я не могу сказать, кто с кем. Первым уехал Таскин — ему сказали: «Ты же в детей стрелял, как ты реабилитировался? Ты должен сидеть». Про спецоперацию ничего не говорили. Всё было на почве того, что он стрелял. Я там был, мне было 17 лет. Я тоже был свидетелем. Мы в тот вечер говорили ему только про то, что он стрелял в 2019 году в детей и взрослых.

Вова предполагает, что Сергей Ёлгин, на «показания» которого опирается Нина, мог просто не понять, про каких убийц идет речь.

— Когда Михаилу сказали про стрельбу, он что-то еще прокричал и уехал. Как мне показалось, он сделал еще несколько кругов вокруг центральной площади, что-то еще кричал, шумно просто было. Ну и показывал неприличные жесты в сторону всех на площади. Я считаю, что Влад не мог причинить ему вред. Даже если у нас с ним были какие-то конфликты, всё это дальше крика не выходило. И так, в принципе, тоже, Влад ни с кем не конфликтовал. От большинства конфликтов старался уходить.

Вова удивлен, что ему не поступает угроз — совсем. Он так же, как и девочки с Владом, был свидетелем по делу Таскина в 2019 году. По его словам, многие из тех, кто свидетельствовал против мужчины тогда, сейчас получают угрозы. Мазитов считает, что информацию о них распространяет Нина Таскина. Часть участников нового конфликта «пробили» уже сторонние пользователи — в Сети появились адреса, был слит читинский адрес Вики. Она боится, что там живут люди, которым могут плеснуть в лицо кислотой.

— Это у нас мало народу, а в городе разные люди бывают, — говорит Настя.

— [Угрозы] рассылают во всех соцсетях, нашим родителям. Что Настиным, что Влада, моей маме тоже.

— Кто-то даже продавал наши номера.

— Ситуация очень напряженная, мы стараемся быть по большей части все вместе. Как в 2019 году, так и в этом. Каждому из нас нужна поддержка, всё проходит очень тяжело, постоянная травля, сообщения, непонятно, что ожидать через 30 минут, новости постоянно обновляются, момента успокоиться нет, — чеканит Вова.

За девочек вступаются только родные, друзья и волонтеры. Есть и другие — они не готовы защищать их открыто.

Саша Черняева помогает бойцам на спецоперации. Она ничего не боится и пришла к Александру Осипову, чтобы публично сообщить о травле и том, что из-за него женщины решили свернуть помощь. Саша хочет, чтобы губернатор вмешался и остановил это.

Может ли он?

— У нас группа в Telegram «Своих не бросаем» на 1300 человек — мы занимаемся помощью всем парням. Нина Таскина начала публиковать [угрозы], я начала удалять. Сказала: «Давай подождем все-таки следствие, а потом уже будем высказывать свое мнение». Она начала кричать, что я поддерживаю сторону всех ребят, которые участвовали в этом избиении. И началась травля. Она скидывала фотографии всех, уже без разбора. У нас в группе скрин сделать нельзя, но мы с другого телефона всё фотографировали. Нина Таскина и ее родной брат Александр с супругой Ксенией — они тоже были с нами 11 месяцев волонтерами, они тоже участвовали в перевозке, сборах, во всей деятельности. Мы работали прямо очень хорошо — за каждую копеечку отчитывались, фотографировали, что купили, что присылали. У нас был весь район задействован — вот прям все помогали. Конечно, скажу громко — но тоннами шла гуманитарка, помимо нее мы закупали технику: коптеры, тепловизоры. Всё доходило — парни скидывали все видеоотчеты. И вот Нина говорит, что помощь не доходила. Нина начала поднимать всё: что нужно проверять казну, всё остальное.

Саша эмоциональная, живая, внимательная к хронологии и деталям. Осипову она заявила прямо: волонтеры бросают помогать из-за нападок Нины.

— По сути, сейчас все уже забыли об избиении участника СВО и переключились на [травлю]. Я не захожу в группы, чтобы не сорваться, не конфликтовать лишний раз ни с кем — мне просто всё равно люди пересылают, делают скрины комментариев. Пишут, что я родственница этих людей, которые избивали Михаила. Но я родственница Таскиных.

Саша долго может рассказывать о том, как была организована помощь — это год ее жизни. Сначала надо было наладить каналы поставки через всю страну, убедить мужей, собирать людей. Она говорит — там, за лентой, еще один брат самой Нины. Что Нина должна подумать о той грязи, что лила, ведь она сама тоже помогает. Помощь — нужна.

С Ниной она говорила 7 августа.

— Она звонила мне крайний раз, там идут угрозы от нее, но я отключаюсь. Я даже скрины делала. В общем, на связь с ней не выхожу.

— А за что? Лично меня — за что? За то, что я не стала распространять всю ее травлю?

Александр Осипов просил на встрече Александру не поддаваться эмоциям и продолжать собирать гуманитарные грузы тем людям, «от которых, вполне возможно, просто жизнь зависит, ее спасение». Позже она обсудит это «с девочками» и они договорятся, что будут дальше работать.

Саша подала заявление в полицию. Комментировать произошедшее с Михаилом Таскиным она не готова. Черняева думает, что у любой ситуации две стороны и «грамотные люди будут выслушивать обе».

«Здесь просто не тот менталитет»

— Я даже не знаю, стоит ли на учебу ехать — как учиться? Страшно всё равно, — говорит Вика.

Она сидит на лавочке у администрации. Настя — рядом.

— Все же читают, что пишут в интернете, в СМИ.

Девочки выкладывают свой аргумент в защиту: «У нас друзья и родные там». Вера и Денис скоро увезут их домой — в день нашей встречи их впервые не вызвали на допрос.

— Они боятся, просто теперь боятся сами ходить пешком. И никто не задумывается, почему именно они в этой истории замешаны. Не пишут нигде про Ивана или Сергея (имеются в виду рассылки в соцсетях. — Прим. авт.). Они же тоже фигурировали. Там еще есть свидетели — не дай бог и до тех свидетелей доберется месть. Я думаю, так и будет. А на суде еще один мальчик чуть вообще не падал в обморок.

Чтобы не умереть от случайной пули, Вика и Настя прятались за памятником на площади летом 2019 года. Об их травмированности и травме Влада говорят многие — разговоры про избиение Михаила часто начинаются с фразы: «Он ведь в него стрелял».

— Таскиным не за что зацепиться, вот они и давят на дискредитацию. Они сами понимают, что 115-ю ту же ему не вменят, потому что он не трогал Михаила. Он не бил, не оскорблял, медали не срывал с него, — Вера неумолима. — Я смотрю, везде раскидали — у него избитое только лицо. Руки без синяков, ноги без синяков, всё тело целое. Как он избитый-то весь? Пару плюх прилетело, и всё.

Денис тоже не уверен в рукоприкладстве сына.

— Один, может, кто-то ударил его.

— Если бы его жестоко избивали, у него бы всё тело синее было.

— Кто-то говорил, что Влад ударил его 16 раз. Он считал? Как так может быть? Здесь он дня два полежал, и его увезли. Тяжелобольного пьяного человека транспортировали на санавиации…

— Я Влада спросил на утро: «Ты пил?» Он сказал: «Нет».

— Каждый раз, когда он приходит с прогулок домой, целует маму. Я же чувствую — пахнет от него или нет. Я как раз собиралась на работу [в то утро], он трезвый был.

— Да и как пить-то, он за рулем.

У Дениса есть объяснение, почему Влад поехал за Таскиным — скорее всего, чтобы снова выгнать с Нер-Завода, как сделал отец в 2019 году.

— Мы виделись. Он поникший. Он надеется, что там — здесь — попытаются что-то сделать родители.

— То бишь на воле.

— Он-то же ничего не может, он ничего не знает, какие тут шаги, новости. Порой так хочется ему что-то сказать — а нечего, новостей нет. Влад умишком еще ребенок. Телосложением он мужчина, а умишком — ребенок.

После встречи с губернатором Вера, Денис, девочки и брат Ивана Зырянова, приехавший на встречу отдельно, вышли без надежды на прекращение уголовного дела о дискредитации — по словам родителей Влада, Александр Осипов не стал их слушать. После диалога с главой края в кабинете осталась министр гражданского общества Наталья Щербина. Она сказала, что посоветует адвоката.

— Сколько свидетелей: Вика, Настя, Влад, Сергей, Иван, Таскин, Майоров — это было уже там, за Ивановкой. В центре много народу было — тишина, — говорит Вера. Она думает, что свидетели отсутствия дискредитации есть.

С Михаилом Таскиным родители Александрова не разговаривали.

— А как с ними разговаривать? Они настроены так — вот Александров, надо его топить, потому что он был свидетелем, когда Таскина судили. Это месть.

Один мужчина, А., говорит, что после попытки убийства никто не помог Владу справиться с пережитым. И потому он не мог не отреагировать.

— Здесь просто не тот менталитет, тут на это не обращают внимания.

«Они сидели и кидали костыли, чтобы официанты им приносили». Конец

Нина Таскина вспоминает, как решилась на то, за что некоторые жители Ивановки и Нер-Завода, не связанные с избиением, злы на нее — на распространение информации о случае во всех соцсетях, публикации фотографий виновных и комментарии журналистам.

— До этого всего у нас был разговор с парнями. Я, Миша, Саша, невестка Ксения, старший брат Иван. Миха говорит: «"Вагнер" звонит мне, че делать?»

— Ничего не надо, зачем, — я говорю. — Пусть их накажут по закону. И так же сказали все остальные. Миша говорил: вы знаете, что будет по закону. Они попадут в тюрьму. И так в районе шумиха была, это большой минус будет. Потом он видеообращение записал, чтобы никаких разборок не было, потому что ему уже утром звонили. Я понимаю, что обидно парням, они воевали, они заступаются за него. А Миша говорил: нет, не надо сюда ездить.

Тогда Нина предупредила всех — если разбираться по закону, то всё, что есть, она выложит в СМИ, чтобы полиция не спустила дело на тормозах.

— Так это было в 2019 году. Вы знаете, что Миша писал заявления на них? Там было намного жестче — переломы ребер, черепно-мозговая травма, у него прямо была дырка в голове. Они его избили — те же самые. Когда их избили в 2019 году, было четверо пострадавших, у одного палец сломан был, другой неделю с кровати не вставал, третьему голову пробили, и Мишу… И его никто не поддержал. Они (Александровы. — Прим. авт.) тоже стреляли. Он писал три заявления. И сейчас они выворачивают — они такие небылицы придумывают, просто страшно. Как Миша с Сергеем сидели и кидали костыли, чтобы официанты им приносили. У нас есть один бармен Ирада — вы попробуйте киньте. Они [первыми] подошли, начали его оскорблять. Теперь эта одна жертва убиенная, зная, что он защищал на войне, что он без ноги, что у него есть медали…

Еще она жалеет, что не была рядом:

— Мише мы сколько раз говорили: не иди в кафе, ты не можешь просто молчать, и начинается потасовка, а ты ездишь с такими друзьями, которые тебя бросают. В нужный момент нет поддержки. Если бы была я, там бы слов нет — я бы постояла. Я ему говорю: «Ты бери девчонок лучше». Наши девчонки храбрее, чем парни. Они никогда в обиду не дадут, если они с тобой приехали. И нашим девчонкам (в семье) никто не соперник. Нет, он берет с собой этих мальчишек. Они сказать слова не могут, заступиться не могут и даже дать свидетельские показания, потому что боятся. А чего бояться? За правду никто никого не убивал, не сажал, чего вы молчите все?

Михаил Таскин после новости о приговоре 2019 года звонил в редакцию «Чита.Ру» и просил удалить ее. Потом он отказался говорить и написал: «Главное, поднять рейтинг, я так понимаю. Что было в прошлом, то прошло. А за настоящее людям не хочется отвечать, вот они и переворачивают». Ночью 23 августа мужчина скинул фото почетной грамоты компании «Норникель» от 2020 года — за многолетний добросовестный труд машинистом автогрейдера. И снова замолчал.

Помогать Ивану Зырянову собрался правозащитник Александр Жданов из Читы — тот, чье видео скидывала Вера к себе на страницу и в личные сообщения авторам угроз.

Про Сергея Пискарева известно немного — он жил в Горном Зерентуе. В пресс-релизе полиции упоминалось, что один из троих подозреваемых был судим за кражи и преступления против половой неприкосновенности. У Сергея пятеро детей. Последняя судимость была в 2022 году. Его плохо знают в Нерчинском Заводе — Н., что пересекался с ним, допускает, что тот мог ударить Михаила Таскина. Другой местный житель характеризует его нормальным парнем. Алексей, брат Ивана, говорит, что Пискарев не дает показаний — он воспользовался 51-й статьей Конституции.

Глава Совета по правам человека при президенте РФ Валерий Фадеев попросил прокуратуру обратить внимание, что нападавшим на Михаила приписывали «антивоенные взгляды», но они участвуют в проведении патриотических акций.

В день открытия доски погибшему Денису Чащину Александр Осипов произнес речь.

— Есть один непреложный факт из жизни каждого из нас: самое разное может произойти, что угодно может не произойти, но на 100% знаем, что ни один из нас здесь навсегда не задержится. И в большинстве случаев мы как-то забываем, что здесь наше временное пристанище, а там — наша вечная обитель. По-разному можно провести время здесь: чего греха таить, описывая жизнь очень многих, можно сказать, что они бегали от стола к туалету, между делом что-то делая. И так пролетела вся жизнь. И когда наступает момент — в больнице ли ты лежишь, дома ли находишься, внезапная авария произошла или тромб у тебя отошел, — отверст гроб, ты оказываешься перед погружением в него, и возникает вопрос: «Чего стоили все эти годы и вся эта суета? Ели, пили сладко, спали больше или меньше, трудились, нервничали, прочее. А чего ради? Что в итоге?»

И как, наверное, горько кому-то бывает, кто расстается с жизнью, понимая, что это последние часы и минуты, осознать, что ничего у тебя на самом деле нет. <…> И слава богу, среди нас и нам, видимо, в назидание живут люди, мы их в большинстве случаев не замечаем, потому что они попроще, как собственно, и предписано во всех мудрых книгах — поспокойнее, попроще, подружелюбнее, поскромнее. Но в них есть главное — они готовы с полным осознанием всего риска и всей опасности не только на войне, но и во многих жизненных ситуациях пожертвовать своей жизнью ради других людей. Тяжело, когда человек отдает свою жизнь за неизвестных людей — неизвестно, как они себя будут вести.