«Ни секунды не пожалела»: как прыжок в пропасть изменил жизнь красотки-фельдшера из Екатеринбурга

Ярко-красная форма с красным крестом и курткой «в талию»: возможно, во время отдыха в Сочи, Адлере, Красной Поляне или во время проведения автомобильных гонок вы видели эту яркую блондинку.

Фельдшер реанимационной бригады скорой медицинской помощи Екатерина Екимова приехала в Сочи из Екатеринбурга в 2017 году и спасает здесь туристов, местных жителей и пилотов «Формулы-1». Рассказываем ее историю.

«Мам, ты прыгнешь!»

— Я прилетела первый раз в Сочи в сентябре 2017 года, — вспоминает Екатерина. — За год до этого сюда из Екатеринбурга уехали мой сын с женой. Влад — спортсмен, занимается горными лыжами. Я очень скучала, и для меня это был очень длинный год. И вот меня на четыре дня отпускают с работы, я приземляюсь, выхожу из самолета и понимаю: кажется, я прилетела домой.

Сын Екатерины работал в то время в сочинском Скайпарке.

— Он привез меня туда, и говорит: «Мама, будем прыгать!»

На прыжок на эластичном канате, когда ты свободно летишь 207 метров над пропастью, наша героиня решилась не сразу. Как признается теперь сама, страшно было, только когда летела первые метры, а потом страх ушел и появилась решимость кардинально изменить свою жизнь.

— Получается, что тогда я приняла спонтанное решение, о котором потом ни секунды не пожалела. Такие прыжки — это то, что круто меняет подсознание. Почти сразу я сказала: «Сынуля, я переезжаю!» Вернулась в Екатеринбург, отработала в реанимации на скорой помощи еще два месяца, — рассказывает Екатерина. — Было приятно, когда меня провожали почти всем отделением. На прощание подарили телефон и холст с фотографиями из жизни нашего отделения. В ноябре 2017 году я улетела из Екатеринбурга.

Моя родная 10-я бригада

— С 7-го класса у меня была мечта работать на скорой помощи. В Екатеринбурге я отработала в диспетчерской скорой помощи 14 лет, а потом поняла — всё, хочу в бригаду. Для этого мне надо было дополнительно проучиться, и я закончила медицинский колледж с красным дипломом, — вспоминает наша героиня. — В 2001 году, когда пришла на распределение на нашу станцию скорой помощи на Саперов, Алексей Дмитриевич Николаев, который тогда только-только стал заведующим отделения реанимации № 2, сказал мне: «Ты работаешь в реанимации».

В 2014 году Екатерина Екимова со своей 10-й реанимационной бригадой попала в число лауреатов премии «Медицинский Олимп». Их наградили за спасение жизни девушки, которая упала с высоты пятого этажа. Как тогда отмечали организаторы екатеринбургской премии, реанимационная бригада прибыла на место происшествия через четыре минуты после вызова, а за предыдущий 2013 год они обслужили почти тысячу вызовов. При этом у них не было ни одного случая смерти пациента в машине или на месте происшествия.

— Уважение и поклон Алексею Дмитриевичу за те моменты, когда он учил меня быть интеллигентным и достойным уважения фельдшером. Большое спасибо докторам, с которыми я работала в 10-й бригаде на первой подстанции — Марии Михайловне Малыгиной и Татьяне Павловне Греховой. Я помню, как Мария Михайловна учила меня интубировать больного, как мы с ней на Новый год в костюмах ангелов ездили на вызовы.

«Бойцовая воля»

Екатерина Екимова незадолго до своего переезда на юг успела сыграть в боевике «Бойцовая воля». Ее напарником на съемках стал заведующий отделением реанимации скорой помощи Вильгельм Бобб. Также в этом фильме снялся Данил Прытков (Niletto).

— Мы играли самих себя — врача и помощника реанимационной бригады скорой помощи, — рассказывает она. — Что меня поразило: по сценарию герою наносят удар ножом в спину, и вот к нам в машину на носилках заносят молодого здорового парня, а режиссер говорит ему: «Покажи, что ты умираешь». Мы делаем вид, что интубируем его, я накладываю манжету от тонометра, меряю пульс. И что я вижу: давление падает до 80/60, а пульс «частит» под 120. Он как будто и правда умирает! Потом снимали дубль, и были те же показатели.

«Кайфую от востребованности»

В Сочи и Адлере не так много реанимационных бригад скорой помощи, как в Екатеринбурге. Находятся они в основном в Сочи. В Адлере — только фельдшерские бригады. На вызовы фельдшер ездит или один, или с помощником. Одним словом, здесь фельдшер на скорой помощи работает как доктор, причем зачастую доктор-реаниматолог.

— Помню свое первое дежурство в Адлере. На подстанции мне задали вопрос: «Где раньше работала?» Отвечаю: «В реанимации» — и вижу такую легкую недобрую ухмылку. Потом я поняла, что, для того чтобы заслужить здесь уважение, нужно показать свое умение справиться с любым проблемным вызовом. Только после этого тебя примут в коллективе. В Адлере на скорой все сильные фельдшеры, которые могут заменить любого реаниматолога, — рассказывает Екатерина Екимова.

Она объясняет: здесь нет разделения по профилю, в этом основное отличие от скорой помощи в Екатеринбурге.

— Даже когда я работаю одна, мне могут дать вызов на «без сознания», на ДТП, кататравму (травму при падении с высоты. — Прим. ред.), инфаркт, инсульт, кому. Потому что у меня самой реанимационный «анамнез». Свой реанимационный сертификат я подтвердила здесь год назад. Например, я выезжала на огнестрел, это ЧП прогремело на всю страну — убили двух судебных приставов, я их реанимировала на месте, но там травмы были несовместимы с жизнью.

Как Екатерина признается теперь сама, в первые дни работы она немного растерялась, потому что в Екатеринбурге в реанимационную бригаду скорой помощи входят врач и два помощника-фельдшера. В таком составе все решения принимает врач, а на новом месте пришлось самой всё и решать, и делать на вызове.

— Ты едешь на вызов, а значит, по определению должен уметь делать всё: и обеспечить доступ в вену, и подключить автопульс (аппарат, который обеспечивает автоматическую сердечно-легочную реанимацию при остановке сердца. — Прим. ред.), и, если надо, качать руками. Никто за тебя это не сделает, — говорит Екатерина.

По ее словам, в Екатеринбурге не хватало самостоятельности, поэтому на новом месте она получает кайф оттого, что востребована.

— Вот, например, такой случай: вызов на озеро, я еду одна с водителем, нас встречает МЧС, провожает какими-то узкими дорожками, всё это по горам. На месте: четыре наркомана с передозировкой, один из них в коме, один с тяжелой черепно-мозговой травмой, потому что упал в реку и его пронесло по ней течением… одного я подключила к аппарату ИВЛ, остальных «полечила». Увезли их в город. И такие приключения у нас бывают почти каждую смену. Местные — это «горный народ», отсюда и характер травм, и то, как мы их «добываем» из разных кюветов и речек.

«Мы — лицо курортного города»

— Здесь совсем другой менталитет у пациентов, — признается Екатерина. — С этим сначала тоже было сложно. Есть своя специфика общения. Местные все очень эмоциональные, горячие, очень много эмоций на вызовах: «Мы умираем, спасайте!» — а по факту никто не умирает. Больше вызовов на инфекции, чаще вызывают на инсульты, причем к молодым мужчинам. Но обычно все эмоции стихают, когда ты им спокойно на профессиональном языке объясняешь суть проблемы и что мы сейчас будем делать. Одним словом, успокаивать приходится много, много говорить, много улыбаться.

— Но жалобы на нас всё равно пишут, и это почти то же, что у вас: почему долго ехали на температуру, почему бахилы на надели и так далее. И пишут их в основном не местные и не уральцы, а москвичи и питерцы. Тут часто можно услышать, в дорогом отеле особенно: «У нас всё оплачено». Ну хорошо, оплачено. Но у нас в 2020 году в Адлере было 20 бригад, а прошлым летом на линию выходило 10, иногда 8. Мы сами многие болели.

В разгар пандемии было много вызовов на ковид, ОРВИ, гастроэнтериты, из-за чего происходили задержки. При этом диспетчеры обычно звонят и предупреждают пациентов, что придется подождать.

— Представьте: в Красной Поляне у нас одна бригада, она же и на Хосту, и на Имеретинку. С ковидом бывает так, что за одну смену ты попадешь и в Туапсе, и в Краснодар, а до Краснодара от нас — шесть часов на машине. Когда мы катаемся всю смену по нашим серпантинам, бывает тяжеловато. Но я каждый раз смотрю из окна скорой и говорю себе: в каком всё-таки красивом месте я оказалась, — делится Екатерина.

Живет она в Адлере, в микрорайоне «Голубые Дали», снимает небольшую студию.

— Мне здесь очень нравится. 40 минут до Красной Поляны, рядом аэропорт, много транспорта. Начальство нам обещает служебное жилье, но, честно говоря, я уже не хочу менять район. Стала немного походить на местную жительницу. Знаете, как говорят местные? Да мы на море десять лет не были! Я летом на нем бываю тоже нечасто, иногда пару раз на месяц только удается. Летом нас и в отпуск никто не отпустит, работать приходится сутки через сутки. А купаться мы ездим на горное озеро.

— Немного ностальгирую, когда приезжаем на вызовы к нашим, уральцам. Недавно были на вызове у ребенка из Екатеринбурга. Мы же все «окаем», протяжно говорим «о» и «е». И я уже с порога слышу «наших».

«Формула-1»: это была моя мечта

— Это была моя мечта и слабость — поработать на «Формуле-1», и она, к счастью, успела сбыться. Невероятно сложно было попасть в число медиков, которые ее обслуживают. Врачи-реаниматологи на эти гонки к нам приезжали из Москвы и Санкт-Петербурга, а нас отбирали после тестов и собеседования, где один неправильный ответ — и всё, тебя не берут. Потому что это опасный спорт и огромная ответственность — и невероятный драйв, — объясняет Екатерина.

— Когда на нашем повороте разбился спортсмен, мы уже четко знали, как и куда бежать, там ведь на сантиметр отклонишься — и тебя и правда собьет болид. Сейчас, когда узнали, что «Формулы-1» пока не будет… Вы знаете, мы даже плакали, но потом решили: пусть сначала решатся все проблемы, а мы подождем, — говорит фельдшер.

Про беженцев из Донбасса: у детей там глаза взрослых

— Сейчас у нас появились беженцы из Донбасса, из Луганска, и мы оказываем им медицинскую помощь. Это очень эмоционально тяжело, особенно непросто обслуживать вызовы к маленьким детям, потому что, когда видишь их глаза, ты понимаешь, что это взрослые люди. Они очень сильно отличаются от наших детей, которые выросли в России. Там дети видели войну. Это страшно, — говорит Екатерина. — И я спрашиваю у взрослых, как они там жили. То, что они нам рассказывают — как они ночевали в подвалах, как у них на глазах убивали родственников… Им тяжело об этом говорить, и с этих вызовов я реально больная уходила, со слезами на глазах. Я против фашизма, я тоже поддерживаю букву Z, потому что это защита. И я думаю, что наши деды, которые боролись с фашизмом, они смотрят на нас сверху и гордятся нами.

Екатерина до сих пор благодарна своим наставникам и коллегам из Екатеринбурга.

— Я еще раз хочу сказать огромное спасибо скорой помощи Екатеринбурга — очень прошу передать, это от души, — говорит наша героиня. — Главному врачу Игорю Борисовичу Пушкареву, Алексею Дмитриевичу Николаеву, Николаю Октябриновичу Першанову. Врачам, с которыми я работала в бригаде. Игорю Владимировичу Холкину — его лекции меня здесь очень выручали при аритмиях. Я ведь на них в Екатеринбурге ходила по десять раз, даже когда сама официально не училась. У меня все учителя на скорой в Екатеринбурге — это крутые мэтры реаниматологии.

По словам Екатерины, на Урале очень сильная школа скорой помощи, и ее видно, когда на летнюю «вахту» на юг России приезжают наши земляки.

— Мне было приятно очень, когда у нас прошлым летом месяц отработал фельдшер из Екатеринбурга. Кстати, наш заведующий сказал, что фельдшеров из этого города он взял бы на работу с руками и ногами, потому он теперь узнал их мощную образовательную школу. Это очень приятно! В Международный женский день я всем желаю добра и любви!

Мы регулярно рассказываем об уральцах, которые решили изменить свою жизнь и переехать на российский юг. Почитайте, например, как семья из Екатеринбурга бросила всё и уехала жить в Краснодарский край. А другой екатеринбуржец рассказал о плюсах и минусах жизни в Сочи, в том числе про дорогие фрукты, ровные дороги и высокие цены на жилье.