«Матерились, называли путинскими ищейками». Свердловчанка — о том, как работала на переписи населения

В воскресенье, 14 ноября, завершилась перепись населения. Россияне отвечали на вопросы о жилищных условиях, о составе семей, об уровне образования, о национальности. При этом многие отреагировали на перепись крайне негативно.

Мы поговорили с жительницей Алапаевска Юлией, которая работала на переписи. Она рассказала, что была контролером переписчиков, в ее обязанности входило с каждым проходить 10% его участка.

— Мы увидели очень много негатива от людей, всё это ощутили на себе, — говорит Юлия. — Люди злые, матерятся, называют вас путинскими ищейками, заразами, всякими нехорошими словами. В дом не пускают, говорят: «В стране эпидемия, никуда не сходить, а к нам, значит, можно?» В принципе, этот вопрос логичен. Идет пандемия, Свердловская область бьет рекорды [по заболеваемости COVID-19], а тут ходят переписчики. Но были люди, которые, хотя и недовольны переписью, шли навстречу.

Юлия говорит, что в таких условиях было морально очень тяжело работать.

— У нас были девочки, которые не в первый раз были на переписи, и они отметили, что ту работу, которую раньше они делали очень быстро, сейчас приходилось делать гораздо дольше. Люди отказывались, закрывали двери, к ним приходилось три-четыре раза ходить. Но нам была команда, что отказа не должно быть. Нужно было всякими путями находить способы, чтобы все-таки договориться с людьми.

По словам Юлии, в крайних случаях, когда люди наотрез отказывались общаться с переписчиками, им приходилось контактировать с соседями и с их слов записывать данные: кто живет в доме, примерный возраст, сколько человек.

— Люди устали от постоянных изменений, мы и правда живем и не знаем, какой завтра указ будет, к чему надо будет приспособиться, — говорит Юлия. — Мы работали в частном секторе. Эта работа осложняется тем, что если у человека нет звонка и двухметровый забор, то до него крайне сложно достучаться. Я обычно подъезжала на машине и сигналила. И переписчикам так помогала: мне звонили, говорили, что не могут попасть в дом, я подъезжала, и мы сигналили, фарами светили, чтобы люди выходили.

Навстречу шли в основном только пенсионеры. Если единицы и ворчали на переписчиков, то всё равно соглашались общаться. А люди помоложе, 40–50 лет, реагировали резко негативно.

— Многих еще раздражали вопросы, — говорит Юлия. — Чтобы на них ответить, нужно уделить достаточно много времени: «Какой ваш родной язык? Владеете русским языком? Используете его в повседневной жизни? Знаете еще какие-то языки?» Когда задаешь вопросы про жилье, многие вообще смущаться начинают: «Сколько метров жилье? Есть ли вода, какое отопление?» У нас живут люди, у которых до сих пор туалет на улице, а отопление печное, и это квартира. И видно, что человеку не хочется о своих жилищных условиях говорить. Людям непонятно, для чего эти вопросы.

По словам жительницы Алапаевска, во всей этой работе был единственный приятный момент: переписчики ощущали, что о них заботятся, так как каждую неделю им нужно было сдавать ПЦР-тесты.

Ранее мы рассказывали о жительнице Сочи Ирине, которая решила поработать на переписи, считая, что ей, человеку, который умеет находить со всеми общий язык, не составит труда выполнить план: переписать за месяц 550 человек. И заработать при этом 18 тысяч рублей. В первый же день стало понятно, что это сверхсложная задача: из пятнадцати домов на одной из улиц Сочи ей открыли дверь только в одном.