«Мне не дадут здесь жить после разговора с вами». Как на Урале выживают беженцы с Украины

Судьбы украинских беженцев в России складываются по-разному. Одни чувствуют себя потерянными в той стране, где искали убежища, другим и вовсе приходится жить без паспорта и ясного будущего.

В результате переселенцам приходится выбирать из двух вариантов — пытаться найти себя в России или вернуться на место боевых действий. Мы поговорили с украинцами, которые остались на Урале, и узнали, кто им реально помогает, а кто ограничивается дежурными заявлениями.

55-летняя Людмила с семьей уехала из Донецка в 2013 году. Войну они не застали. Уже в 2017 году женщина решила получить временное убежище в России, потому что возвращаться было некуда. Их приняла организация «Украинская национально-культурная автономия» во главе с ныне скончавшимся Петром Щербиной. Они занимались беженцами в Екатеринбурге — помогали им с обустройством.

— Мы сейчас живем в Кировграде. Моя семья не приняла гражданство России. Кто-то сохраняет украинский паспорт, потому что боится потерять имущество, но у нас и имущества никакого в Донецке не осталось: наш дом разрушен, — рассказывает Людмила. — Пока что у нас временное убежище, Путин его недавно продлил до 31 декабря. Была бы работа — приняла бы гражданство. Меня ни на одну работу не взяли, везде отказывают. Мой муж разнорабочий и получает чуть больше МРОТа. Ему с трудоустройством диаспора помогла, а мне не повезло. У меня педагогическое образование и я мастер декоративно-прикладного искусства, были выставки, награды. Сейчас я не могу устроиться даже поломойкой. Оставаться в России в таком подвешенном состоянии мы не хотим, но и уезжать, пока убежище продлевают, смысла нет.

Квартира в Кировграде досталась семье Людмилы по наследству от свекрови. Женщина рассказывает, что помогает городу, ведет фестивали, получает много грамот и благодарностей от мэрии, но работы так и нет. Муж и сын Людмилы работают в УГМК. Сама она сейчас ждет ответа от клининговой компании, где ей обещали работу.

— Я добивалась всего на свете. Я защищала наших беженцев, их права. Была активисткой в общем. Дозащищалась. Здесь такого не прощают. Думаю, из-за этого меня никуда и не берут. Даже огласка ни к чему хорошему не приведет. Мне не дадут здесь жить после разговора с вами, — говорит Людмила. — Собираемся переезжать. Куда — не знаю. Здесь нельзя добиваться своего, доказывать что-то. Я сравниваю власть там и тут. Если я пришла в прокуратуру, стукнула по столу, всё начинает крутиться и вертеться. Тут нужно добиваться того, что тебе и так положено. Разные страны, разное отношение к людям абсолютно. Гражданство тоже играет огромную роль.

Я живу в пятиэтажном доме, соседка месяцами не могла подключить газ. Пошла я туда, сказала, что гражданка Украины, так ей всё сделали за пять дней. Я не понимаю этого, терпеть не могу. Вы чужих любите больше, чем своих.

— Вам в Донецке до войны было лучше жить, чем сейчас в России?

— Провокационно. Отвечу вам вопросом на вопрос. Как вы думаете, почему наши беженцы обратно возвращаются? У нас мамы, рожавшие по три ребенка, покупали иномарки и дома. А они не работали. Так работала соцзащита, все льготы получали. Конечно, нам больше в Донецке нравилось, пока не случилась эта война.

Людмила с супругом до сих пор ищут свою нишу в России. Несмотря на общественную активность, их семья всё еще за скобками городской жизни, они не смогли смешаться с остальными. Женщина считает, что оставаться в Кировграде опасно для ее семьи и диаспоры в целом. Она опасается, что в любой момент беженцев могут начать выгонять с работы.

Как государство относится к переселенцам, которые уже годами живут в России и строят планы на дальнейшую жизнь тут? За ответом на этот вопрос мы обратились к Людмиле Лукашевой, руководителю Уральской ассоциации беженцев.

— К нам недавно кинулась в ноги мать. Парнишка, ее сын, сдуру вынес что-то из дома, а она на него сдуру написала заявление. Его взяли и посадили в центр содержания иностранных граждан. Мы написали апелляцию, чтобы его не выдворили на Украину, — делится Людмила Лукашева. — Парень здесь находится с трех лет, с 1992 года живет на Ямале. Какой он гражданин Украины? Вырос здесь, закончил школу. Подростком съездил на Украину к родственникам, ему там выдали украинский паспорт. Так наш русский пацан стал украинцем. До сих пор он не мог оформить гражданство России. Что будет делать русскоговорящий парень на Украине? Отец умер, бабушки и дедушки уже нет. Раз сидел в тюрьме — значит, нежелательный.

— Или еще парня хотели выдворить на Украину, а он с Луганщины. Украина их своими гражданами не считает. Через судебные мытарства мы все-таки смогли оставить его здесь. Живет теперь в России, как мы с вами мучается. Так Россия и относится к своим соотечественникам.

По словам Людмилы, с работой у всех переселенцев точно так же, как у всех россиян. Государство не обеспечило их работой и жильем. Когда беженцы стали переселяться к нам, екатеринбуржцы сами начали создавать группы в соцсетях, в которых собирали адреса и распределяли гуманитарную помощь. Всё это происходило на общественных началах. Люди селили у себя беженцев, давали им на время квартиры. Через какое-то время те сами нашли себе жилье и работу. Государственной программы по разрешению этих вопросов не было.

— В прошлом году в Конституцию РФ была внесена статья, по которой работа с соотечественниками введена в разряд приоритета страны, — продолжает Людмила Лукашева. — Тем не менее у нас нет ведомства, которое исполняет законы соотечественников. Будет ли такое ведомство? Сейчас всё отдали МВД. Решила ли полиция хоть одну проблему? Сделала ли она что-то с беспризорниками в девяностые? Они общественный порядок наладить не могут, а тут такие задачи. Да и потом, ни одна страна в мире не паспортизирует граждан через миграционную службу. Это немного не так должно происходить.

Руководитель ассоциации беженцев также рассказала историю Евгения Тыченко, участника Крымской весны. Севастополец участвовал в составе «сил самообороны» во время присоединения полуострова к России. В мае 2014 года отряды были распущены. На тот момент Евгению исполнилось 45 лет, и его украинский паспорт оказался недействителен. Выдавать новый было попросту некому, поэтому он и не смог получить российского гражданства автоматом, как все остальные севастопольцы.

Через два месяца Евгения арестовали и возбудили уголовное дело по факту мошенничества. Из-за этого российские власти признали его пребывание на территории России нежелательным. Власти хотели депортировать крымчанина на Украину. В 2016 году Евгений отсидел срок, и его сразу же отправили в центр временного содержания мигрантов. Из одной тюрьмы он попал в другую. Мужчина провел там полгода, но депортирован в итоге не был. Так он и остался в Екатеринбурге.

— Сейчас я живу на птичьих правах. Без паспорта, без документов. Я был на приеме в МВД у генералов, они мне говорят: «Мы же тебя не трогаем, что тебе надо? Живи себе без паспорта». Хотя у меня здесь даже вид на жительство есть, но гражданином не являюсь, — объясняет Евгений. — Единственный документ, который я смог получить, — это справка, составленная при двух свидетелях. Она подтверждает, что я человек, что я вообще существую. То бишь я лицо без гражданства, проживающее в Екатеринбурге. С фотографией, с печатью МВД.

— Еще на Украину обратно зовут: «Приезжай к нам в Киев, получай паспорт». Ага, разбежался, — смеется Евгений. — Они меня сепаратистом считают, сразу упекут. Уж лучше тут. Я маму давно не видел. Хочу к ней съездить. Но куда ты сможешь выехать без документов?

Ранее мы выясняли, откуда берутся и как живут люди, которые не нужны ни одному государству. Также почитайте историю о том, как уральцы уехали из Казахстана и стали помогать переселенцам и мигрантам.