«Край беглецов»: екатеринбуржцы на машине доехали до Тихого океана

В начале июля екатеринбуржцы Артемий Захаров и Дарья Миролеева отправились в путешествие по России на машине. Их конечная точка — Владивосток. И вот, наконец, ребята до нее добрались. Они рассказали о приключениях в онлайн-дневнике. Публикуем последнюю серию путевых заметок уральцев.

Если Хабаровск находится на одной широте с Парижем, то Владивосток — с Марселем. В обоих случаях на машине это расстояние в 750 километров с хвостиком можно преодолеть примерно за 8 часов. Но, в отличие от Прованса, за окном Приморского края не лавандовые поля, а так называемые северные джунгли.

Непривычный русскому взгляду ландшафт напоминает то азиатские непроходимые заросли, то африканские саванны. Приморье — это уникальное место на планете, где смешалась природа севера и юга. Около 2 миллионов лет назад, когда на Земле случилось «великое оледенение», горный хребет Сихотэ-Алинь остановил льды, сковавшие намертво европейскую часть континента. Вместе с «остатками» холода сюда, в субтропики, пробралась тайга, но выжили здесь и представители доледниковой флоры. Поэтому летом вдоль трассы лиана дикого винограда обвивает ель, а зимой на снегу встречаются следы северного оленя и амурского тигра.

Как и природа вокруг, сам Владивосток тоже один большой котлован. Путешественники и романисты мучительно подбирали слова, пытаясь описать этот город-фьюжн. Его называли «Дальневосточной Ниццей» в начале 20-х, «Северным Гонконгом» в 30-е, «Советским Сан-Франциско» в конце 60-х.

Сегодня, говоря о юной столице Дальнего Востока, всё реже прибегают к сравнениям и параллелям. Верный признак взросления и обретения своего урбанистического «я». В навигаторе по Владивостоку отсутствует улица Ленина, но есть Тигровая, Морская, Флотская, Маньчжурская и даже Океанский проспект.

Ветер в этой городской артерии настолько мощный, что пару раз даже ронял главную городскую ёлку на площади Борцов Революции. Широкие проспекты сменяли узкие улочки, уходили то вверх, то вниз, открывая виды старинных особняков.

На Светланской резкий поворот направо, парковка у отеля и сочный запах моря. Хоть глаза и не видят воды, а вот нос не обманешь. Уже в окне номера нарисовалась бухта Золотой Рог. Миллионы городских огней отразились в заливе, а блеск фонарей Золотого моста утонул в низких облаках. Мы добрались. На край света. Туда, где заканчиваются все российские сухопутные пути и где из воды появляются солнечные лучи нового дня.

Надо обладать особым изяществом и стальными нервами, чтобы передвигаться по улицам Владивостока на авто. Дорога будет все время петлять, нестись под уклоном вниз или идти резко вверх. Осознать, где находишься относительно поверхности земли, иногда сложно.

С одной стороны, машины проносятся под твоими ногами, с другой, ты стоишь под капотом припаркованного автомобиля, укрываясь от дождя. А ещё этот давно забытый шум фур, перебивающий даже крик чаек. Объездных и кольцевых дорог нет. Это логистический тупик, выбраться из которого можно лишь петляя в лабиринте улиц.

Для нас Владивосток — окраина большой страны, а для азиатского региона — новый центр притяжения. До Токио, Сеула или Пекина здесь рукой подать, не то что до Москвы. Правда, в пандемию мы увидели улицы без китайцев, корейцев и прочих иностранцев. Как путешествие во времени.

С конца 50-х до начала 90-х Владивосток с базировавшимся здесь Тихоокеанским флотом был закрытым местом. Хотя ещё в начале прошлого века добрая половина жителей была с иностранными документами. А то и вовсе без них.

Край беглецов, живущих под чужим именем и по своим неписаным законам. Покурить опиум, снять проститутку или поставить на кон свою плоть — сколько маргиналов обитало за закрытыми дверями портовых подворотен, никто не знал. Казалось, миллионы.

Отсюда и название неблагополучного района Миллионка. Из полусохранившегося квартала до сих пор временами слышны крики торговцев, брань бомжей и неистовый лай собак. Здесь в каморках обитают нелегальные секты, а на стенах то и дело появляются язвительные письма в адрес президента. Но всё же это призрачные тени минувших дней.

Сохранить ту эпоху в словах удалось лишь русской американке Элеоноре Прей. За 36 лет жизни на Дальнем Востоке она отправила 16 тысяч писем родным и друзьям. Эта бесценная зарисовка повседневности в мельчайших деталях красочнее всего рассказывает о Владивостоке и его образе жизни. Сколько стоили крабы на рынке, каким образом утепляли на зиму окна, как дамы адаптировали под новые тенденции только что вышедшие из моды наряды.

Мода менялась, а вот чувства и мысли героев этих писем поразительно созвучны нашим. Домик Элеоноры Прей стоит по сей день в тихом Почтовом переулке в тени центральных парадных особняков. И чего не ждешь от Владивостока, так это небольших кирпичных или деревянных домиков с огородами и свежевыстиранным бельем. А ведь нужно лишь свернуть в сторону от проспектов, и сразу фактура!

И она легко может соседствовать с гигантскими опорами современных мостов. Эти «космические корабли» высадились на набережные города, и он задвигался быстрее. До проведения саммита АТЭС в 2012 году жители Владивостока, чтобы добраться до острова Русский, должны были передвигаться на паромах. Самый автомобилизированный город России задыхался в пробках и выхлопных газах.

С появлением вантовых мостов через бухту Золотой Рог и пролив Босфор Восточный, а также низководного сооружения через Амурский залив по городу можно передвигаться с ветерком. Из аэропорта до мыса Тобизина — за полчаса. Мосты не только соединили островной город, но и стали его символом. Недаром Русский мост теперь запечатлён на купюре в 2000 рублей, символично отсылающей нас к самой знаменитой песне «Мумий Тролля».

Безусловно, лучший панорамный вид на город открывается со смотровой площадки Орлиное гнездо, куда легко подняться на фуникулёре. Раньше отсюда можно было увидеть заплывавших в бухту китов. Как это случилось с Чеховым, застрявшим здесь на 3 дня на обратном пути с Сахалина. Пресытившись русскими ухабами, в столицу он возвращался по морю вокруг света.

Во Владивостоке писатель менял загранпаспорт и жутко негодовал, что эта процедура так затянулась. Хорошо, что Антон Павлович не имел дело с нашим МФЦ. А вот мы с удовольствием ещё задержались на пару дней, чтобы вдоволь наесться крабов, исследовать заброшенные форты, посетить первый в России универмаг, погулять по Спортивной набережной, встретить закат возле маяка «Токаревская кошка» и, конечно, найти финальный километр великого Транссиба.

От Урала до Тихого океана потомки Ермака шли 50 лет. Вдвое меньше потребовалось последним русским царям, чтобы проложить самый длинный железнодорожный путь. Для современных путешественников расстояния во времени сжимаются с ещё большей скоростью. Но не в ней суть дела. А в самом значении пути.

Только припарковав машину на другом краю света, осознаёшь, что пройденная тобой автодорога и параллельная Транссибирская магистраль, переплетаясь, и составляют ту самую ДНК, которая до сих пор делает Дальний Восток нашим, русским.

Пройдено 754 километра, 46 755 шагов. +5 часовой пояс, регион 25, 125.

На момент публикации статьи авторы благополучно вернулись обратно в Екатеринбург и сдали тест на COVID-19. Результат отрицательный.

О протестном Хабаровске, амурских волнах и двух тысячах километров глуши на пути к этому городу уральцы рассказывали в предыдущих сериях своих заметок.