Бывший офицер ФСБ, который кормит бездомных, — о кризисе 2020-го: «Тяжелее всего будет 25-летним»

— Вообще-то, если рассудить, все мы латентные бездомные. Ну не все, так многие. Особенно сейчас. У каждого второго — ипотека. Все в кредитах. Достаточно потерять работу, а сейчас это очень актуально, — заберут квартиру. Хорошо, если поможет родня. А если с родственниками поругались…

— Думаете, вот этих людей, которые сейчас стоят в очереди у вашего автобуса, может прибавиться после всех непростых событий, связанных с коронавирусом?

— Сложно сказать… Думаю, так сильно все-таки большинство не опустится, встанут на ноги, не потеряют себя.

Северный автовокзал. Волонтеры «Автобуса милосердия» раздают бездомным пластиковые контейнеры с ужином. Вместе с ними дарят куличи по случаю недавней Пасхи. Наш собеседник — Константин Бунин. Он руководитель службы помощи. «Автобус милосердия» — социальный проект Екатеринбургской епархии. После того как из-за карантина закрылась благотворительная столовая на Бебеля, этот автобус с добровольцами — единственный в городе, где кормят людей, помогают одеждой, медсестра-волонтер делает перевязки и дает обезболивающие. Поэтому волонтерам разрешено работать в нынешнее время запретов. Рядом с дверями автобуса вместе с бомжами стоят «домашние» бабушки.

— Они разные у нас. Не все бездомные, одна женщина пожилая, домашняя, просто бедствующая, нам каждый раз стихи приносит, передает.

Константин — полковник ФСБ в отставке. Выйдя на пенсию по выслуге лет, он стал руководителем волонтеров. Казалось бы, странное сочетание: офицер ФСБ кормит бомжей бесплатными обедами, а его жена поет в церковном хоре и работает волонтером в психиатрической больнице. У него двое взрослых детей. Он говорит, что работает здесь, потому что «так нужно ему». Мы не видим его лица, оно скрыто за маской. Видим лишь его военную выправку и слышим, как он, офицер в отставке, обращается ко всем этим людям в грязной одежде, с нечистым запахом только на «вы».

В этой блаженно-неблагополучной толпе, которая сейчас расходится по своим углам с контейнерами еды, коронавируса не боятся.

— У половины из них туберкулез, у многих в открытой форме, — уточняет Константин.

Не боятся они и возможных экономических потрясений: у них нет ни ипотечных квартир, ни кредитных машин, ни работы, которая может внезапно исчезнуть.

— Для них ничего не изменилось. Кто был доволен всем, тот и сейчас доволен, кто всегда был недоволен, и сейчас ругает все, — говорит Константин. — Вот вы спрашиваете: не будет ли после всего, что сейчас происходит, больше вот таких людей… Говорят, бездомность — болезнь гордыни, кто-то поссорился с родными, не хочет мириться, кто-то на работодателя обиделся. Маленькие кирпичики посыпались — и за ними фундамент. Человек на улице, сначала думал — выберется, потом застрял — и все.

— А если сейчас посыплются кирпичики с потерей работы?

— Мне кажется, у каждого человека есть комплекс ресурсов. С компьютерной игрой, наверное, можно сравнить: идешь, собираешь золото, дрова, еще что-то. Строишь дом, замок. По сути, строишь свою жизнь. Так же мы в реальной жизни, у нас у всех есть ресурсы: друзья, родственники, образование, квартира. Сначала мы считаем: родные не нужны, мы самостоятельные. Потом друзей потеряли, потом работу. Невыплаты по ипотеке. Такого ресурса, как квартира, уже нет. И предыдущие ресурсы уже были потеряны. И теперь, чтобы удержаться, нужно вернуть остальные ресурсы: друзей, родных. Иногда — плюнуть на гордыню, пойти на работу квалификацией пониже.

Все, у кого есть стержень, выкарабкаются из нынешней ситуации достойно. Мне кажется, тяжелее всего будет 25–30-летним. Многие из них сейчас расслабленные. Не горят, не хотят. Я имею в виду ту молодежь, которая работала менеджерами. Не инженерами, не сварщиками, не строителями. Сейчас эти молодые менеджеры теряют работу, начинают искать, а таких, как они, уже сотни.

Те, кто постарше, видели, как выживали родители в девяностые, а не только стабильную жизнь. А сейчас стабильность потеряют: кредитную машину, ипотечную квартиру, друзей, потому что это часто ненастоящие друзья.

Я на примере вот этих людей, которых мы кормим, выход вижу только в том, чтобы сохранить и восстановить все ресурсы. Государство тоже, кстати, ресурс, не надо от него отказываться, надо требовать с него все, на что имеем право.

К нам подходит пожилой мужчина с доброжелательным лицом в грязной одежде. Его зовут Алексей. Алексей говорит, что не смотрит новости и не знает про самоизоляцию. Слышал только от приятелей, таких же бездомных, что «у нас (в России) еще все терпимо по сравнению с Италией», и он ничего не боится, думает, «обойдется». Алексей просит Константина помочь восстановить паспорт. Рассказывает, как потерял квартиру — брат отсудил, как потерял работу — запил. Но он все восстановит, вернет в том числе и квартиру через суд, «потому что сам бывший юрист». Константин приглашает встретиться в офисе службы.

— Как вы думаете, он правда хочет что-то изменить, этот бывший юрист?

— Да многие выдумывают себе биографию. Но у него очень хорошая, грамотная речь. Может, правда сможет все поменять. Если захочет — сможет. Но таких, которые смогли выкарабкаться, за все годы работы — единицы. Вот мы говорили про ресурсы, которые есть у каждого человека. Мы, волонтеры, ведь тоже мощный ресурс для этих людей. Мы готовы помочь восстановить документы, устроить на работу, дать временный ночлег. Но они не пользуются этим ресурсом. Мы находим им родных, родные находят их, покупаем им билеты, отправляем. А они через несколько месяцев уходят — и снова у нас.

Подвыпивший мужик в длинном кожаном пальто, видимо, постоянный «клиент» автобуса, кричит: «Спасибо Андрею Борисовичу!» Андрей Борисович — водитель «Автобуса милосердия». Работает уже много лет. Он не только возит бездомным еду, но и сам включается в их судьбу. Помогает восстановить документы, находит родственников. Благодаря ему один молодой бродяга несколько лет назад вернулся в общество. Вообще-то он терпеть не может, когда к автобусу приходят пьяные. Может и за шиворот прогнать. За это на него никто не обижается, его уважают. Но в этот раз Андрей Борисович терпит пьяного, может быть из-за пасхальных куличей.

— Их все устраивает в их жизни: никаких обязательств. Большинство из нас другие, поэтому, даже потеряв стабильность сейчас, так не опустятся. Я надеюсь. Сами слышали, что говорят: никакого коронавируса мы не боимся?

— А вам не страшно в такое время быть здесь? Ради тех, кому ничего не надо.

— Я не могу сказать, что ничего не боюсь сейчас. Да, мы соблюдаем все меры безопасности: маски, перчатки. Но все равно тревожно. Но я же говорил, мы здесь не ради них, а для себя. Те десять человек, что вернулись в нормальную жизнь, нас радуют.

Прочитайте также историю водителя «Автобуса милосердия» Андрея Крушинского. Он бывший владелец бизнеса, сейчас нашел себя в другом деле.