«Слали фото отрубленных голов»: история уральского юриста, бежавшего в Германию из-за угроз «Пилы»

Юрист Никита Томилов, помогавший защитникам сквера у Театра драмы и подросткам из уральского ЛГБТ-сообщества, уехал из России в августе этого года после того, как его имя оказалось в списке гомофобной группировки «Пила». На следующий день после приезда в Германию он запросил политическое убежище. По словам Томилова, он уже прошел все этапы собеседования и ждет решения по своему делу в ведомстве по делам мигрантов и беженцев.

Мы связались с Никитой Томиловым и спросили, что вынудило его бежать из страны и как проходит процедура получения статуса беженца в Германии.

— Всё началось с того, что мне скинули расстрельный список «Пилы». Я оказался в нем, потому что защищал права школьников из Екатеринбурга, которым устроил травлю Тимур Булатов (петербургский анти-гей-активист. — Прим. ред.). Поначалу я отнесся к этому несерьезно, но потом начались угрозы. Мне приходили сообщения с фотографиями отрубленных голов и подписью «Ты — следующий», затем пошли угрозы с анонимных номеров. Мне звонили и говорили: «Мы к тебе идем, через два часа мы будем у тебя, готовься к смерти!» Я стал замечать, что за мной следят. Эти люди узнали, где я живу, и пришли к моему дому. Одеты они были, как в фильме, — в белых масках, черных балахонах с капюшонами. Сначала они только стояли, а потом стали оставлять надписи с угрозами на дверях моей квартиры и стенах дома.

Всё это длилось в течение двух месяцев, которые показались мне адом. Я несколько раз ходил в полицию и могу сказать, что нашим правоохранительным органам нет никакого дела до людей из ЛГБТ-сообщества. Мои заявления не принимали, говорили, что помогать мне никто не будет. Во время одного из визитов полицейский сказал, что «эта страна — не для геев»: «Вы здесь — никто, у вас нет никаких прав!» Признаюсь, тогда меня это шокировало. Я спросил: «Вы понимаете, что вы сейчас сказали?» — «Ты всё равно не пишешь [на диктофон], а будешь писать, я тебе морду набью!» Мне же все эти угрозы казались реальными, и шутить со своей жизнью я не хотел.

Я отправил заявление по электронной почте, чтобы его не могли отклонить. В ответ начали приходить отписки: «Проверка проведена, нарушений не выявлено». Привлечь к ответственности группировку «Пила» нам так и не удалось. В отписках полиции говорилось, что сайт заблокирован, следовательно, проверить ничего нельзя. На самом деле это не так. МВД может попросить Роскомнадзор предоставить доступ к ресурсу и проверить его содержимое. Но они этого не сделали. Поэтому мы до сих пор не знаем, кто возглавляет эту группировку. Но то, что она существует, это точно.

Я принял решение о побеге из России после угроз и событий, которые дали понять, что оставаться в стране для меня небезопасно. Мне было страшно, я находился в состоянии шока, но понимал, что бегство сделает безопаснее не только мою жизнь, но и жизнь моих близких. Когда встал вопрос, в какую страну покупать билеты, я сказал первое, что пришло в голову, — Германия. Я сделал себе экстренную визу и вылетел из страны. Даже проходя таможню в России, я опасался, что мне могут причинить вред. Каждый сотрудник казался мне агрессивным. Помню, как сидел в самолете и думал, правильно ли поступаю, и сам себе не мог ответить на этот вопрос. Ведь я никогда не хотел уезжать из России. Но сейчас, находясь в Германии, могу сказать, что чувствую себя в большей безопасности, чем на родине.

Отношение к ЛГБТ-сообществу в России и в Германии сильно отличается. В Европе людей не волнует, как вы выглядите и в чем ходите. Если вы мужчина, но вам комфортно в юбке и на каблуках, вам слова никто не скажет, не будут тыкать в вас пальцем или хихикать за вашей спиной. То же если идут два парня, держась за руки, или сидят на скамейке и целуются. Никто не лезет в вашу личную жизнь, потому что считается, что это только ваше дело. Всё построено на уважении. Если вдруг вы сталкиваетесь с каким-либо проявлением дискриминации, то можете обратиться в структуры, которые за это отвечают. И они не будут писать отписки, они проведут реальную проверку.

Границу я пересек 13 августа. Федеральное ведомство по делам мигрантов и беженцев

предоставило мне социальное жилье, пособие на питание и одежду. Сейчас я живу в общежитии, но оно не похоже на то, к чему мы привыкли в России. Социальное жилье состоит из отдельных комнат, в которых есть хорошие душевые. Скорее, это напоминает европейский трехзвездочный отель. Пособие на еду составляет 135 евро в месяц, на одежду — 150. То есть я смогу купить что-то, когда наступит зима. Деньги выплачивают на протяжении всего пребывания в стране, вне зависимости от того, какое решение примет агентство по делам мигрантов.

Пока я нахожусь в подвешенном состоянии, пытаюсь получить статус беженца. Происходит это так. Вы приезжаете в страну и сразу регистрируетесь как беженец. Причем лучше делать это не в аэропорту, а прийти в само ведомство. Так вы будете дожидаться интервью не в отделе полиции, а в общежитии. Иметь при себе документы не обязательно, достаточно загранпаспорта и диплома об образовании. По сути, это всё, что нужно, чтобы «сдаться». Предоставлять доказательства того, что в родной стране вам угрожала какая-либо опасность, вы не обязаны, но если они есть, это будет плюсом.

Единственным доказательством угрозы для сотрудника ведомства служат ваши слова — история о том, почему вам пришлось бежать. Если вы приедете с кипой бумаг, сотрудникам будет понятно, что вы готовились к отъезду. Конечно, вы можете показать документы, скрины или новостные сводки о том, что с вами происходило на территории России что-то плохое, но их не должно быть слишком много. Предъявив три тома «доказательств», скорее всего, вы получите негатив. Статус беженца дают тем, кто совершает прыжок в неизвестность.

Я приехал в Берлин по обычной туристической визе. «Сдаваться» в ведомство я пошел на следующий день. После регистрации прошел медицинскую комиссию, в которую входят измерение давления, флюорография и т. д. Затем нужно было пройти формальности с документами. У меня это заняло три дня, в течение которых я находился в ведомстве с 7 утра до 17 вечера. Большую часть времени я ждал, пока наступит моя очередь, потому что беженцев в Берлине очень много. Также мне предоставили переводчика, который знал русский и переводил мои слова на немецкий.

Сотрудники ведомства просмотрели мой телефон, а затем спросили, откуда я приехал, каким образом я добрался до Германии, подавал ли я ранее заявление на получение убежища в другой стране. Как проходит интервью? Сначала офицер выслушивает вашу историю. Вы должны рассказать, что такого ужасного произошло в вашей стране, что вы не могли там оставаться. Слушание может длиться день, а может растянуться на три–четыре дня. Точного срока, в течение которого принимают решение, нет. Это может занять от месяца до года.

У офицеров возникает много вопросов к людям, которые пытаются получить статус беженца. Характер этих вопросов зависит от того, по какой линии вы приехали. В моем случае офицер пытался выяснить, правда ли, что я гей. Меня спрашивали, как я впервые узнал, что гей? Что я чувствую, когда рядом со мной мужчина? Пробовал ли я раньше встречаться с девушками? Были ли у меня отношения? Если да, то почему мой партнер не прилетел тоже? То есть вопросы, которые задают во время интервью, как бы подразумевают: а не врешь ли ты нам, мальчик?

Некоторые вопросы задают по несколько раз, но заходят с разных сторон. Вопрос может быть один и тот же, но смысл, который в него вкладывается, другой. Может показаться, что вам попался какой-то глупый офицер, ведь вы уже отвечали на эти вопросы. На самом деле это не так. Это нужно, чтобы понять, что вы не приехали с заранее придуманной сказкой. Некоторые даже приходят на интервью с макияжем и в платьях, чтобы произвести впечатление на сотрудника, а потом, получив статус беженца, ищут себе пару — девушку. Такие истории тоже есть.

В Германии я считаюсь политическим ЛГБТ (дискриминацию по сексуальной ориентации тут относят к политическому вопросу). Таких, как я, здесь много. В основном едут из Сирии, Грузии, Ирана, Украины, Молдовы, России. Кому-то удается получить статус беженца сразу, кому-то — нет. Тогда они пытаются сделать это снова и снова. При этом возвращаться в родную страну нельзя. Если вы попытаетесь это сделать, будет понятно, что для вас там больше нет угрозы, и ваше дело автоматически аннулируют.

После получения статуса беженца через какое-то время человек может запросить вид на жительство. Если вам его дают, вы считаетесь гражданином Германии. Скажу откровенно, что я никогда не считал себя патриотом Российской Федерации, поэтому за российское гражданство не цепляюсь. Если получится его сохранить, я не буду против, если нет, то откажусь в пользу немецкого. Жалеть об этом не буду. Потому что то, что сейчас происходит в России (например, возбуждение уголовных дел), мне не очень нравится.

В будущем я планирую получить высшее образование в Европе, потому что мой диплом юриста здесь не котируется. Для того, чтобы быстрее ассимилироваться, я записался в школу и начал изучать немецкий язык. Отношения в школе к представителям ЛГБТ хорошее, дискриминации нет. Само обучение — бесплатное. Возможно, в дальнейшем мне удастся получить степень и найти работу в юридической фирме. А может, я займусь творческой деятельностью, потому что по первому образованию я актер.

Ранее мы писали об ЛГБТ-скандале в УрГЭУ, когда администрация вуза решила отчислить студента из-за того, что заподозрила его в нетрадиционной сексуальной ориентации. Также предлагаем вам почитать историю пяти бывших и нынешних студентов уральских вузов, которые из-за своей сексуальной ориентации сталкивались с проблемами.