О свободе в школе и гражданстве США: как живет мальчик-калькулятор Марк Вишня, уехавший в Хьюстон

Прошлой весной вундеркинд Марк Вишня, который в два года прославил Екатеринбург на шоу «Минута славы» умением считать быстрее калькулятора, переехал жить в США. Вскоре после отъезда мама школьника Наталья, рассказала Е1.RU, что впервые задумалась об эмиграции, когда Марк был еще маленьким. Причиной стало разочарование в российской системе образования, которая, по мнению родителей Марка, скорее подавляет, чем развивает детей.

Сейчас Марк вместе с семьей живет в Хьюстоне и учится в старшей школе. Мы связались с мальчиком и с его мамой и узнали, как изменилась их жизнь после переезда в Штаты.

— В России все знали о твоем таланте, о том, что ты участвовал в шоу «Минута славы». Из-за этого, наверное, и учителя, и одноклассники относились к тебе по-особенному. В СМИ о тебе писали как о вундеркинде. Попав в американскую школу, ты стал «как все». Легко ли тебе далась такая перемена?

Марк: — Отчасти все вышло наоборот. В российской школе мне не говорили, что я «особенный». Учителя не акцентировали внимание на том, что у меня есть какие-то выдающиеся способности. Тут, в США, действительно никто не знает, что у меня есть способность к математике, но здесь я чувствую себя куда более особенным, чем в России.

Наталья: — Многие учителя в средней школе были разочарованы, когда увидели, что у Марка бывают тройки. Их представление об «одаренном ребенке» сводилось к тому, что ученик должен быть круглым отличником, успевать по всем предметам. При этом многие учителя ничего не делали для того, чтобы раскрыть потенциал детей. Сейчас мы получаем благодарственные письма из школы. Нам говорят спасибо за то, что мы вырастили «одаренного ребенка». Сестра Марка, Алина, учится в средней школе, которую недавно окончил Марк. Учителя до сих пор его вспоминают и говорят Алине: «Передай привет брату, он у тебя очень умный».

— Тебе нравится твоя новая школа? Чем система обучения в США отличается от российской?

Марк: — В американской школе мне нравится намного больше. Сейчас я учусь в Bellaire High School (одна из престижных школ в Хьюстоне. — Прим. ред.). У меня есть полная свобода, я могу сам выбирать предметы, по которым буду заниматься. Здесь у каждого свое индивидуальное расписание. Хочешь играть на гитаре — иди играй, хочешь на более глубоком уровне изучать математику — пожалуйста. Поэтому, в отличие от российской школы, тут каждый может изучать то, что ему интересно.

В США у меня нет ощущения, что учителя — это что-то свыше. В России мне казалось, что учителя — это надзиратели. Они нужны для того, чтобы следить за учениками. Здесь такого нет. Мы общаемся на одном уровне. Преподаватели не пытаются завысить себя передо мной. Они относятся к школьникам спокойно и дружелюбно, стараются помогать, если что-то непонятно. Если у тебя есть пробел по какой-то теме, то ты можешь прийти и получить бесплатную консультацию. Тут этому уделяют большое внимание. Поэтому нанимать репетиторов не нужно.

Наталья: — Тут нет родительских собраний. Информация об успеваемости есть только у учителя и родителей ребенка. Марк, например, не знает, как учится его друг. Это делается для того, чтобы избежать дискриминации, чтобы дети воспринимали друг друга с человеческой точки зрения, вне зависимости от успеваемости. В США считают, что оценки — это личное дело ребенка, родителей и педагога.

— Какие предметы ты выбрал для себя в качестве основных?

Марк: — Сначала я хотел два года учить испанский, два года — русский, но потом решил, что брать уроки русского языка у американцев не совсем правильно. Поэтому я взял курс по направлению «бизнес». Также я много занимаюсь математикой. В американской школе я понимаю ее лучше, чем в российской. Это как раз связано с тем, что если мне что-то непонятно, то я не коплю эти «провалы» по предмету, а заполняю пробелы во время консультаций. Сейчас у меня по математике стабильно высокий балл, 97–98 из 100. Это как «отлично» в российской школе.

— Ты уже решил, чем займешься после окончания учебы?

Марк: — Пока я ничего не планирую. Я просто примеряю разные варианты. Я выбрал курс «бизнес», чтобы больше времени уделить финансам, но я не могу сказать, что в будущем вижу себя финансистом. Я ищу себя. После окончания школы, скорее всего, я останусь в США. Я бы хотел учиться в Швейцарии или в Сингапуре, потому что там тоже можно получить хорошее образование.

«Мне хочется, чтобы во мне осталась часть России»

— Тебе тяжело дался переезд в Штаты?

Марк: — Поначалу было тяжело. В Екатеринбурге у меня осталось много друзей, которых я ценил. Получилось так, что мне пришлось бросить их ради новой жизни. Это, наверное, было самым трудным. Поначалу я был настроен критически. Думал, что больше никогда их не увижу. Но потом успокоился, понял, что никто не знает, что будет дальше. Может быть, наше расставание — это не навсегда. Сейчас я переписываюсь с друзьями из России, так что мы продолжаем общаться.

— Новых друзей пока не завел?

Марк: — Скажу честно, я человек, который выбирает друзей аккуратно. К новым знакомствам отношусь с недоверием в том смысле, что я не бегу сразу обнимать людей, которые говорят мне: «Давай дружить!». Я думаю, сможем ли мы дружить, будет ли этот человек мне близок. Друг для меня — это не просто человек, с которым я познакомился в школе и общаюсь. Это что-то более личное. Поэтому я бы сказал, что в США у меня много приятелей, но не друзей. Возможно, они станут моими друзьями в будущем.

Наталья: — В Америке ребенок может прийти в первый класс с одними детьми, а выпуститься из школы — с другими. Это связано с системой обучения. Elementary, Middle, High School — это разные типы школ, они находятся в разных зданиях и часто на большом расстоянии друг от друга. Также многое зависит от родителей. Если на работе их переводят в другой город, то они переезжают всей семьей. Получается, что только ребенок завязал с кем-то отношения, как он уже меняет школу. Поэтому тут есть проблемы с тем, чтобы завести друзей.

— Были проблемы с общением на английском, когда ты только переехал в США?

Марк: — Я хорошо знаю английский, но поначалу было тяжело. Я понимаю, что мне говорят, несмотря на американский акцент, а вот избавиться от своего русского акцента пока не могу. Первое время я учился в специальном адаптационном классе для тех, для кого английский — второй язык. Все предметы там были на английском, мы проходили ту же программу, что и в обычных классах. Сейчас я учусь в обычном классе.

— Планируешь получить гражданство США?

Марк: — Я не собираюсь менять российское гражданство. Для того чтобы жить в США, достаточно иметь грин-карту. Мне хочется, чтобы какая-то часть России во мне оставалась. Поэтому получить американское гражданство я не стремлюсь.

— Алина и Матвей (старший брат. — Прим. ред.) считают так же?

Наталья: — Мы разговаривали об этом со всеми детьми, и я могу сказать, что они придерживаются того же мнения. Они считают, что им достаточно грин-карты, потому что у них должна быть возможность в любой момент вернуться на родину. Они останутся гражданами России и отказываться от российского гражданства не будут.

— Свое будущее ты связываешь с США или планируешь переехать в другую страну?

Марк: — Остаться в США я не стремлюсь. В мире много мест, где я бы хотел пожить и поработать. Я считаю, что запирать себя в одном месте глупо. Когда я жил в России, у меня было ощущение, что все вокруг одинаковое. Мне все казалось обыкновенным. Приехав в США, я увидел, насколько многогранной может быть человеческая жизнь и какими разными могут быть люди.

— Ты никогда не сталкивался с предвзятым отношением со стороны других людей просто потому, что ты — из другой страны или потому, что ты русский?

Марк: — Лично со мной такого ни разу не происходило. Все люди относятся ко мне дружелюбно, считают меня другом. Я вижу, что, когда речь идет о личных отношениях, политика никого не интересует. Да, я слышал, что порой такое происходит. Но исключения есть везде, поэтому я бы предпочел на этом не сосредотачиваться. Америка — страна мигрантов, куда едут отовсюду. Если бы кто-то высказал замечание по поводу расы или национальности, то здесь это расценивалось бы как неуважение.

Наталья: — Поначалу мы опасались, что к нам будут плохо относиться просто потому, что мы русские, ведь считается, что между Россией и США идет негласная война. На самом деле ничего подобного нет. Большинство американцев не в курсе, что между странами существует некое противостояние. Даже если об этом говорят по телевидению, то все проходит мимо. Ни мне, ни моим детям никто никогда не говорил, что мы — «враги» или что мы плохие. Я бы даже сказала, что к русским в США относятся уважительно.

«Я хочу вернуться в Екатеринбург, чтобы увидеть, как он изменился»

— Тебе нравится жить в Хьюстоне? Уже появились любимые места в городе?

Марк: — Мы живем в южном штате, и здесь совсем другие краски по сравнению с серым Екатеринбургом. Когда мы приехали в Хьюстон, нам казалось, что здесь все очень яркое. В городе всегда светит солнце, вокруг много зелени, чисто и ухоженно. Под окнами нашего дома бегают белки, а по вечерам к нам приходит енот. По сути, мы живем в деревне. Многоэтажками застроен только центр. Остальная часть города — это одноэтажная Америка. Мне нравится гулять по улицам и рассматривать дома. Также я люблю бывать в зоопарке Хьюстона. В нем можно увидеть практически всех животных, которые живут на планете. Там приятно прогуляться, потому что, по сути, это один большой парк.

— Следили ли вы за последними событиями в Екатеринбурге, когда жители города выступили против строительства собора в сквере у Театра драмы?

Марк: — Да, мы следили всей семьей, наблюдали с помощью видеотрансляций. Эта тема нас сильно затронула. Я думаю, что в Екатеринбурге осталось не так много зеленых мест, где можно прогуляться, полюбоваться природой. Поэтому менять сквер на еще один храм, которых в Екатеринбурге и так достаточно, было бы глупо. Мне бы хотелось, чтобы жители Екатеринбурга имели возможность больше времени проводить на природе. Кроме того, сквер — это то, что сейчас объединяет всех людей, вне зависимости от того, во что они верят. Собор же строится только для тех, кто верует.

Наталья: — В Екатеринбурге мы жили около Центрального стадиона. Раньше неподалеку находился зеленый уголок. Мы часто ходили туда гулять. Сначала с коляской, а потом, когда дети стали старше, ездили там на велосипедах. Для нас стало большой трагедией, когда мы лишились этого зеленого места. Поэтому мы с печалью следим за тем, как сейчас у жителей Екатеринбурга вновь пытаются отобрать зеленые насаждения.

— Представить себе такое в Хьюстоне невозможно?

Наталья: — В США все устроено так, что, если хотя бы один человек выступает против застройки, этот вопрос даже не поднимается. Если общество выступает против, власти предпочтут все отменить и пересмотреть, чем накалять ситуацию внутри страны. В результате будет найден компромисс, который устроит всех. Более того — здесь любой человек может взять плакат и пройтись с ним, чтобы выразить свой протест, и ему никто ничего не скажет, потому что каждый имеет право на свое мнение. И, что важно, оно не останется незамеченным.

— Хочешь ли ты когда-нибудь вернуться в Россию и в Екатеринбург?

Марк: — Россия — красивая страна. Я хочу вернуться, когда стану взрослым, чтобы получше ее изучить. Я хочу вернуться в Екатеринбург, чтобы увидеть, как все изменилось, пока меня не было. Прийти на ту улицу, где я жил, дойти до школы, встретиться с друзьями. Также мне хочется еще раз побывать в Санкт-Петербурге. В детстве я провел в этом городе несколько дней, и за это время я его полюбил.

Ранее мы рассказывали о сестре Марка, Алине, которая после переезда в США стала успешной теннисисткой. Прочитать ее историю вы можете здесь.