Сергей Белоголовцев: «"Уральские пельмени" живы, потому что они не уехали из Екатеринбурга»

В минувшие выходные в Екатеринбурге проходили съемки фильма «Селфимания», который будет презентован в Каннах 21 мая этого года, а в следующем году выйдет в мировой прокат. Один из актеров короткометражки — Сергей Белоголовцев, который хорошо известен по шоу середины 90-х — начала 2000-х «О.С.П.-студия». С журналистом E1.RU он пообщался перед началом работы. Сергей рассказал, насколько тяжело было подниматься с нуля после закрытия шоу, что думает о молодых юмористах, а также о сыне, который болен ДЦП. Кажется, что беседа получилась весьма откровенной.

— Почему согласились принять участие в съемках этого фильма?

— Да я всегда соглашаюсь принять участие в историях, которые мне лично симпатичны, есть какая-то душа, интересный взгляд на мир. Эта история о том, что взрослый человек вдруг меняется, так как начинает испытывать вроде бы утраченные уже чувства. Мне понравился сценарий и финал. Плюс к тому это наша работа — мы должны сниматься в кино и зарабатывать деньги. Так что совмещаю приятное с полезным.

— А какая у вас роль?

— Она у меня небольшая. Играю репортера, который задает каверзные вопросы главному герою. Думаю, что я в этом фильме не для того, чтобы показать какие-то актерские возможности. Скорее, для комплекта, чтобы потом можно было сказать: «В нашем проекте участвовал Сергей Белоголовцев».

— Получается, что имя еще работает на вас?

— Имя работает, да. Слава богу, после некоторых годов не очень удачного развития карьеры произошел некий камбэк — вернулся на телевидение, недавно состоялся очень мощный спектакль «В городе Лжедмитрове» в постановке Максима Виторгана. Я очень доволен, как в последние два-три года моя карьера развивается.

— Как вам кажется, почему случился камбэк?

— У меня были какие-то антрепризы, участие в сериалах… Надо понимать, что это неизбежная история для людей, которые чего-то добились, взлетели высоко.

Невозможно бесконечно долго держаться на этом уровне, так как все равно появляются новые люди, которые тебя несколько сдвигают. Просто к этому надо быть готовым и находиться всегда на полусогнутых ногах, чтобы в нужный момент двинуться в другую сторону, поменять направление жизни и работы.

— Вы были готовы к такому повороту?

— Я — нет. Просто все когда-нибудь заканчивается. Мы так страшно устали от этой потоковой работы в «О.С.П.-студии», друг от друга даже, наверное.

И в какой-то момент ты ложишься на диван, берешь вино и сыр, включаешь большой телевизор. Алкоголь не был частью жизни, но пара бокальчиков красного помогали расслабиться, отогнать тревожные мысли. Лежишь, смотришь интересное кино, читаешь книги.

— Пока есть деньги.

— Да, и деньги пока есть — под подушкой лежит еще одна подушка. Ты ждешь, что к тебе придут с предложением, а ты начнёшь ломаться, говорить, что хочешь вот так, со своими авторами. Но в какой-то момент ты понимаешь, что ты лежишь уже полгода, однако никто не пришел, очереди нет.

Недавно смотрел интервью моей подруги Юли Меньшовой, с которой мы работали на ТВ-6, и она говорит то же самое. У нее же было самое популярное шоу в стране — «Я сама», которое смотрели все, стояло на первом месте в рейтингах. Она говорит о том же самом, что ты ждешь предложений, а их не поступает.

Может быть, у нас так устроено телевидение, что ищут новые лица… Те же американцы как-то бережно и по-хозяйски относятся к людям. Например, Мэтт ЛеБлан (звезда сериала «Друзья») через какое-то время играет самого себя в сериале «Эпизоды». И это полный восторг и полный кайф! У нас такого пока нет. Хотя мы люди опытные, с хорошим бэкграундом, да и с нами проще работать, чем с теми, кто только появился.

— Сколько лежали на диване?

— Где-то год ничего не делал. Потом случилась моя первая антреприза театральная. Для меня этого было своего рода исполнением мечты, потому что я в конце своего обучения в Московском горном институте очень много занимался самодеятельностью, КВН. И мечтал быть театральным актером. Готов был просто стоять на сцене с копьем, чтобы ощущать себя частью театрального процесса. По сути, я начал заново строить карьеру, и мне это удалось.

— Вас устраивает то, что есть сейчас?

— В принципе, да. Не надо гневить бога. Хотя хотелось бы какого-то симпатичного ироничного сериала. Длинного. Не обязательно главную роль.

— Длинного, как «Воронины»?

— Нет! Упаси! Два-три сезона.

— Кого бы хотели сыграть?

— С удовольствием бы сыграл такого пафосного чувака, бывшего когда-то звездой. У него и в кошельке ничего, и за душой ничего. Но остались хорошие костюмы, старый автомобиль. Думаю, что получилась бы интересная история.

Про юмор и юмористов

— Вы недавно написали у себя в Instagram, что не являетесь фанатом юмора «Уральских пельменей», но при этом уважаете коллектив шоу. Можете объяснить почему?

— «Уральские пельмени» — уникальная команда, я перед ними на самом деле преклоняюсь. Искренне об этом говорю. Столько лет держать планку на одном из популярнейших каналов, быть все это время в прайме — это очень круто! Уникальные чуваки!

Я сам жил в этом конвейере и понимаю, насколько это сложно. Возможно, дело в том, что они продолжают жить не в Москве. Кто-то из бардов называл это провинциальным здоровьем. Москва, на самом деле, страшный город, который разобщает людей.

— Вы как-то в интервью говорили, что «О.С.П.-студия» распалась, так как в нужный момент не нашлось продюсера. Давайте представим, что вот сейчас появляется такой человек и предлагает возродить шоу. Согласитесь?

— Я думаю, что никто за такое не возьмется, так как «О.С.П.» была слишком давно! Выросло уже два поколения с тех пор. Ко мне недавно подошла девушка, которая сказала «Моя мама выросла на ваших передачах». Динозавр!

Наверное, я бы согласился, но поставил бы очень четкие условия. Хотя ничего бы из этого не получилось, так как сейчас мы все сами по себе. Просто тогда мы были семьей, командой. Потому все срослось. Сейчас ничего этого нет, все давно отгорело и закончилось. Мы, конечно, общаемся. Никогда не были друзьями, но и врагами не стали.

— Следите за тем, как Михаил Шац пробует свои силы в стендапе, называя себя самым старым стендапером страны?

— Живьем не смотрел Мишу, но где-то в соцсетях видел. Симпатично, Миша очень умный. Но в нашей стране есть клише, что стендап это для молодых и дерзких хорошо одетых мальчиков. Они выходят на сцену и шутят про тупых телочек, которые не умеют парковаться, сдабривая все это матом к месту и не месту. Мне это становится неинтересным после первого чувака, начинаю зевать, так как картинка не меняется. Просто сначала вышел высокий, а потом низкий.

— У вас есть свой канал на ютьюбе, но он мертвый и не развивается. Почему так?

— Я, к сожалению, слишком поздно в эту тему включился и потерял в темпе. Честно скажу, что хотел бы иметь, например, мощный инстаграм, чтобы зарабатывать на этом деньги, получать носки, воду, сыр и вино. Пока маловато подписчиков — 35 тысяч всего.

— Кстати, вы там 1 мая опубликовали пост «Как же я любил в детстве первомайскую демонстрацию. Теперь боюсь...» и приложили фотографию из Питера.

— Да, просто это очень подлая и гадкая история была. Вызывает ненависть.

— Но вы не очень замечены в политической борьбе.

— Я пацанчик провинциальный, и мне во дворе старшие товарищи говорили: если ты впрягаешься в какую-то тему, то надо идти до конца, метаться нельзя. Если говоришь, что борец с режимом, то делай что-то. А не просто ходи в норковой шубе на Болотную и говори, что ты борец. Смешно! Именно поэтому я не протестую против режима, так как это бессмысленно.

— Очень важная история с вашим сыном Евгением, который был на грани смерти после рождения, а вы смогли его выходить. Для меня лично это очень важная, невероятная история.

— Ничего нет невероятного. Это просто твой сын. И ты, как нормальный человек, должен им заниматься.

— Но есть масса людей, которые в этом случае отказывают от борьбы.

— Да, и я их не осуждаю, потому что это адски сложно. Женьке повезло, что он родился в нашей семье, так как у нас были возможности и средства заниматься лечением. Плюс к тому огромное желание. Этим всегда фанатично занималась жена Наташа. Это нормально — не бросать своих родственников.

В плане отношения к инвалидам в стране что-то меняется. Хотя и медленно, чаще на словах: а вы оснастили все подъезды пандусами. И типа решили проблемы. Да колясочников десять процентов. Есть еще аутисты, ребята с синдромом Дауна, еще миллион заболеваний. И говорить про пандусы просто смешно. Это такая гнусная показуха. У нас по-прежнему не берут на работу инвалидов, не пускают в кафе.

Сейчас мы с Женькой делаем ютьюб-канал, у которого подписчиков уже столько же, сколько у меня, хотя он существует с 1 апреля (подпишитесь на канал Евгения). Он появился от безысходности. Женя работал ведущим на дециметровом канале, но потом тот закрылся, и парень остался без работы. А он человек профессиональный, не боится камеры. Да, ему тяжело, вопросы надо заранее учить, приходится подсказывать. Но он это все умеет, и ему это нравится. Именно поэтому мы создали канал с гениальным названием «ТакойЖЕ». Даже мой старший сын Никита сказал, что «папа, ты офигенно придумал». Хочу заниматься созданием контента, буду платить Женьке зарплату.

— Очень крутая история, потому что у Евгения совсем другой взгляд на жизнь.

— Абсолютно другой. Я понимаю, что у нас никогда не будет миллиона просмотров. Но меня вдохновляет, так как мы показываем, что такие ребята могут быть прикольными, успешными, веселыми, что-то делать. И второе, что я могу трудоустроить своего парня.

— Думаете о том, что будет с ним, когда вас не станет?

— У него есть братья, которые его безумно любят. Они не бросят его, будут помогать.

— Через сколько лет мы перестанем оглядываться на улице на таких людей, как Евгений?

— Я уверен, что за десять лет можно реально перековать сознание людей. Начать их показывать, что-то для них делать. Чтобы они просто жили рядом с нами. И тогда за десять лет их перестанут бояться, чураться, выгонять из школ. Это будет стыдно и неприемлемо.