Страшный теракт в «Крокус Сити Холле» вновь поднял вопрос о безопасности в общественных местах — в том числе в автобусах, трамваях, троллейбусах. Транспортники обязаны следить, чтобы пассажиры не оставляли никаких вещей в салоне. Если вы заметите подозрительный пакет или коробку, необходимо вызвать силовиков. Однако проверить салон часто не удается: парадоксально, но этому мешают сами пассажиры, ради чьей безопасности всё и делается.
Екатеринбургский вагоновожатый Максим Кожин рассказал Е1.RU, с чем приходится сталкиваться ему и его коллегам.
С нами регулярно проводят инструктажи на тему антитеррористических мероприятий, но у нас есть проблема, которую даже не пытались решить. По правилам водители на конечной станции должны осмотреть салон на наличие бесхозных или подозрительных предметов. В реальности же они, конечно, проходят по салону, но потенциальную бомбу в большинстве случаев просто не увидят.
Когда приезжаешь на конечную, одни пассажиры выходят, но сразу заходят другие — и с такой скоростью, что идущего по салону водителя могут сбить с ног.
Еще есть те, кто и вовсе ездит вкруговую: они садятся на одну-две остановки раньше и используют конечную станцию как транзитную. В итоге люди просто загораживают собой обзор водителю, что не только увеличивает время осмотра, но и сводит вероятность обнаружения посторонних предметов к минимуму.
Вместо тщательного осмотра, как с нас требует руководство, у нас доходит до смешного — до того, что надо заглядывать человеку между ног. Получается так, что водители просто проходят по салону, чтобы на них не составили рапорт (не оштрафовали. — Прим. ред.), потому что осматривать салон с пассажирами — то же самое, что не осматривать его вообще.
Периодически спецслужбы устраивают нам проверки и подкладывают учебные подозрительные предметы. По итогу шанс обнаружить эту условную бомбу под сидящим пассажиром — минимальный. Получается замкнутый круг: салоны смотреть заставляют, не создав для этого даже минимальных условий, а если посторонний предмет не будет обнаружен, виноват будет водитель.
Поскольку руководство этот вопрос так и не пыталось решить, многие машинисты стали просить по громкой связи, чтобы в салон не заходили, пока не пройдет осмотр.
Но, как правило, половина пассажиров просто в наушниках и объявление водителя не слышит. А некоторые и вовсе внаглую отказываются это делать.
То есть сидят и мешают, заявляя, что ездят так двадцать лет. «Никто ничего раньше не смотрел», и вообще мы ерунду какую-то выдумываем.
Другие транспортники стали останавливаться в самом начале конечных, не доезжая до пассажиров, чтобы осмотреть салон, и только после этого подъезжать к ожидающим на остановке. Но не везде длина путей позволяет так сделать — остановиться вдалеке.
Если взять любой крупный город, то обычно там на конечной станции есть служебный участок — это когда две остановки: одна для высадки, другая — для посадки, а на самой конечной подвижной состав находится без пассажиров. На этом участке водитель осматривает пустой салон или проводит какие-либо технические мероприятия. В Екатеринбурге же в большинстве случаев одна остановка для высадки и посадки одновременно. То есть уже с советских времен конечные станции тут проектировали не для безопасности, а для экономии.
Поскольку переделывать станции даже ради транспортной безопасности никто не будет, то прошу всех пассажиров не препятствовать осмотру салонов!
Не надо занимать места, пока транспорт не осмотрит водитель! Бывали случаи, когда забытые вещи машинисты на конечной не замечали, но их обнаруживали позже. В таком случае приходиться останавливать всё и ждать спецслужбы. В итоге блокируется движение на ветке и люди вообще никуда не могут уехать.
Согласны с автором?
Сами пассажиры часто жалуются на избыточные, по их мнению, меры безопасности. Больше всего достается метрополитену, где надо ставить багаж на ленту и проходить через рамки металлоискателей. В подземке не раз были конфликты с людьми, которые пытались пробраться на станцию без проверки.
Все важные новости о дорогах и транспорте в Екатеринбурге и области мы собираем в специальной рубрике.