Посмотришь на поле — выгонят со стадиона: откровения стюарда, работавшего на ЧМ в Екатеринбурге

Мы уже рассказывали вам, как видят чемпионат мира мальчики, подающие мячи. Теперь же своим взглядом на это событие поделился с нами человек, который был на каждом матче, но не видел ни одного из них, потому что стоял спиной к полю. Стюард — «глаза и уши безопасности» болельщиков на время ЧМ. Наш собеседник попросил не показывать его лицо и не называть фамилию — такие откровения на ЧМ не поощряются.

— Что конкретно вы делали на стадионе? Ваша работа начинается со стартовым свистком или заранее?

— В день матча работа начинается за шесть часов до начала игры. А вообще, во время чемпионата стюарды работают круглосуточно с 24 мая до 30 июня. Команда стюардов также обеспечивает и контрольно-пропускной режим для автомобилей, сотрудников различных служб. Также стюарды стоят и на входе на стадион, и на выездных воротах. В день матча работает около тысячи человек. Это не считая волонтеров, которые больше мешали, чем помогали.

— Почему мешали?

— Когда стадион наполняется, зрители заходят внутрь, на входе на трибуну стоят и стюарды, и волонтеры. Лично я рассматриваю работу волонтеров как самую разную помощь людям. Но почему-то помогали в основном мы. А волонтеры откликались и помогали только тогда, когда сами зрители подходили и дергали их за рукав. Но так, чтобы волонтер сам увидел, что зрителю необходима помощь (а это всегда заметно), и подошел — такого почему-то не было. Как правило, они просто стояли и ничего не делали.

— А в ваши задачи не входила помощь потерявшимся болельщикам?

— Входила. У каждого стюарда была своя зона ответственности — квадрат примерно 20 на 20 метров. И если в этой зоне мы видим, что кому-то нужна помощь, конечно, подходили. Но основной нашей функцией было следить, чтобы были свободны пути эвакуации, а зрители не нарушали общественный порядок. Хотя когда ты уже пришел на трибуну и сел на свое место, нарушить общественный порядок уже нельзя. Болеть за свою команду и выражать эмоции там можно любыми способами.

— Последняя игра началась в 19:00, во сколько вы были на стадионе?

— Мы пришли в 10:30, а в 12:00 начали выполнять свои обязанности. Подготавливали рабочие места, смотрели, нет ли на стадионе каких-то лишних предметов, нет ли сломанных сидений.

— А если увидели сломанное сиденье — какой порядок действий?

— Мы передаем это в центр управления стадионом, а там уже вызывают человека, который приходит и чинит кресло. Это делается очень быстро, минут через 15 он уже придет и все починит.

— Почему вы пошли на эту работу? Потому что можно бесплатно попасть на стадион?

— Такая мысль, конечно, закрадывалась. Но в первую очередь это было продиктовано желанием поучаствовать в создании этого события. Как бы оказаться внутри самого чемпионата. Когда еще у нас такое мероприятие будет? Хотелось побывать там не как зритель, а как организатор.

— Как проходила подготовка к чемпионату? Вас учили драться, обучали английскому языку?

— Нас просили учить английский, но уровень знания языка у стюардов был очень низок. Да и половина тех стран, которые к нам приезжали, были испаноговорящими. Они по-английски знали слов не больше, чем на русском. Драться нас тоже не учили, потому что драться нам запрещено. Но приемам борьбы, чтобы не причинять вреда зрителю, нас обучали.

— Например, аккуратно «заломать» руку?

— Нет, «заломать» руку — это уже больно. А вот повиснуть на руках — да. То есть главное — обездвижить человека, который плохо себя ведет.

— Если вы стоите лицом к трибуне и видите, что начинается драка, вы должны пойти разнимать людей?

— Нет, мы должны обезопасить других зрителей. Сделать так, чтобы от этой драки им не причинялся какой-либо вред. Хоть хороводы вокруг них танцуй, но обезопась. А драку пойдет разнимать полиция.

— На матче Уругвая и Египта за мной сидел абсолютно неадекватный российский болельщик. От него жутко несло перегаром, он матом орал что-то несвязное. Я вокруг не видел ни одного полицейского, зато видел стюардов и волонтеров. Как такой человек мог попасть на стадион и кто должен был его оттуда вывести?

— Вообще, прийти на стадион в состоянии легкого алкогольного опьянения можно, а уже на стадионе довести себя до состояния сильного алкогольного опьянения — тоже можно. Конечно, на трибунах в таком состоянии находиться нельзя, особенно если это мешает другим зрителям. Стюард должен сообщить полиции о таком человеке, а там уже будут решать, выдворять его со стадиона или нет. Полиции в самой чаше стадиона нет, она находится в подтрибунном помещении. Так что глаза и уши безопасности — это стюарды.

— С дудками все-таки можно было на стадион?

— Да, можно. Но не слишком громкими. Есть определенная допустимая норма в децибелах, громче которой дудки проносить было запрещено.

— Как это проверялось?

— А это никак не проверялось. Мы же не будем дудеть в каждую дудку и определять децибелы. На слух это не проверить, специальных приборов у нас не было. Так что да, это правило было довольно формальным.

— Как набирали в команду стюардов? Важен ли рост, вес, физические способности?

— Нет, важно только, что человеку уже исполнилось 18 лет, он прописан в Екатеринбурге, он не стоит на учете в наркодиспансере и у него нет судимости. Попасть в стюарды было довольно просто. В основном туда устраивались студенты, потому что это и возможность заработать, и сходить на стадион. И они ради заработка туда и шли. А людей, которым, например, уже за 30 лет, было очень мало.

— Как вы обучались? Сколько по времени заняла подготовка?

— По ускоренной программе можно было закончить подготовку за четыре дня, обычно укладывались в неделю-полторы. Было восемь занятий по программе РФС (Российский футбольный союз) и три по программе FIFA.

— Чем программа FIFA отличается от программы РФС?

— У FIFA очень много всяких инструкций, связанных с проявлениями расизма, сексизма и прочих любых дискриминаций.

— Вам удалось посмотреть футбол?

— Практически нет. Можно было краем глаза смотреть на табло, но только тогда, когда зрители вели себя не буйно. Вот уругвайские и египетские болельщики до матча были очень активными, а во время игры вели себя достаточно скромно. Сидели на своих местах, неудобств не доставляли. И взгляд сам как-то отвлекался на экран. А на поле посмотреть, к сожалению, не удалось. Зато потрогать его удалось далеко не каждому зрителю, а мне удалось. (Смеется)

— А если стюард оборачивается на поле, его тут же увольняют? Какая вообще система штрафов у вас была?

— Просто забирали аккредитацию, и больше на стадион ты уже не попадешь. А как таковой системы штрафов я не видел. Например, нам нельзя было разговаривать по телефону. Одного стюарда поймали за телефонным разговором прямо перед матчем. Телефоны у всех отобрали в итоге, вернули только после игры.

— Сейчас, наверное, самый обсуждаемый вопрос — почему на первом матче было много пустых мест на трибунах, а на остальных играх они были заполнены. Говорили даже, что на стадион сгоняли гастарбайтеров. Как все было на самом деле?

— Нет, конечно, никаких гастарбайтеров там не было, я это точно видел. Может быть, какие-то наши спецслужбы и присутствовали, на них ведь не написано. Для меня загадка — и как трибуны оказались сначала пустыми, и как они потом заполнились. Я знаю, что волонтерам потом дарили билеты, может быть, они и заполняли эти пространства. Вообще, продажей билетов занималась FIFA, так что вопросы надо им задавать. Я бы тоже хотел их задать, я ведь не смог купить билет ни на один матч.

— Сколько зарабатывают стюарды?

— Это не секрет. 200 рублей в час. Смена — 12 часов. В основном работали студенты, некоторые отработали по 20 смен. Заработали, получается, 50 тысяч. Это вполне достойные деньги, чтобы провести лето. Платят раз в полмесяца, мне уже пришел первый платеж.

— Инциденты за время работы были?

— Конечно, как без них. На каждом матче они были. На матче Уругвая и Египта больше 20 болельщиков были выведены из-за курения на стадионе. Самое странное, что проносить сигареты на стадион можно, а курить на нем нельзя. И даже нет специально отведенных для этого мест. Вообще, именно первый матч и был рекордным по инцидентам. Понятно, что для нас все было в новинку, хоть до этого и были тестовые матчи.

— Какой инцидент за все это время стал самым неприятным? Курение — это же все-таки мелочи.

— Таких было два. На первом матче был эпизод, когда после забитого гола уругвайские болельщики на эмоциях захотели прорваться с трибун на поле. Они начали скапливаться возле ограждения, но на этом все и закончилось. Через забор никто не полез. И на последнем матче был инцидент — когда мексиканские болельщики, любители побросаться пивом, очень усиленно кидались стаканами, причем не просто из-под пива, а с пивом внутри. Но, кажется, никаких серьезных травм ни у кого не было, только поле закидали. А так болельщики вели себя очень дружелюбно — и по отношению друг к другу, и по отношению к нам.

— Какие инструкции давала FIFA на случай ЧП? Если, например, теракт. Что вы должны делать?

— У нас не было каких-либо отдельных инструкций по этому поводу. Только на последней игре предупредили, что могут быть провокации и попытки выбежать на поле. Все-таки последний матч в группе, эмоции. Но нет, повезло. А на случай ЧП — мы много раз отрабатывали экстренные эвакуации. Ими занимаемся только мы.

— Мне со стороны показалось, что вся организация матчей была осуществлена на 4+. Очереди были только в перерывах, вход и выход на стадион проходили очень быстро. Как это видели вы, находясь внутри?

— На самом деле так и было. Выход со стадиона — один из основных показателей, и мы уже на тестовых матчах поняли, что проблем с этим не должно быть. Каких-то откровенных недостатков не было. Иногда было ощущение, что в некоторых частях стадиона не хватало стюардов, но у нас всегда есть резерв в несколько человек как раз на такой случай. Их вызывают, и проблема решается. Еще вначале путались с верхними трибунами, на какую лестницу кого отправить. Например, ложа СМИ находилась довольно высоко и пару раз журналистов отправляли не туда. Но это было на тестовых матчах, на самом чемпионате все было нормально.

— У какой сборной самые яркие болельщики?

— Сенегальцы. Они запомнились нам всем. Хоть их и было 500 человек, они оказались на удивление эмоциональными, очень культурными. Самые разрисованные, активные. Самые подготовленные.

— А самые недисциплинированные?

— Уругвай и Египет. Не сказать, что некультурные, но за собой прибирали только перуанцы и сенегальцы.

— Самые скучные болельщики?

— Французы. Их было очень мало, и единственный раз я их увидел, только когда они забили гол. Тогда стало понятно, что они хотя бы на стадионе. На фоне перуанцев их было совсем не видно.

— Если сравнить ваши ожидания от этой работы и то, как все было на самом деле, — велика ли разница?

— Разница в положительную сторону. Я не думал, что все это будет настолько эмоционально. Очень сильно бьют эти эмоции по сознанию. Ты находишься в гуще событий, ты участник всего этого действия. И хотя я футболом увлекаюсь, мне не хотелось пересматривать матчи, на которых я был. Я все это пережил эмоционально, смотрел игру глазами болельщиков. Я совсем не пожалел, что пошел на это. Результаты очень сильно превзошли ожидания. Я думал, что это просто работа, но на деле, когда ты оказываешься там, ты не можешь остаться просто бревном. Все равно эти эмоции ты испытываешь вместе с болельщиками.

— Когда спустя годы вы будете вспоминать свою работу на ЧМ, какой момент вы вспомните первым?

— Я точно надолго запомню лица сенегальских болельщиков, как они весь матч поддерживали свою команду. Ну, и радость уругвайцев, когда они пытались выскочить на поле. Это было первое серьезное испытание. При этом ты одновременно переживаешь их эмоции от забитого гола. Вот эти два эпизода я очень надолго запомню. Лица этих людей заменили мне телевизор, было очень интересно за ними наблюдать.