Революция профессора Постовского: как уральский химик изобрел лекарство, спасшее десятки тысяч человек

Сейчас уже мало кто понимает, почему наши бабушки и дедушки так опасаются даже самых маленьких ранок, стремясь быстрее их дезинфицировать. Но еще в начале XX века исход мог быть летальным. Медицина не располагала антибактериальными средствами, способными эффективно справляться с бактериями-стрептококками.

Одним из центров, где проблему удалось решить, стал Свердловск. Благодаря усилиям химика Исаака Постовского и его исследовательской группы к началу Великой Отечественной войны здесь был синтезирован препарат сульфидин и сформирован центр сульфамидной терапии.

Это спасло десятки тысяч жизней раненых солдат, прибывавших с фронта на лечение в госпитали Свердловска, а также тысячи людей, страдающих поражением легких: сульфидин оказался пригоден и для этого тоже.

Гонка за сульфидин: начало

Новое вещество с зубодробительным названием парааминофенилсульфонамид получил из каменноугольной смолы в 1906 году австрийский студент-химик Пауль Гельмо. Надо понимать, что первая половина XX века — это период господства углехимии. Уголь был основным топливным элементом промышленного производства. Только к 1960-м годам его на этом пьедестале потеснит нефть, и начнется эпоха пластика.

При коксовании угля, так необходимого металлургии, выпадает много производных химических соединений. Из них и сформировалась база для органической химии. Парааминофенилсульфонамид Гельмо увеличивал эффективность окрашивания, давая оранжевый цвет. Эффект заинтересовал химиков немецкой компании I.G. Farbenindustrie, которые в то время экспериментировали с анилиновыми красителями. На медицинские качества вещества обратили внимание много позже.

В начале 1930-х годов глава Института патологии и бактериологии фармацевтической компании Bayer (входила в группу I.G. Farbenindustrie) доктор Герхард Домагк заметил, что в организме подопытных мышей (in vivo) оранжевый эффективно справляется со стрептококками. Страдающие пневмонией и менингитом мыши после введения препарата быстро поправлялись. Скоро доктор Домагк испытал эффект на людях. Его собственная дочь, работавшая вместе с ним в лаборатории, поранила руку. Началось гноение и, прежде чем ампутировать конечность, ученый рискнул. Он ввел дочери экспериментальное вещество. Всё кончилось благополучно — девушку спасли.

Средство получило название Prontosil (пронтозил). В 1935 году в журнале Deutsche Medizinische Wochenschrift были опубликованы результаты исследований. В 1939 году Домагку присудили Нобелевскую премию «за открытие антибактериального эффекта пронтозила». Денег он, правда, не получил. Ученого на неделю арестовало гестапо, и он воздержался от премирования.

Тем не менее дело было сделано. С 1935 года начинается то, что историки сейчас называют «гонкой за сульфидин». Сразу несколько научных центров в мире начали попытки синтезировать аналогичные вещества. К 1936 году французы Жак и Тереза Трефо из Института Пастера обнаружили, что оранжевый цвет бывшего красителя не играет антибактериальной роли. Попав в организм, молекула красителя расщепляется, сбрасывая оранжевый окрас. И если пронтозил компания Bayer запатентовала, то чистое вещество, сульфаниламид, осталось вне патента. Так оно оказалось доступным химикам и медикам для дальнейших работ. Появилось то, что в СССР именовали «красным» (пронтозил) и «белым стрептоцидами».

В Советском Союзе опыты с сульфаниламидом и его производными начались в двух научных центрах. В Москве — на площадке Всероссийского научно-исследовательского химико-фармацевтического института ВНИХФИ и в Свердловске — группой Исаака Постовского, возглавлявшего кафедру органической химии Уральского индустриального института (ныне УрФУ).

— К тому времени Постовский по уральским меркам был большим ученым. Учился в Мюнхене (в лаборатории Нобелевского лауреата Ханса Фишера). Приехал в Свердловск в середине 1920-х, — рассказывает ведущий научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН, доктор исторических наук Константин Бугров. — Он успешно работал в УПИ, а также в Уральском филиале Академии наук СССР, и вдруг совершает революцию. Пересаживается с очень понятной, почтенной и кормящей сферы промышленной углехимии в сферу фармацевтической химии — малопонятную и в общем-то никому здесь не нужную.

Не исключено, что свердловский ученый, будучи большим умом, понял, что тема, которой он занимался прежде, имеет исследовательские лимиты. При этом он следил за модными веяниями в науке и смог вовремя оценить потенциал наработок Домагка. К 1937 году группа Постовского синтезировала больше 25 разных препаратов сульфаниламидной группы. Один из них, сульфапиридин, стал известен как сульфидин и чуть позже пошел в производство. Процесс его получения уральцы описали и опубликовали на четыре месяца раньше группы Лайонела Уитби из Великобритании.

В 1940 году наработки Исаака Постовского и его ученика Леонида Голдырева попали в обзор сульфаниламидных препаратов в журнале Chem.News, но группа ВНИХФИ была еще быстрее и, видимо, убедительнее для Кремля. В 1942 году завлабораторией синтеза гетероциклических соединений ВНИХФИ Онисим Магидсон стал лауреатом сталинской премии 1-й степени «за синтез химико-терапевтических препаратов и разработку технологии их изготовления».

— ВНИХФИ произвел свою формулу, быстрее ее клинически обкатал, и москвичи первый раунд этой гонки выиграли. Но важно в этой истории то, что в СССР появилось два центра, которые научились делать сульфамидные препараты. Это могучий головной московский институт и провинциальный ученый Постовский. Понятно, что их ресурсы были несопоставимыми, и важно то, что Постовский свою работу не бросил, продолжая совершенствовать формулу, — отмечает историк.

Судьбоносные шаги Постовского

На этом пути Постовский сделал второй судьбоносный шаг. Наверное, впервые в истории уральской науки он вошел в альянс с ведущими свердловскими медиками: хирургом Борисом Кушелевским и Евгенией Кроль-Кливанской. Это способствовало скорейшему прохождению клинических испытаний сульфидина и внедрению его в производство на Свердловском фармацевтическом заводе. Правда, до 1945 года он постоянно перестраивался и расширялся, постепенно превращаясь из примитивного производства настоек и мазей в настоящий химфармзавод. Это, к слову, тоже накладывало отпечаток на деятельность группы Постовского.

— Есть устрашающие воспоминания ученицы Постовского Наталии Беднягиной, где описывается, как они ночами не спали, и Борис Лундин чуть не рукой мешал сульфидин. Очевидно, что первый этап исследований и внедрения был довольно драматичным. Затем наступает 1941 год, начинается война. Западные районы, где располагалась основная советская фармация, оказались под ударом. И вот тут выясняется, что в Свердловске есть люди, которые работали над сульфамидными препаратами и далеко продвинулись по пути внедрения их в практику, — добавляет Константин Бугров.

К концу 1943 года Свердловский фармацевтический завод, в том числе при участии эвакуированных на Урал специалистов ВНИХФИ, присоединившихся к группе Постовского, выходит на устойчивые объемы выпуска сульфидина. По воспоминаниям советских военных медиков, препарат становится их главным лекарственным средством. При этом Наталия Беднягина писала в своих мемуарах, что сульфидин с фармзавода носили в разместившиеся в Свердловске военные госпитали буквально ведрами. В этот же период Постовский и Кушелевский публикуют большую статью, закрепляя успех уральцев. В 1946 году Исаак Постовский получил за сульфидин сталинскую премию 3-й степени — фактически вторую по счету, выданную за один и тот же препарат.

Тысячи спасенных жизней и короткая эра сульфидина

Купить сульфидин можно и сегодня, но его историческая эра оказалась короткой. В 1944 году в США начали синтезировать пенициллин, и американская армия заканчивала войну уже с этим антибиотиком. Пенициллин оказался эффективнее и не вызывал таких тяжелых побочных следствий (включая рвоту), как сульфидин. Постовский придумал еще делать пасту для повязок на раны, но дальнейших разработок в этом направлении не было. Группа ученого в конце 1940-х годов перешла на разработку противотуберкулезных препаратов. Еще одна его ученица, Зоя Пушкарева, работала позже по заказу атомной промышленности над лекарством от облучения и (на гребне этого успеха) над лекарствами от рака.

— Крупных исследований о советской фармакологии в годы войны нет, но можно смело говорить о десятках тысяч спасенных жизней. И это не только раненые в госпиталях, — добавил Константин Бугров. — Во время войны люди часто голодали, были ослаблены и еще много мерзли. Соответственно, страдали от болезней легких, и сульфидин им помогал тоже. Проще говоря, это одно из важных достижений уральской науки и медицины времен войны, и оно было сделано только благодаря смелости Постовского, который решился предпринять такой кульбит в 1930-х годах.

Надо сказать, что в первые годы Великой Отечественной войны Свердловск сыграл роль одного из главных центров эвакуации. С 1941 по 1945 год железнодорожным транспортом на Урал и дальше в Сибирь перевезли 1,4 миллиарда тонн грузов. Перебазировали более полутора тысяч промышленных предприятий, в том числе 830 — на Урал. Эвакуировали 20 миллионов человек. В этих условиях работу группы Постовского действительно нельзя недооценить.

Эта статья — часть проекта «Эвакуация на Урал. Свердловск. 1941–1945». В нем участвуют Сбербанк, Свердловская железная дорога и Музей истории Екатеринбурга. Его важная часть — виртуальный Музей эвакуации, где можно посмотреть видеоинтервью со свидетелями далеких событий, скачать книгу и протестировать специальный чат-бот, который имитирует разговор с реальными участниками эвакуации на Урале.

Почитайте также, как Ботанический сад спас Свердловск во время Великой Отечественной войны: ученые придумали массу нестандартных рецептов, которые не дали случиться массовому голоду.

А еще обратите внимание на наш текст про то, как Екатеринбург два века пытались связать с большой водой — но без особого успеха. Также город мог стать крупным портом для дирижаблей, однако и этому не суждено было сбыться.