«Сказали: "Женя повесился". Я не поверила»: история женщины, сбежавшей в Екатеринбург от домашнего тирана

Инессе Перегудовой 35 лет. Она родилась в Подмосковье, а потом переехала на Урал ради мужчины, который, как она говорит, заставил ее впервые в жизни почувствовать себя нужной и любимой. Только очень быстро внимание и забота сменились оскорблениями, побоями и угрозами.

После трех с половиной лет совместной жизни она сбежала из Красноуральска в Екатеринбург, поселившись в кризисном центре «Аистенок». Здесь Инесса познакомилась с хозяйкой салона красоты Leona Еленой Максимовой, которая оплатила ей курсы маникюра. Кажется, теперь Инесса может начать по-настоящему новую жизнь и встать на ноги. Рассказываем ее историю от первого лица.

С Женей мы познакомились в онлайн-игре, вместе играли в Warface. Общение перешло в соцсети, а меньше чем через месяц он сел на самолет и прилетел ко мне. Поначалу, как всегда и у всех, всё было хорошо.

Мне тогда было 32, два развода, двое детей, а он младше на пять лет. Я взрослая женщина, у меня и дети уже выросли (на момент публикации сыну — 16, а дочери — 13. — Прим. ред.), а тут молодой парень. Я подумала: «Вау! На меня клюют и мужчины помладше!»

Он вел себя как настоящий мужчина: никому не давал не то что слово против сказать, а даже посмотреть косо. Встречал меня с работы, забирал мою сумку, чтобы не дай бог я что-то тяжелое носила. Крутился-вертелся вокруг меня, чтобы мне было хорошо, чтобы я отдыхала, окружал заботой.

Да, звучит хорошо. Всё и было очень хорошо, пока человека зеленый змей не погубил.

Я в то время хотела переехать в Ставрополь, найти работу, купить дом, забрать детей (они живут с родственниками). В марте мы уехали вместе, но там ничего не сложилось, и мы приехали сюда: месяца три-четыре пожили в Красноуральске, откуда он родом, а потом я нашла работу в Екатеринбурге, и мы переехали.

Если сейчас оглянуться назад, то, наверное, первые звоночки были уже тогда, в Ставрополе. Не надо было с ним ехать.

Женя часто выпивал — не крепкий алкоголь, только пиво. Но если сначала ему хватало двух-трех бутылок пару раз в неделю и вел он себя при этом нормально, то чем дальше, тем больше и чаще ему нужно было выпивать. В конечном итоге дошло до того, что он начал пить дешевое крепкое пиво.

В Ставрополе он постоянно хотел выпить, а денег толком не было. Сама я к алкоголю равнодушна и просила его остановиться, но он продолжал просить деньги на пиво. Постоянно.

Да, наверное, мне стоило еще тогда на это обратить внимание, сделать что-то, чтобы он уехал к себе, а я вернулась в свой город. Какое-то время у друзей пожила бы, у родственников, пока заново на работу не устроилась бы и на ноги не встала, но не было бы всего того, что случилось потом.

У Жени была очень сильно расшатана психика из-за того, как и в какой семье он рос. Отчим был очень жесток по отношению именно к нему, это сказалось. Я уже потом об этом узнала.

У него было много шрамов, в детстве он назло всем резал себе руки и лицо. Женя объяснял, что, когда был маленький, его постоянно обижали, поэтому когда он вырос, начал заниматься спортом, стал сильным и ввязывался в драки. Он даже в Екатеринбурге оставил о себе «хороший» след: судимости были, он даже был скинхедом и состоял в какой-то группировке.

Реальный срок у него тоже — он сидел восемь или девять месяцев в СИЗО за тяжкие телесные. Как он рассказывал, он отдыхал в каком-то баре, а на нем была куртка с нашивкой, с нацистской символикой. Кому-то из посетителей, тоже не очень сильно трезвому, это не понравилось. У них начался сначала словесный скандал, потом драка. Тот, другой, первый начал. В итоге у него несколько переломов и выбитые зубы, он подал на Женю заявление, но ни на один суд не явился.

Про судимости я знала с самого начала и как-то спокойно к этому относилась. Все ведь «по хулиганке», а кто из нас не дерется?

Я ведь тогда смотрела на его отношение ко мне. А мне он давал то, чего не хватало в тот момент: заботу, внимание и ощущение, что меня любят. И на тот момент была настолько сильная эйфория, что я не замечала, что на самом деле эта любовь немножко нездоровая.

Абьюз — это мягко сказано. Он поднимал на меня руку, на беременную тоже. Угрожал моей жизни, угрожал жизни ребенка, когда София уже родилась. Но я никогда никуда не обращалась и не снимала побои. А куда обращаться? В полицию? Я жила на его территории, в его квартире. Понимала, что если я обращусь в полицию, то могу просто смело идти на улицу, а ребенка мне никто не отдаст.

Мы тогда уже уехали из Екатеринбурга, в середине января 2021 года мы переехали в Красноуральск, откуда в итоге я от него сбежала вместе с ребенком. В Екатеринбурге мы жили в съемной квартире, но, когда я ушла в декрет, не смогла платить за жилье, это пришлось делать ему, а он не справился. Были постоянные задержки по проплате, хозяина это не устраивало и он сказал: «Давайте, ребята, вам срок до такого-то числа. Уезжайте, куда хотите».

А у его мамы квартира в Красноуральске, она приехала и забрала нас туда. Она прекрасно знала о его характере и судимостях. Но Женя вел себя как маленький ребенок — сначала кричит маме: «Да я сам, да я взрослый, да я всё могу», а потом где-нибудь стукнется, ударится и бежит к маме под крылышко.

Она видела все его недостатки, но у нее была позиция: «Я вас не сводила и лезть в ваши отношения не буду, разбирайтесь сами». Я ничего не скажу, она всегда очень сильно помогала. Помогала деньгами, давала продукты с огорода, одалживала деньги, просто помогала деньгами, но в критичных ситуациях говорила: «Не надо мне на него жаловаться, ты знаешь, какой он, и я сама прекрасно знаю».

Она, скорее всего, просто сама не знала, что с ним делать, и закрывала на всё глаза. Не хотела чувствовать себя виноватой, что ли. Потому что в какой-то момент она сама, может быть, не остановила мужа, не смогла защитить своего ребенка. Не знаю. Не хочу говорить об этом плохо.

Самым тяжелым годом с Женей был последний, потому что он начал пить каждый день. Он обманывал мать, вымогал у нее деньги якобы на проезд до работы, занимал у знакомых по онлайн-игре, у всех родственников...

Скандал на фоне пьянства могли спровоцировать простые слова: «Кисунь, тебе вставать рано, время первый час, давай баиньки ложись». Ссора могла длиться до утра. Я могла разговаривать с ним, только когда у него было чувство вины, когда он с утра просыпался и не помнил, что натворил.

Когда человек влюблен, у него на глазах розовые очки. Всё кажется таким милым и прекрасным. Думаешь, что вот он — не такой, как все, он просто замечательный, он смотрит на мир по-другому.

У него были постоянные перепады: то крики и истерики, то он ревет, уткнувшись мне в плечо и говорит: «Ой, какая я скотина, я тебя так люблю! Ты у меня такая хорошая и любимая. Но ведь ты же меня уже, наверное, не любишь, а я тебя так люблю». На что я ему всегда говорила: «Ты понимаешь, что я тебя трезвого люблю, а тебя пьяного я просто ненавижу!»

Я его любила таким, каким он был, скажем, года два назад. А всё оставшееся время я жила и ждала, что он вернется в то свое состояние. Такие моменты действительно были, это снова был именно тот Женя, которого я любила. Но чем дальше, тем меньше было таких моментов.

Как-то один его коллега рассказал, что закодировался, причем стоило это недорого. Достаточно было две недели не пить. Я ему предлагала попробовать, и он вроде как согласился, но всё так и осталось на уровне разговоров.

В итоге с января по декабрь в маленьком городе он сменил три работы. Однажды со своим бригадиром (Евгений тогда работал в частной службе благоустройства) устроил ссору прямо на улице, мне пришлось их разнимать, хотя рядом стояли шесть взрослых мужиков.

Такое случалось редко. В основном он был домосед, и вся агрессия шла на меня. Но если он всё же выходил куда-то, то без приключений не обходилось. За этот год у него было два или три сотрясения мозга, и даже при сотрясении мозга он не прекращал пить.

Как-то у нас случился очень сильный скандал, он бил меня руками по голове и едва не проломил висок. Шишка около года не проходила. Тогда я в первый раз решила от него уйти и всё продумала: нужно было немножко доработать, получить зарплату, написать на увольнение, получить все расчеты и уехать.

А потом я и узнала, что забеременела.

Не сказать Жене об этом я не могла. Мы поговорили, был миллиард обещаний о том, что мы справимся, что всё изменится, он бросит страдать ерундой и пить, возьмется за ум и начнет обеспечивать семью и ребенка, о которых так мечтал. Но потом всё началось сначала.

«Умоляла, чтобы мне сделали аборт»

На 14-й неделе беременности я ревела у заведующей в перинатальном центре и умоляла, чтобы мне сделали аборт. Срок был уже достаточно большой, а показаний к этому никаких: ни по моему здоровью, ни по здоровью ребенка. Мне предложили родить и отдать в детдом, а как по мне, лучше аборт, чем отдать ребенка куда-то.

Пока я не пошла туда реветь, у меня были мысли: «Будет выкидыш — значит, не судьба. Останется — значит, ребенок должен появиться на свет». На раннем сроке была угроза выкидыша после того, как я на работе перекидала паллет жвачки общим весом в пять тонн. Я и после этого не пила никаких лекарств и препаратов для беременных, но и специально, конечно, тоже не вредила ребенку.

Заведующая в перинатальном центре тогда дала мне номер телефона психолога, которая работает с такими ситуациями, а психолог дала мне телефон «Аистенка». В начале девятого месяца беременности я чуть было к ним не ушла.

Я лежала в ванной с телефоном, который через удлинитель стоял на зарядке.

Пока удлинитель летел, Женя успел выдернуть его из сети. Сказать, что у меня в тот момент был шок — это ничего не сказать!

На эмоциях я его ударила, а он меня избил тем же удлинителем. Я накинула на себя что-то, с мокрой головой выбежала в подъезд, начала переписываться с психологом и позвонила в «Аистенок». Мне сказали: «Приходи завтра. Мы тебя поместим. Не переживай, у нас и беременные приходят, и деток рожают». А я почему-то испугалась.

Люди, которые никогда не попадали в такие центры, как «Аистенок», не верят, что там действительно помогают. Вот и я не верила. Я как-то привыкла сама всю жизнь барахтаться. Наверное, поэтому так долго и жила с Женей. Ждала, что сама встану на ноги, сама справлюсь.

«Замахивался топором и кричал: «Я тебя сейчас убью»

Как-то в половине двенадцатого ночи он устроил мне скандал из-за слухов о том, что я плохо работала. Наутро он сказал, что сам всё выдумал и не знает, почему его так переклинило, но в ту ночь мне пришлось полтора часа гулять с ребенком на улице, выжидая, пока он успокоится. Он громко орал, у дочери тоже началась истерика, он начинал на нее орать, швырять в кровать, чтобы она замолчала...

Женя попросил мой телефон, чтобы поиграть в игры, и за эти полтора часа успел со всеми в чатах поругаться и стал еще более нервным. Когда мы вернулись домой, я поняла, что это было только начало. Ему прям надо было на ком-то сорваться.

Крики, вопли, распускание рук... Я сидела на кухне, прижимала плачущего ребенка к груди, чтобы он ей ничего не сделал, и тут он начал кидаться на меня с топориком — металлическим таким, для разделки мяса. Он несколько раз замахивался и кричал: «Я тебя сейчас убью, я тебя оттащу в лес. Тебя искать никто не будет, никто не знает, где ты живешь. Ты своим родственникам не нужна. А я найду себе женщину, и мы вместе с ней будем хорошо растить мою дочь».

При очередном прыжке в мою сторону я оттолкнула его ногой — он упал, ударился. Видимо, больно ударился, потому что это его отрезвило. Он положил топорик и пошел спать. А я в это время писала в «Аистенок».

На работу утром он не поехал, сказал мне отпросить его, потом полдня просил прощения. Когда на следующий день он пошел на работу, я уже договорилась с «Аистенком», что приеду к ним вместе с ребенком, как только получу следующие декретные.

Да, у меня были сомнения и тогда. Ехать тоже в никуда с ребенком зимой было страшно, но еще страшнее было оставаться. С собой у меня была одна большая сумка, рюкзак и детские санки.

В день своего отъезда я проснулась вместе с ним, чтобы он ничего не заподозрил, налила ему кофе и проводила на работу. Ему я говорила, что выплаты декретных задерживают, а сама подчистила «хвосты» и перевела деньги подруге, потому что Женя прекрасно знал, когда приходят деньги, и уже рассчитывал, на что потратить эти восемь тысяч.

Конфликт у нас был 8 ноября, а 6 декабря я уехала в Екатеринбург. Это был уже край. Я была готова ко всему. Думала, что если примут в «Аистёнке» — будет великолепно, не примут — пойду хоть в переходе сидеть. Может, начала бы звонить в эти рабочие дома, где тебе дают койко-место и забирают паспорт. Ну а что мне тогда было делать?

«Женя повесился»

Когда я уже час была в пути, написала ему: «Мы с Софией ушли. С тобой жить мы больше не будем». Он сразу начал звонить, но я не отвечала.

Потом мы начали переписываться. Я рассказывала ему о дочери, отправляла ее фотографии, но не говорила ничего о себе. Пока у него были нормальные разговоры, спокойные, я с ним переписывалась. Как только у него начались истерики, угрозы, я просто отключала интернет. Пьяный он писал что-то вроде: «Какое ты имела право забрать у меня дочь?», а самый первый его вопрос был: «Ты уехала, а что ты с собой взяла из вещей? Почему ты именно этот шнур для зарядки взяла?».

Его мать тоже пыталась выходить на связь. Они оба сначала думали, что я осталась в Красноуральске и где-то посуточно снимаю квартиру. Я же не писала: «Мы уехали», я написала: «Мы ушли».

Уже потом его мать спрашивала, почему я вообще ушла и что случилось. Я сказала ей спросить у Жени, что он натворил 8 ноября, на что услышала ответ: «Это же целый месяц прошел, можно было бы простить и забыть! И вообще куда ты ребенка потащила? Почему ни с кем из нас не поговорила?». А я ведь столько раз пыталась поговорить. И с ней, и с Женей.

Поначалу у меня был страх. Я боялась, что он приедет и заберет Софию, но потом поняла, что нет. Не приедет. Он злоупотребляет, очень много кому должен, его уволили практически сразу после того конфликта и он толком нигде не работал. Ему банально не на что было бы ехать. Да, он мог с мамой приехать на машине. Но куда бы они поехали?

В январе мне позвонила его мама. Я была в другой комнате и только потом увидела кучу пропущенных.

Не поверила, потому что он грозился сделать что-то подобное. Человек, который хочет покончить с собой, молча идет и делает, а те, кто на каждом шагу об этом кричит, они, как правило, просто хотят, чтобы на них обратили внимание.

Оказалось, что когда его нашли, он десять дней провисел в запертой в квартире. Записки не оставил.

Когда его не стало, облегчения не было. Знаете, какая мысль была, когда всё уже улеглось? Хотелось взять его за шкирку и кричать: «Что ты наделал? Ну вот что ты кому этим доказал?»

Жалости особой я тоже не испытывала, потому что всё, чувства окончательно перегорели, человек стал для меня чужим. Такой вроде знакомый человек, но чужой. Да, я плакала. Не в этот день, а на следующий. На меня накатило, и я проревела почти целый день. Но, мне кажется, выплакав все слезы тогда, я просто отпустила его окончательно.

«Если кто-то поднимает на тебя руку — значит, ты сама виновата»

В детстве мне влетало от бабушки ремнем и всегда при этом было стыдно. Видимо, этот стыд остался на всю жизнь: если кто-то поднимает на тебя руку — значит, ты сама виновата. Стыдно подойти к кому-то и сказать: «Меня побили, мне сделали плохо. Помогите мне».

С Женей я долго пыталась понять, какие мои действия и слова его злят и провоцируют. Думала, что это я что-то делаю не так, а Женя так-то нормальный. В ссоре всегда виноваты двое. Так ведь говорят?

Но потом до меня стало доходить, что дело не во мне, если одна манера поведения приводит к взрыву и рукоприкладству, а при смене поведения ничего не меняется. Он мог взорваться просто от того, что я лежу на диване, молчу и смотрю не на него, в другую сторону.

Некоторые живут со своими мужьями-тиранами десятилетиями. И в основном это мое поколение и старше. Мы воспитаны по принципу: «Создала семью — терпи!» Если у тебя в семье какая-то ссора с мужем или он тебя ударил — это ты виновата, ты себя неправильно ведешь, а мужчину надо слушаться.

Я признаю, что всё, что со мной произошло — это действительно был мой выбор. Это у меня был страх из-за того, что некуда идти, это я боялась, что у меня заберут ребенка...

Когда я попала в «Аистенок», я поверить не могла, что выбралась и что это все по-настоящему. Сначала жила в кризисной квартире, потом переехала в их коттедж — туда переселяют самых ответственных. Мне дали всё, что нужно, вплоть до полотенца и продуктов.

А когда я сказала, что у ребенка порвался зимний комбинезон, мне буквально через несколько дней дали два этих комбинезона, причем новых, с этикетками! Я была просто в шоке!

И там ведь не только помогают с жильем, но и поддерживают, помогают психологически. Ты чувствуешь, что небезразлична, что есть люди, которых действительно волнуют твои проблемы, которые готовы пойти навстречу и помочь делом или советом. Но к тому, как быть дальше и чем заниматься, каждый должен прийти сам. Я свое нашла.

«Первые шаги всегда тяжелые, но надо идти до конца»

В начале января салон красоты Leona проводил акцию, и всем жителям «Аистенка» сделали бесплатный маникюр. Когда я приехала в салон, его директор Елена Владимировна рассказала, что у них есть задумка — найти двух учениц на маникюр и на волосы. Спросила: «Не хотите ли вы?» Конечно, я сразу согласилась!

Очень ждала обучения, смотрела пока ролики на YouTube... Всё полностью оплатила Елена Владимировна. Я даже не знаю, во сколько это ей обошлось.

Я прошла курсы, получила диплом об образовании, и это, скажем так, мои первые «корочки» в жизни. У меня была только база в 11 классов, два института я бросила.

Когда я в первый день поехала на курсы, я поняла, что всё налаживается и будет хорошо. Да, было страшно. Первые шаги всегда тяжелые, но надо идти до конца.

Сейчас у меня уже стажировка в том же салоне, ставлю руку, нарабатываю скорость. Потому что пока около трех часов уходит просто на маникюр и покрытие. Но у меня получается. На курсах нас было четыре человека, причем я одна, кто никак с этим не сталкивался раньше. Меня хвалили, говорили, что неплохой глазомер и форма ногтя при опиле хорошо получается.

Я даже на чемпионат среди мастеров маникюра собираюсь идти, в категорию новичков, конечно. Не уверена, что я готова взять первое место, но хочется поучаствовать и глубже войти в профессию. Хочется развиваться и другим помогать, как мне помогли. У нас с Еленой Владимировной есть задумка сделать меня мастером, который будет работать по антикризисным ценам, чтобы все женщины могли позволить себе побывать в хорошем салоне и почувствовать себя королевой.

До этого я всегда работала на складе, но это, как правило, график по 12 часов и с ночными сменами в том числе. Я такое не потяну. Я в этом городе одна, с кем мне ребенка оставлять?

А с этой профессией можно всё подстроить. У меня уже путь расписан и планы грандиозные! Конечная цель — это полная самостоятельность. Мне нужна стабильная работа и такой заработок, чтобы я могла снимать жилье и оплачивать дочке частный садик, потому что для государственного она еще совсем маленькая (сейчас Софии год и пять месяцев).

И, честно говоря, сейчас я очень сильно хочу забрать сюда старших детей. В Подмосковье возвращаться желания нет. Мне нравится здесь, у меня почему-то всегда была мечта уехать именно в Екатеринбург. Все-таки Москва, Электросталь, ближайшее Подмосковье — это чересчур бешеный ритм. Не успеваешь жить просто-напросто. Постоянная беготня, ты идешь зашоренная и не видишь ничего вокруг. Здесь все-таки гораздо поспокойнее.

Прочитайте также истории других женщин, сумевших сбежать от домашней тирании. Недавно мы также рассказывали историю женщину, которая несколько месяцев прячется от бывшего мужа на тайной квартире. А если вам нужна помощь или вы сами готовы помогать другим, в этом тексте мы собрали все благотворительные фонды Екатеринбурга.