Не только дети, но и взрослые люди могут годами скрывать, что стали жертвами сексуального насилия. Почему так происходит? Почему пострадавшие предпочитают молчать? Об этом рассуждает в своей колонке журналист Ая Шафран.
«Однажды мы с родителями ночевали в гостях у знакомых. Наши семьи давно дружили — взрослые со взрослыми, мы с сестрой — с их дочками, нашими ровесницами. Друзья только что переехали, места было много, и мне досталась отдельная комнатка! Восторг! Ночью кто-то вошел в комнату и лег рядом со мной. Прижался сзади, положил руки ко мне на грудь (хотя какая там грудь в двенадцать лет, так, припухлость). Я поняла, что это дядя Вова. Я инстинктивно замерла и пыталась понять, что делать, пока он елозил по мне руками. Потом сделала вид, что проснулась от крепкого сна и ничего не понимаю, встала и ушла спать к родителям. Я очень хорошо все это помню».
Эту историю моя знакомая никому не рассказывала больше двадцати лет. Уже будучи взрослой женщиной, она открыла ее мне, а потом и маме. Но мама ей не поверила — дядя Вова был уважаемым человеком, образованным, харизматичным, настоящей душой компании. Никак не похож на озабоченного маньяка, который ловит девочек в подъезде.
«К счастью, тот случай прошел для меня без какого-либо вреда, — призналась моя знакомая. — Хотела бы я сказать то же про двух дочерей того человека — милых белокурых девочек. Но на самом деле я могу только надеяться, что он не делал с ними ничего подобного».
В идеальном мире к двенадцати годам подруга знала бы, что хорошо и что плохо, и рассказала бы о случившемся родителям. Они бы пошли к тому человеку или в специальную службу, и дядя Вова прошел бы какую-нибудь терапию, чтобы научиться с собой справляться.
В нашем мире дети и подростки часто понимают, что родители не готовы будут принять правду. И молчат. О таких случаях и о куда более страшных.
Молчание жертв. Об этой теме я впервые задумалась недавно, после лекции о сексуальном насилии и его месте в обществе. Лекция была частью курса для волонтеров, который организует израильский центр поддержки пострадавших от сексуального и семейного насилия (организация называется МАСЛАН). Волонтеры помогают жертвам насилия — отвечают на звонки на горячей линии, ходят с ними в больницу, полицию, суд. Я думала, что на курсе мы немедленно начнем изучать способы психотерапии, лихие психологические приемчики и прочие суперсредства спасения мира. Я ошибалась, мы начали с азов.
Ну мы же не вчера родились, неужто и так не знаем, что такое сексуальное насилие? Чего тут изучать? Так я подумала — и зря, ведь после лекции тема открылась мне в новом свете. И я немедленно вспомнила рассказ моей знакомой.
Итак, согласно статистике, каждая третья женщина и каждый шестой мужчина в своей жизни пережили сексуальное насилие (это цифры по Израилю, стране довольно благополучной). При этом около 80% жертв насилия были ранее знакомы с насильником. Это сухие цифры, за которыми стоит довольно страшная картина. И сообщает она следующее: не обязательно носить мини-юбки, ездить автостопом или выпивать с незнакомцами в клубах, чтобы стать жертвой насилия.
Беда может прийти оттуда, откуда ты совершенно не ожидаешь. Она выползет наружу из друга семьи. Соседа. Духовного наставника. Из собственного дяди.
Когда ты не ждешь ничего подобного и полностью беззащитна или беззащитен (дети обоих полов младше двенадцати лет подвергаются насилию одинаково часто).
Наша лектор привела нам в пример типичную ситуацию. Девочка-девушка готовится к выпускным экзаменам вместе с подругой. А папа подруги — такой милый, участливый, внимательный, интересуется их подготовкой и приносит печеньки. Такой понимающий, что, когда он в первый раз подходит к ней слишком близко, она думает, что ошиблась. Не может быть, чтобы он делал что-то плохое. И когда второй раз он неловко ее обнимает — тоже. Хотя чувство неприятное и хочется помыться.
Так проходят недели, и однажды папа подруги бросает девочку на пол в ванной и наваливается сверху. Она не бежит, не кричит — она в ступоре, ее тело реагирует на нападение соответственно своей вшитой программе. Уже потом, когда все закончится, она будет думать — почему я не кричала? Не кусалась? Может, я хотела этого? Подавала ему знаки? Может, я виновата сама?
Следующий вопрос — о том, что делать дальше. Обидчик ведет себя как ни в чем не бывало, жизнь катится по накатанной колее, и только она чувствует себя растоптанной. Уничтоженной. Рассказать ли о том, что случилось? Поверят ли родители или не смогут принять страшную правду? А как другие — будут ли ее обвинять? Смеяться над ней? Что случится с подругой и ее маленькими братьями и сестрами? Что скажет мама подруги, которая знает ее с детства? Как на нее саму посмотрят? Выйдет ли она когда-нибудь замуж? Или всю жизнь у нее за спиной будут шептаться и показывать пальцем? А кто-то и просто скажет, что она совратила доброго семьянина и засадила его в тюрьму? Промолчать — или сломать жизни многих вдобавок к своей?
Это причина, по которой многие и многие жертвы сексуального насилия молчат. Молчание — причина того, что это распространенное явление остается скрытым. Его скрытость — причина молчания жертв насилия, которые не находят в себе сил быть белыми воронами. И так далее, и так далее. Порой женщины и мужчины годами держат в себе свои страшные тайны, мучаются невозможностью поделиться своим горем. Случается, что проходит десять, двадцать лет, и только тогда жертва насилия начинает говорить. Даже не для того, чтобы наказать обидчика. Чтобы сломать стену молчания.
Я пишу это потому, что совсем недавно слышала от знакомой реплику в адрес девочки, которую изнасиловали несколько одноклассников: «Что-то мне не верится, что она их не подставила. А почему она сразу не сказала? Почему возвращалась домой и приходила опять в школу? Чего вдруг заговорила, хотя прошло уже много времени?» Да, бывают случаи, когда один человек подставляет другого — ради мести, из-за денег или по другой причине. Но гораздо-гораздо чаще жертва молча терпит унижение наедине со своим позором, терзаемая сомнениями в себе, лишенная малейшего доверия к людям. Или же открывает рот — и выслушивает в свой адрес слова презрения и злобы.
Просто знайте, почему они молчат.
Согласны с автором?