«Я кидался на жену с ножом, но не помнил этого»: исповедь анонимного алкоголика

Они собираются вечером после работы, садятся в круг и признаются в своих зависимостях — от алкоголя, наркотиков, еды, секса, игр. Об этих встречах не знают их коллеги, друзья, а иногда и семьи. Это самые обычные екатеринбуржцы, глядя на которых, вы и не подумаете, что у них есть такие скелеты в шкафу. Мы попросили самих участниковрассказать об анонимных сообществах Екатеринбурга.

Герой первого материала — алкоголик Василий (имена всех героев будут изменены). Он попробовал спиртное в детстве, подростком уже пил постоянно, в 25 лет попал в психбольницу с алкогольным психозом, не мог продержаться без бутылки и дня. В 40 лет он попал в группу анонимных алкоголиков. Сейчас Василию 59 — и он не пьёт.

Первый раз я попробовал алкоголь 6-летним пацаном. У родителей часто собирались компании, помню, они пошли провожать гостей, а мы слили остатки из всех бутылок, поделили по-братски и попробовали. Я не скажу, что мне понравилось, но первая мысль была — скорее бы вырасти, чтобы пить вместе со взрослыми.

Лет с 10 я не пропускал ни одного случая выпить, родители брали на все праздники, и там то пиво нальют, то вино. Никого это не напрягало. Отец пил конкретно, я потом так же — до потери пульса. Провалы в памяти с первых же пьянок начались. Я не был запойным, но пил через день да каждый день, нужно было постоянно поддерживать определённый процент алкоголя в крови. Мне рассказывали потом, что вытворял, а я не верил, думал, злопыхатели кругом.

Я окончил институт в 22 года, послали отрабатывать 3 года в сельскую местность. Родители не приучили ни к чему — ни готовить, ни стирать. Испугался, как выживу, — быстро нашел жену. Когда вернулись в город, она своим родителям сказала: «Вы споили первого зятя, а второго я вам споить не дам». Я услышал, вскипел — как это жена будет мной командовать?

С профессией педагога по состоянию здоровья закончил, поскольку другого образования не было, устроили меня работать снабженцем. Это одна из самых пьяных профессий. Я три недели в командировке, отрываюсь там, а дома делаю вид, что всё нормально. Конечно, было тяжело, выпить-то охота, тем более тесть и теща выпивали. Теща меня от жены защищала, говорила: «В доме должно пахнуть мужиком, то есть табаком и перегаром».

Я пьяница-одиночка, компании не надо было, и друзей-то не было, рано выгнали из детской компании, но меня это не напрягало. Ни поводов, ничего не надо, просто шел и брал. Ни семья, ни дети по большому счету меня не интересовали, жена была нужна как домработница, кухарка, прачка и чтобы супружеский долг выполнять. Денег всегда не хватало на это дело, приходилось как-то крутиться, подворовывал, брал чужое.

В 25 лет залетел в психушку с алкогольным психозом, и там профессор какой-то сказал: «Выпьешь — сдохнешь». Не кодировал, просто сказал. На этом страхе я как внушаемый человек 3 месяца продержался, это был максимальный перерыв в моей жизни. На 8 Марта развязался, выпил первую рюмку, не сдох, вторую, третью. Ну и всё, забыл про это.

Я вообще думал, что пью, как все, потому что меня всю жизнь окружали пьющие люди — в семье, соседи, в институте, на работе. У меня был разъездной характер работы, с утра не опохмелялся, понимал, что если выпью, то уже не остановлюсь, держался на зубах. Взял задание, сделал, а потом весь день свободный, мобильных не было, на домашний не звонили — замечательно.

Дети видели меня в самом непотребном виде. Помню, обмывали права жены, я ее учил ездить, и в знак благодарности она поставила бутылку. Выпил рюмку — и в отрубе. Очнулся — порезаны вены, но перед этим я кидался на нее с ножом, дети тут же были. Я этого не помнил, чернота сплошная. Младший сын, ему было 12, меня хотел тогда убить, я видел его взгляд, видел, как он себя сдерживал. Это страшное дело.

Последний раз мы с женой отмечали Новый год у нее на работе, сидели рядом с ее директором. Салат помню — и всё. Больше меня в приличные компании не брали. Ладно хоть до дома довели, там кинули. Утром проснулся, как собака: лежу на половике, дети через меня переступают — в школу пошли или куда там.

Формально я проявил инициативу, чтобы развестись, гонор свой продемонстрировал. Но по большому счету оба, потому что давно уже не интересовались друг другом. Я часто подводил, деньги пропивал ее казенные, директор потом на нее наезжал из-за меня. Жена выпнула в бомжатник — 40 комнат на этаже, без горячей воды, без душа, без плиты. Мы договорились, что я не плачу алименты (детям было 12 и 15 лет), не претендую на квартиру и машину, а она мне купила эту комнатенку, чтобы хотя бы не на улице оказался.

После этого я полгода пил так, чтобы просто сдохнуть — без закуски, всякую гадость, чтобы быстрее довести себя до этого состояния. Как-то брат сказал, что у меня алкоголизм. Не знаю, почему стало страшно, позвонил Ойхеру, царство ему небесное, хотел кодироваться. Медсестра говорит — надо 3 месяца не пить. Я столько не выдержу, сдохну просто, и меня записали на вторник, ровно через неделю.

А я в то время искал спутницу жизни, брал постоянно газету с брачными объявлениями. Там на первой странице было небольшое объявление: «Если у вас есть проблемы с алкоголем, возможно, мы поможем вам», и адрес был указан. Три недели подряд оно попадалось, но я не обращал внимания. А в пятницу снова его увидел, позвонил, в субботу пошел на собрание. И про кодировку эту забыл.

Когда пришел, у меня были жуткие отходняки, тремор, не мог ни вилку, ни ложку держать. Весь взъерошенный, небритый, потому что бриться не мог, драные резиновые сапоги летом, потому что больше нечего надеть, драная штормовка, засаленные джинсы, кофта разодранная. И эти люди, чистенькие, симпатичные, посадили меня рядом с собой за стол, налили чаю. Я почувствовал самое главное — тепло, они меня окружили любовью и заботой, впервые в жизни ко мне отнеслись по-человечески, никто не отпинывал, не презирал.

Они начали рассказывать, у кого-то было несколько месяцев трезвости, а у кого-то даже несколько лет. Для меня это было такое чудо, потому что мой максимальный перерыв к тому времени составлял 4 дня. В программе есть принцип: не упав на самое дно, невозможно начать выздоровление. У меня к тому времени иллюзий уже не было. Я был на дне, потерял всё. На земле 7 миллиардов человек, а я никому не нужен, один-одинешенек.

С тех пор ни разу не пил. Мне захотелось еще и еще встретиться с этими людьми, понимал, что если выпью, то больше не приду. Не соглашался, никому не верил, но боялся. Все говорили — я алкоголик, думал, такое невкусное слово, но вдруг не скажу его, и меня выгонят? Ну ладно, сказал, хотя себя алкоголиком никогда не считал.

Первое время я не мог ответить: хочу я бросить пить или нет. Услышал, как кто-то сказал: «Хочу научиться пить красиво, чтобы выпил стакан-другой и на своих ногах домой пошел, всё помнишь». Вот у меня тоже была такая мысль. Потом мне сказали — такого не бывает: или пить, или жить, другого варианта нет. Но надо что-то делать, под лежачий камень вода не течет. Болезнь неизлечима, она всегда при мне. Каждый день мне моя высшая сила дает отсрочку.

Высшая сила — для кого-то это конкретный бог, для кого-то — что-то, что дает силу. Я не верил даже в черта, как же поверить, что есть кто-то, кто поможет мне. Как у нас говорят, между мной и моей высшей силой есть дверь, чем шире я ее держу открытой, тем лучше сила мне помогает оставаться трезвым. Я очень долго шел к этому пути, полностью менял сознание. Для этого программа выздоровления и существует, она не учит не пить, она учит жить трезвым. Любую ситуацию, какой бы сложной она ни была, можно решить, не прибегая к алкоголю. Важно признать свое бессилие. Я проанализировал свою жизнь, нашел все признаки алкогольной болезни и понял — да, я болен. Это страшное пьяное болото, врагу не пожелаю попасть туда, откуда я вышел.

Лет 10 назад был кризис, расстался с женщиной и на 3 месяца выпал, никуда не ходил, ни с кем не разговаривал, сидел один. Очень часто было желание послать всё и выпить. А во сне моя высшая сила показывала картины — сидят все на собрании, я на них кидаюсь с ножом, и окровавленные стены, эти мертвые люди. Мне стало страшно, это был сигнал, что может быть и такое. Я сам не знаю, на что я способен. Через три месяца остановил свою гордыню и пришел, никто слова не сказал, только «молодец, что пришел». Никаких претензий. И ко всем так относятся. Есть люди, которые срываются, не все могут сразу бросить, приходят после срыва, и всё равно рады их видеть.

Сейчас в городе 7 групп, есть маленькие по 5–7 человек, есть такие, где больше 20. Обычно задается определенная тема, касающаяся выздоровления. Если человеку есть что сказать по теме, он делится, если нет, то молчит либо может просто рассказать, как он выздоравливает. Единственное, когда кто-то в подвыпившем состоянии, таким слово не предоставляется на собрании, до и после — пожалуйста. Соотношение мужчин и женщин примерно 70 на 30, женщинам тяжелее признать в себе эту болезнь, поэтому они реже приходят, к сожалению.

Мне удалось восстановить отношения с родителями, отец стал разговаривать без презрения, он же меня за человека не считал. Мама еще несколько лет спрашивала: «Ты трезвый?» С женой мирно встречаемся, общаемся. Когда год трезвости был, старший сын приехал в мой день рождения и вручил подарок, который на свои деньги купил, это было неожиданно. С младшим сыном стали общаться лет через 5, когда он повзрослее стал. Главное, что мы разговариваем, они меня не ненавидят, обращаются за помощью.

Комментарий психиатра

Врач-психиатр высшей категории, председатель Ассоциации психологов и психотерапевтов Свердловской области Георгий Амусин:

У официальной медицины хорошее отношение к группам анонимных алкоголиков, особенно когда их ведут специально подготовленные люди, разбирающиеся в индивидуальной психологии, в психологии людей, у которых возникла зависимость от алкоголя. Это процесс достаточно длительный, как правило связанный с некоторыми факторами, передающимися в семье. Третья очень важная составляющая — когда люди воспринимают, что такое группа, как она ведется. За всем этим стоят достаточно специфические специальные знания, которые человек приобретает в процессе подготовки.

Если человек с улицы ведет группу анонимных алкоголиков — это не совсем то. Я знаю, что такие вещи существуют, они работают за счет того, что человеку хочется почувствовать свою значимость, интерес к себе, что он не одинок в своей проблеме. У анонимных алкоголиков есть несколько позиций, они называются «12 шагов», но формально перечислить их — это одно, а помочь, чтобы человек признал свою зависимость, начал работать над своей личностной силой — вот в этом есть, наверное, терапевтическое мастерство. Поэтому хорошо, что такие группы есть. Приветствуется, чтобы человек не только пролежал в стационаре, снял интоксикацию, но и стал работать глубже, социализироваться. И если такие группы будут работать во взаимодействии со специалистами, будет еще лучше.