История «Городка милиции», который был круче самого современного жилого комплекса

Первые жилые комплексы начали появляться в Екатеринбурге еще в 1930-е годы. В то время царствовала идея, что инфраструктура у дома должна закрывать все потребности человека. И наши предки к этому делу подошли с должным размахом. В этом можно убедиться, если вспомнить истории некоторых «Городков» Свердловска.

Мы побывали в конструктивистском «Городке милиции», младшем брате «Городка чекистов», который раскинулся в квартале улиц Большакова, Степана Разина и Чапаева. Здесь стартовала серия экскурсий в рамках «Авангардных недель» — дворовых мероприятий, которые пройдут по всему Екатеринбургу. Мы прогулялись вместе с Виталиной Станиславчук, она раскопала такие истории об этом месте, которые загуглить нельзя.

— Я живу здесь последние лет шесть, года два назад я заинтересовалась, что это за место, почему это его называют «Городком милиции», — рассказала Виталина Станиславчук. — Решила погуглить, а информации не было, только сводки про сносы. Я полезла в архивы, пошла знакомиться с соседями, искать людей, кто жил и выселился. После этого появился инстаграм «Городка», а после я начала проводить экскурсии,

«Городок милиции» состоял из семи корпусов: в конце 2018 года шестиэтажный пятый корпус начали сносить, сейчас на его месте котлован. В свое время здесь были детский садик и конюшня. Последняя, разумеется, не сохранилась. В поздние советские годы в «Городке» достроили еще два корпуса.

Идея «Городка милиции» родилась с ростом населения Свердловска. В 1917 году в уральской столице было около 40 тысяч человек. Затем началась индустриализация, и уже к 1929 году население составляло 140 тысяч человек. Появилась потребность в увеличении численности стражей правопорядка. И поскольку на тот момент в градостроительстве господствовал конструктивизм, и квартал решили сделать своеобразным жилкомбинатом. По документам первые корпуса сдали в 1932-м, строительство второго и третьего закончили в 1934-м. Правда, конструктивизм с точки зрения архитектуры выражен не сильно, разве что подъезды с лестничными клетками вынесены на фасад.

— Почему милиции нужен был отдельный квартал? В докладах того времени говорилось, что на съем жилья для милиционеров тратится куча денег, а живут они зачастую в местах маргинального типа, и окружение может влиять на них, — объяснила наша собеседница. — После этого по стране разносится приказ о создании отдельных мест для жилья стражей порядка. Но по воспоминаниям жителей, тут жили не только милиционеры, но и сотрудники НКВД, ведь это была общая структура. Причем дети сотрудников НКВД были как-то отдельно.

Улица Чапаева на тот момент называлась Архиерейской. Дорога на ней была мощеной, жили здесь богатые горожане. Это была Рублевка того времени. А «Городки» советская власть старалась ставить на знаковых местах. Причем типичной архитектурой того времени были деревянные дома, с тех пор сохранился только Дом-музей Бажова. А тут возникают пяти-шестиэтажные здания.

— Для сравнения: в деревянных домах, окружающих «Городок», приходилось по 4–8 квадратов на жильца, — уточнила Виталина Станиславчук. — Из удобств было только электричество, туалет, вода на улице, отопление печное. А в новом комплексе семье давали квартиру в 71 квадратный метр со всеми бытовыми удобствами. Одна из жительниц вспоминает, что приходила ее подруга с просьбой помыть посуду. Другой житель вспоминает, что приводил к себе друзей и ему перед ними было неловко, якобы они ютятся в деревянных домиках, а он один в таких хоромах.

«Городок» был закрытый, так просто в него нельзя было попасть. Вместо современной «Булочной» было управление жилкомбинатом, а рядом первое КПП, где сидел дежурный. Посетители ему говорили: «Я к Иванову», и Иванову звонили, если у него был телефон. А у самих жителей были спецпропуска, даже у детей. Но их со временем начали узнавать по лицам.

— Как и в любом конструктивистском городке, во дворе царил аскетизм и торжество геометрических форм, и при всем минимализме тут стоял фонтан, пояснила экскурсовод. — Тут же был бюст Сталина, а в 1953 году он пропал. Как и все его памятники на тот момент. Здесь была даже сцена, где показывали самодеятельность.

За благоустройством следили дворники, их было два — в первом дворе и во втором. Они наблюдали и за детьми. Одна девочка рассказывала, как села на подоконник и свесила ноги в окно. Этим же вечером от мамы был нагоняй.

На первом этаже первого корпуса одно время располагалась механизированная столовая, но просуществовала очень недолго. В отличие от «Городка чекистов», кухни здесь уже были заложены в квартирах. Тут же был обычный продуктовый магазин и галантерея. Входы в магазины при этом находились во дворе и работали исключительно на благо жителей, которые расплачивались по карточкам.

Еще здесь была парикмахерская, позже вход в нее открыли на стороне улицы. Какое-то время в подвальных помещениях был детский клуб, где проходили патриотические занятия и показывали кино.

— На втором этаже там располагалась комендатура и без нее вы не могли ничего сделать, — добавила Виталина Станиславчук. — У жителей были специальные книжки с правилами поведения. Например, был запрет вбивать гвозди и вешать картины без согласования; разбили раковину — 150 рублей штраф, почти соразмерно зарплате; нужно было даже закрывать крышкой ведро во избежание попадания туда крыс и хомяков. Запрещалось держать домашних животных, кроме кошек. Еще запрещалось сушить белье в квартире. Его либо вывешивали на чердаке, либо в специальных помещениях.

Еще одним нововведением была прачечная, которая, как и весь «Городок», отапливалась котельной в четвертом корпусе. Сюда же стирать приходил сказочник Павел Бажов. Местные дети его встречали «Дедушка Бажов! Дедушка Бажов!» И он раздавал детям конфеты, а взамен просил поймать птичку из местного птичника, чтобы отнести внуку Никитке.

Третий корпус «Городка милиции» — особенный. Здесь располагалась санчасть, где в лучшие его годы работали 24 врача. Здесь были терапевтический, зуботехнический кабинеты, лаборатория по крови, физиотерапия. Правда, просуществовала санчасть недолго.

— Четвертого корпуса, где была котельная, уже нет, — уточнила наша собеседница. — На его месте красуются остатки фундамента, уходящего на два этажа вниз. А вот подземные ходы, связывающие корпуса, всё же были, но не думаю, что там убивали людей. Они нужны были для обслуживания труб отопления. Существует миф, что это был генеральский дом, но это не так. Начальство не будет жить там, где коптит, плюс в этом здании располагался комвзвод на нижних этажах, а на шестом была гостиница для тех, кто приезжал в командировку. Сейчас, по словам местных жителей, здесь должна появиться «свечка», но строительство никак не начнется из-за близкого расположения зданий, но достоверно об этом неизвестно.

Между корпусами была спортивная площадка, здесь располагался спортивный корт, где играли дети. Летом — в футбол, волейбол, а зимой заливали каток. Причем дети с первого по четвертый корпуса объединялись против ребят из шестого и седьмого. И есть свидетельства, что первые, как правило, побеждали.

До строительства улицы Большакова по этой местности текла река Монастырка, больше похожая на ручей. Хотя иногда она разливалась так, что дети строили запруды и могли купаться. Река существует до сих пор, но ее закатали в коллектор.

— Седьмой корпус появился уже после 1950-х годов, — рассказала наша собеседница. — По воспоминаниям жителей, дом строили немцы. Дети того времени независимо друг от друга вспоминают, что приходили люди и меняли деревянные игрушки на провизию, а кто-то из них обменивался на открытки. Одна из жительниц рассказала, как к ней приходили и чинили машинку Singer. Однако доподлинно неизвестно, кто строил этот дом. На месте этого дома, кстати, располагался фонтан. Когда строили этот седьмой дом, его снесли.

Местный детский садик, который стал сейчас городским, тоже оказался знаковым местом. В нем сохранились книги учета с 1930-х, где встречались весьма необычные упоминания.

— Одного ребенка отчислили с формулировкой «Был вшивым и ленивым». Есть история, как одна из мам подговорила дочь, чтобы та воровала вещи из шкафчиков. Это вскрылось, ребенка исключили. В 1940-х усиливался контроль над пищей, и одной работнице сделали выговор за то, что она выгребала кусочком хлеба остатки каши из кастрюли. Детей здесь проверяли на входе, а взрослых — на выходе. Был случай, когда воспитательницу уволили за антисоветское поведение, она ударила ребенка ногой в лицо. Но в основном у местных приятные воспоминания о детсаде, куда ходили династиями: сначала бабушка, потом мама, а затем дочь. Причем на елках работали актеры из ТЮЗа, в том числе Сергей Демьяненко, отец экранного Шурика.

В 1941 году началась эвакуация и «Городок» превратился в большую коммуналку. Отдельной квартирой владели только большие начальники. Остальные ютились по принципу одна комната — одна семья.

Исследуя историю своей квартиры, Виталина Станиславчук выяснила, что раньше в ней жил некий Брюханов с двумя дочерями. И в какую-то из ночей его увезли в черном воронке, что с ним стало дальше — неизвестно. В конце 1930-х многие боялись НКВД. По воспоминаниям одной из местных жительниц, люди пропадали и не возвращались. Она рассказывала, что ночью родители сидели тихо, прислушивались, въезжает ли на территорию «Городка» черный воронок, и всегда съеживались, когда слышали шаги в подъезде.

«Городок милиции» перестал быть закрытым после 1950-х. Но правоохранительное наследство осталось. Недалеко от этого квартала до сих пор работает городская ГАИ, Госнаркоконтроль, управление МВД и Росгвардия. И местное кафе иронично дает рекламу о скидках для стражей порядка.

Мы рассказывали о борьбе общественников с мэрией за четвертый корпус «Городка милиции». Заказчиком сноса этого дома выступил МУП «Управление капитального строительства города Екатеринбурга». На работы выделили 10,4 миллиона рублей. За некоторое время до сноса дом горел уже дважды: в 2017 году тут полыхал пятый этаж, а в 2018-м горела крыша.