Главный архитектор — о споре между мэрией и застройщиками, «золотом» автовокзале и соборе Святой Екатерины

Недавно комиссия гордумы Екатеринбурга по городскому хозяйству приняла протест прокуратуры, которая настаивала на отмене правил об обязательном согласовании внешнего облика зданий. Теперь застройщики смогут сами определять облик города. Главный архитектор Екатеринбурга, в чью зону ответственности входила эта функция, с решением депутатов не согласен. Он считает, что таким образом город «лишили его ребенка».

Мы поговорили с Андреем Молоковым о том, зачем теперь нужен главный архитектор, о конфликте между мэрией и застройщиками, о том, появится ли в центре города больше высоток, о внешнем облике собора Святой Екатерины и согласовании проекта «золотого» автовокзала на Ботанике.

Об отмене согласования внешнего облика зданий

— Мэрия теряет контроль за согласованием внешнего облика зданий. Как вы восприняли это решение гордумы?

— Для меня это как если бы город лишили его ребенка и отдали в случайные руки. В этом случае — руки застройщиков. Некоторые архитекторы мне уже прямо говорят, что теперь они могут расслабиться и получать удовольствие, потому что отныне заказчик и оценщик их работы — это застройщик. Проблема в том, что застройщики часто мыслят только своим участком, не смотрят на решение задач комплексно. Да, есть регламенты, которые они обязаны выполнять. Но качества внешнего облика зданий в увязке с городской средой эти требования не касаются.

— Будете обжаловать?

— Я надеюсь, что будут внесены изменения в Градостроительный кодекс, которые закрепят полномочия муниципалитета по рассмотрению и согласованию архитектурно-градостроительного облика. Это будет решение уже не на местном, а на федеральном уровне. Нам советуют стучаться в более высокие двери. Зачем пытаться обжаловать действия, основанные на федеральном законодательстве? Легче изменить федеральное законодательство, чем бороться с ним.

Такая ситуация не только в Екатеринбурге, она во всей России. Недавно я решил посмотреть, как вопрос с согласованием облика зданий решается в других городах — Новосибирске, Омске, Челябинске, Перми, Нижнем Новгороде. Оказалось, что везде ситуация разная. В Тюмени главного архитектора нет, и облик зданий там никто не согласовывает. Город можно с этим только поздравить, вот только вспомнить сейчас примеры тюменской архитектуры я не могу.

Другая ситуация в Челябинске. Там выбрали нового главного архитектора, закрепили за ним полномочия по рассмотрению и согласованию архитектурно-градостроительного облика города. Думаю, что во многом это делалось с оценкой опыта Екатеринбурга.

В Перми есть главный архитектор, но согласования облика зданий нет. Наверное, в его обязанностях говорится, что он должен «формировать качественную городскую среду», «создавать концепции развития». Но если нет рычагов, то делать это сложно.

— Во время заседания гордумы вы говорили, что согласование внешнего облика зданий — ваша зона ответственности, и сейчас «она сужается». Чем будете заниматься, если у вас тоже не будет этого рычага?

— Этого еще не случилось. Давайте не будем говорить о будущем. Я думаю, что оно все-таки окажется светлым.

О роли главного архитектора

— Зачем нужен главный архитектор?

— Когда я не был главным архитектором, мыслил размером своего участка, который мне в разработку предоставлял заказчик — застройщик. Конечно, я старался смотреть комплексно, учитывать стилистику, характер застройки. Но, когда приходил на прием к главному архитектору, оказывалось, что всегда были моменты, которых я не замечал. Главный архитектор смотрел на вопрос гораздо шире. Мы говорили о проекте в масштабах района, города. Обсуждали ритм, акцент, форму, стиль.

Архитектор и главный архитектор как композиторы, только один пишет пьеску, а другой — симфонию. Или, например, есть оркестр, а есть дирижер. Должность главного архитектора обязывает быть как раз таким дирижером. Что будет, если убрать дирижера? Все скрипачи начнут пиликать каждый по-своему, и получится какофония.

— Облик зданий согласовывали, но в городе есть примеры архитектурного хаоса, когда, например, особняки XIX — начала XX века соседствуют со стеклянным новостроем. Почему так вышло?

— Застройка в городе формируется десятилетиями и даже столетиями. Каждый новый объект вносит свой вклад. Поэтому, на мой взгляд, любое новое здание, которое хотят внести в историческую среду, нужно рассматривать на градсовете. Здесь нельзя руководствоваться только вкусом архитектора проекта или главного архитектора. Могу привести пример. Это здание магазина с кафе на 8 Марта — Малышева. Оно долго прорабатывалось, прошло через архитектурный совет в Союзе архитекторов. После этого бюро «Гордеев-Демидов» доработало вариант, и департамент наконец согласовал проект. Результат доказывает, что этот механизм — рабочий.

О застройке высотными зданиями

— Вы один из авторов небоскреба «Высоцкий». Как относитесь к тому, что в Екатеринбурге появляется всё больше высотных зданий?

— Я не против высотных зданий, но считаю, что их не должно быть много, что место для них должно быть точно выверенным и обоснованным. Они должны развивать городскую среду — как семь сталинских высоток в Москве, которые в свое время создали новый каркас города.

Высотки должны быть обеспечены парковочными местами, школами, детскими садами, вписываться в архитектурный облик города. Город тем и хорош, что сочетает в себе разные типы застройки. При этом всё должно быть сбалансированным: и малоэтажная, и среднеэтажная, и историческая, и современная застройка.

В этом смысле Екатеринбург качественно выделяется на фоне других российских городов. Потому что у нас архитекторы болеют за городскую среду. В уральской столице много профессиональных, высококлассных специалистов, которые делают качественные объекты.

— Недавно на обсуждение выносили проект застройки исторической части Уралмаша. Местные жители выступили против появления 29-этажных зданий рядом с малоэтажными домами. Как проходил согласование этот проект?

— Это пример соответствия нормативам: во время разработки проекта планировки застройщик всё сделал правильно. Он молодец, решил все свои задачи. Но не учел особенности окружающей застройки. Поэтому сейчас мы думаем о том, чтобы вынести проект на градсовете и посмотреть, как он впишется в городскую среду.

— Почему не получилось посмотреть это раньше?

— Мы рассматривали только проект планировки. Требований предоставлять также градостроительную оценку объемно-пространственного решения нет. К сожалению, это пробел в составе обосновывающих документов. Мы видим, что застройщик учел только свой собственный участок, но не окружающую городскую среду. Поэтому и говорим сейчас о градсовете. Думаю, что там многие вопросы получится снять.

— Вы видели эскиз жилого комплекса?

— На уровне кубиков, то есть объемной модели, без деталировки. Комиссия по рассмотрению граддокументации сделала застройщику замечания, он их формально выполнил. После того как будет утвержден проект планировки, застройщик получит право строить эти объекты. Что касается 29-этажных домов, то они предусмотрены только в третьей очереди. То есть появятся лет через десять. За это время еще многое может измениться, но, конечно, определить параметры объекта нужно уже сейчас.

— Еще один обсуждаемый проект — жилой квартал у Макаровского моста, вдоль набережной, где планируют построить жилые дома до 40 и 49 этажей. Проект обсуждался на градсовете, где решили, что его нужно доработать. В частности, были вопросы к этажности. Уже известно, что изменится?

— После градсовета было рабочее совещание, где застройщик показал уже измененный проект. Архитекторы его посмотрели и дали дополнительные предложения. У нас есть сформировавшаяся панорама на Городской пруд со стороны Плотинки. Это вид на гостиницу «Хаят», Белый дом, башню «Исеть»... Это наша брендовая набережная. И, в частности, мой вопрос был о том, как эта новая застройка впишется в панораму. Высотки планируют построить на ее заднем плане, и важно, чтобы не возник диссонанс. Компании нужно представить дополнительные обоснования решений, которые она вложила в концепцию. Не все материалы были проработаны, не все видовые точки, фрагменты, сечения представлены. Я думаю, что на повторном градсовете всё это будет.

О «золотом» автовокзале

— Как вы оцениваете внешний облик нового автовокзала на Ботанике с золотым слитком на фасаде? Его еще называли «перевернутой золотой кастрюлей».

— Это большой объект, и говорить, что он будет весь в золоте, было бы неправильно. Компания «Общество Малышева, 73» заходила к нам с первой очередью в феврале этого года. Экспертная группа архитекторов вместе с застройщиком рассмотрела архитектурный облик объекта, дала свои замечания. Часть замечаний компания уже сняла, часть — нет. Но это не повод останавливать строительство (на тот момент компания собиралась делать свайное поле). Мы согласовали объект, но ждем, что архитектурный облик будет доработан. Стараемся помогать, потому что понимаем, что и автовокзал там нужен, и торгово-развлекательный центр уместен. Они смогут дать району новое качество.

— Но не слишком много золота?

— Это другой вопрос. Человек может ходить в золотых серьгах, а может не ходить, но его суть от этого не изменится. Так и здесь. Можно обвесить объект золотом, можно не обвешивать, но по своим функциям он останется прежним. Это уже вопрос к деталям, который, кстати, был задан экспертной группой архитекторов. Я надеюсь, что наш диалог с застройщиком еще продолжится.

— В зону застройки попадает здание аэровокзала «Уктус». Будет ли оно снесено?

— Застройщик заходил только с первой очередью, где здание аэропорта «Уктус» не затрагивается. Какова судьба аэропорта и второй очереди, я пока не знаю. Думаю, что мы еще увидим вторую очередь. И вопрос о здании аэропорта «Уктус» вновь будет актуален.

— Нужно ли его сохранять?

— Что касается моего личного мнения, то я считаю, что место памяти должно быть. Но решать этот вопрос можно по-разному. На мой взгляд, здание не является выдающимся. Что если снести половину и вписать его в новый объект? Потеряет ли оно свои достоинства? Я считаю, что нет. Примеров, когда старый объект надстраивался, включался в застройку, много.

Самое интересное в здании аэровокзала — это его интерьеры, выполненные в стиле сталинского ампира. Представьте, если включить этот объект в торгово-развлекательный центр и сделать там ресторан. Переходя из одного помещения в другое, вы вдруг окажетесь в 30-х годах XX века. Получится машина времени. Это лучше, чем консервировать здание и тем более сносить.

О паспортизации фасадов

— Как идет работа по паспортизации фасадов?

— Паспортизация началась в 2016 году. Мы столкнулись со многими проблемами, связанными с полномочиями, законодательством и финансированием. Поэтому полноценно реализовать эту идею мы не можем.

Сейчас нет законного механизма воздействия на собственников помещений за самовольное изменение фасадов. Например, если кто-то решил остеклить балкон, покрасить часть фасада, повесить на него кондиционер. Всё, что мы можем сделать, — это отправить письмо с предписанием, которое не несет никаких штрафных санкций. Поэтому механизм пока не работает.

Мы можем менять фасады во время капремонта, но делается это не комплексно. У каждой входной группы есть свой собственник. Мэрия ремонтирует фасад, но менять входные группы должен собственник.

Положительный момент в том, что новые объекты сдаются уже с паспортом, где прописано всё до мельчайших подробностей. Место каждой вывески закреплено. Входные группы застройщики также делают в соответствии с нашими требованиями.

О соборе Святой Екатерины

— В мэрию пока не приносили новый вариант облика храма Святой Екатерины?

— Нет, предложений по архитектуре этого собора я не видел.

— С чем, на ваш взгляд, связана пауза в проекте?

— Я думаю, что освоение новой площадки Приборостроительного завода — сложная задача, и в фонде Святой Екатерины (основан компанией РМК. — Прим. ред.) идет внутренний процесс рассмотрения возможных вариантов собора. РМК задала высокую планку, построив в городе офис (башня-кристалл) для своих сотрудников. Это новый выдающийся объект в городе — и по архитектуре, и по технологии, и по созданию качественной среды. Собор Святой Екатерины должен быть на том же уровне. Он может стать новой визитной карточкой города, чтобы к нам со всего мира приезжали на него посмотреть. Но для этого проект нужно глубоко проработать.

О парковке на площади 1905 года

— Вечный вопрос — парковка или площадь?

— Если честно, то я пока не вижу, как на площади 1905 года можно организовать зону отдыха. Мимо нее проходит крупный транспортный узел, поэтому уютного скверика там не получится. Кроме того, она используется во время крупных городских мероприятий. Здесь проводятся ярмарки, фестивали, концерты. Другого места для них мы пока не нашли, а всё это не вписывается в функции сквера. Может получиться так, что мы парковку запретим, а уюта и удобства, создав озелененную территорию, горожанам не добавим.

— Оставить под парковку?

— Здесь может появиться дополнительные пешеходная и велосипедная зоны. Сделать их можно, уменьшив количество мест для машин (но не убрав их совсем). Я думаю, что что-то должно произойти с автомобилизацией, чтобы мы могли сказать, что машины — лишние, и теперь мы поставим здесь, например, карусели.

— Есть ли сейчас планы по изменению площади?

— Нет, конкретные планы в мэрии сейчас не рассматривают.

Ранее мы публиквоали интервью с начальником департамента архитектуры, градостроительства и регулирования земельных отношений администрации Екатеринбурга Алексеем Храмовым. Он рассказал о том, осталась ли в центре города свободная земля, как планируют застраивать Уралмаш, а также объяснил, как принимаются решения о сносе частного сектора.