«Для нас это, наоборот, сплошные проблемы»: застройщик — о пожаре на Омской, где погибли восемь человек

Генеральный директор компании «Фортис» Николай Медведев дал небольшое интервью порталу E1.RU, в котором объяснил, почему им был невыгоден пожар на Омской. В нем, напомним, на месте погибли семь человек. Позже в больнице скончалась еще одна женщина.

Поскольку «Фортис» строит рядом жилой комплекс и в перспективе планировал расселить сгоревший дом, многие заподозрили связь между этими событиями. Тем более в полиции заявили, что с большой вероятностью причина пожара — поджог.

— Вы должны были расселить этот дом в следующем году?

— Слово «должны» не совсем подходит. У нас ни перед кем нет обязательства его расселять. Точно так же как у жителей не было обязательств оттуда съезжать. У нас это было в планах. В свое время мы встречались с жителями вообще всех ближайших домов, говорили, что мы хотим осуществлять там застройку и что будем с каждым договариваться индивидуально. Все жители были настроены позитивно, в том числе этого жилого дома.

— Когда вы с ними встречались в последний раз?

— Общее собрание у нас проходило в 2017 году, когда были публичные слушания. Потом я еще приезжал на площадку. В последующем у нас были индивидуальные встречи с каждым собственником. Но как раз с этим домом [который сгорел] встреч не было, потому что он у нас стоял в третьем этапе расселения.

— Сколько денег вы планировали потратить на расселение этого дома?

— Это коммерческая тайна, потому что мы собирались индивидуально договариваться с каждым собственником.

— Люди теперь думают, что вам было выгодно поджечь этот дом, чтобы потом не пришлось тратить деньги на расселение.

— А какая для нас выгода? Мы же покупаем земельный участок, а земельный участок остался, его стоимость не уменьшилась из-за того, что там сгорел дом. Для нас наоборот сейчас сплошные проблемы. Вполне возможно, что погиб кто-то из собственников, потому что мы не знаем, кто погиб в этом пожаре. И у нас это вызовет затруднения. Если человек, который обладал имуществом, теряет его, права на земельный участок сохраняются. Поэтому у собственников, у которых была там долевая собственность, она так и осталась. Соответственно, выгоды никакой нет. Это обывательское заблуждение, что если у человека сгорел дом, гараж, то он теряет право на землю.

— То есть если в пожаре погибли собственники, права на землю перейдут их родственникам?

— Да. Если погибли собственники, родственники будут входить в наследство. Что для нас тоже будет проблематично, потому что там нужно ждать срок, чтобы потом человеку выходить на сделку. Если не обнаружится наследников, то это перейдет в муниципалитет. Соответственно, нужно будет выкупать у муниципалитета. То есть эта территория к застройщику никакого отношения иметь не будет, пока он ее не купит. Поэтому или пожар, или собственники сами разобрали дом по своему желанию — это ничего не меняет.

— Вся эта ситуация как-то отсрочит ваши планы на этот участок?

— Пока тяжело сказать, потому что у меня недостаточно информации. Да, вполне возможно, что придется скорректировать планы.

— Znak.com писал, что сегодня к вам приходил следственный комитет с обысками.

— Да, пришли сотрудники следственного комитета, задавали стандартные вопросы, запрашивали стандартные документы.

— Какие документы?

— На землю, на договоры подряда, проектирования. Сами проекты смотрели.

— В официальном комментарии компании вы говорили, что есть видео, которое передали следователям. Что на нем?

— На видео просто пожар. Я так понимаю, что снимал кто-то из жителей близлежащих домов. Мне его просто сбросили, так я узнал о пожаре. Потом уже позвонили наши сотрудники со стройки.

Есть видео с камер наблюдения, мы его передали СК. Эту видеозапись я не видел, поэтому не знаю, видно ли там поджигателя. Но мы непосредственно 91-й дом не снимали, мы снимали нашу площадку. Может, там попала какая-то информация, которая поможет следователям, может, нет.

— Что, по-вашему, будет происходить дальше?

— Я надеюсь, что правоохранительные органы в ближайшее время найдут виновных. И виновные понесут наказание. Мы со своей стороны попробуем усилить меры охраны не только нашей территории, но и близлежащей.

— Планируете ли вы как-то помочь тем, кто выжил в пожаре?

— Если будет какой-то запрос, мы будем общаться и постараемся как-то помочь. Сегодня не поступило ни одного звонка от жителей, хотя на встречах я неоднократно давал свой телефон. Я думаю, они сейчас находятся просто в шоке и им не до того, чтобы мне звонить.

— В интернете уже есть петиции о том, чтобы запретить строительство на этом участке и сделать там мемориал. Что вы думаете?

— Пока у нас те же планы, что и были. Если будет какое-то требование, чтобы изменить план, значит, будем менять.

— То есть вы готовы в случае чего как-то по-другому использовать этот земельный участок?

— Да. Он и не наш пока. В первую очередь должны будут решить собственники. Я еще раз повторяю: собственники земельного участка остались. Если они сейчас определят, что не хотят этот участок продавать, это их право. На него никто повлиять не сможет. Это не мы сейчас должны принять решение.

— Похожая ситуация с поджогами деревянных домов на Уралмаше. У застройщиков остались такие методы в наше время?

— Методов таких не осталось, потому что застройщик от этого не получает какой-либо выгоды. Стройка не становится для него дешевле или быстрее. Для него, как правило, это только дополнительные проблемы в оформлении документов. И это огласка. Сейчас, получается, мы невольно оказались в центре этих трагических событий, хотя мы к ним никакого отношения не имеем. Просто рядом ведем застройку.

По поводу других поджогов не знаю. Я надеюсь, что правоохранительные органы в ближайшее время найдут виновных. Я считаю, что это какие-то психически нездоровые люди нагнетают ситуацию или еще что-то.

Ранее мы публиковали мнения экспертов о том, почему в пожаре было так много жертв.