Почему дом в Кунаре нужно признать памятником вопреки воле хозяев: мнение историка-общественника

Новость о том, что сказочный теремок кузнеца Кириллова в Кунаре окончательно признают памятником архитектуры, вызвала противоречивые отзывы наших читателей. Дело в том, что хозяева против. Общественник Олег Букин, который подготовил экспертизу, подтверждающую, что у здания есть архитектурная и культурная ценность, ответил всем, кто считает, что частную собственность не нужно трогать против воли владельцев. Почитайте его колонку.

Главная моя задача заключалась в том, чтобы ответить на вопрос, обладает ли объект историко-культурной ценностью, обосновано ли его включение в единый государственный реестр объектов культурного наследия. Ответ — да, объект обладает ценностными характеристиками, заключение — положительное — об обоснованности включения здания в единый государственный реестр объектов культурного наследия. Всё.

И здесь я хотел бы поговорить с теми, кто любит этот домик, кто за его сохранение, но кто против постановки на охрану в силу различных причин. Мнение тех, кто вообще против сохранения домика, мне неинтересно. Можете дальше не читать. Итак, поехали.

Я занимаюсь выявлением памятников на территории всей области и в Екатеринбурге, кое-что я уже поставил на госохрану, и в моем списке еще пара сотен объектов. Но среди них не было домика в Кунаре. В силу разных причин, хотя домик я знаю. Но я уважаю порыв общественника, который принял решение заявить дом на госохрану.

Разделю свой ответ на две части.

1. Если я как общественник заинтересован в сохранении исторического здания, я использую институт государственной охраны объектов культурного наследия. Потому что это гарантия. Потому что это механизм. Потому что это институт, которым вправе воспользоваться любой человек. Если мне говорят: не используй государственную гарантию, ну, чисто по-человечески, то должны предложить взамен другую гарантию. Поскольку судьба дома находится в руках собственников, значит, альтернативную гарантию могут дать только они. Но, тут очевидно, что дать они ее не могут, поскольку собственники — заинтересованная сторона, которая, например, захочет в любой момент продать или обменять дом. А если даже и дадут, гарантия будет необеспеченной. И вообще, сама постановка вопроса — или я инициирую постановку на госохрану, или вы даете обязательство не сносить и не изменять облик — выглядит странновато.

2. Если все же, несмотря на отсутствие любых гарантий, я поступлю «по-человечески», то есть в интересах собственника, значит, мне пора уходить с этого поля общественной деятельности. Поясню. Профессиональная задача журналиста — говорить правду. И если журналист выясняет, что в павильоне шаурмы бегают тараканы, то его должна в первую очередь волновать правда, а не то, разорится или не разорится предприниматель, у которого ипотека и больная жена.

Если хирург колеблется, ампутировать гангренозную ногу или дать парню умереть, так как без ноги по самый таз вся его оставшаяся жизнь превратится в мучение, значит, это уже не профессионал. Вопросы «добра» и «зла» решать нужно, но только «на берегу». Но когда вступил на почву той или иной деятельности, то тобой должны руководить исключительно профессионализм и закон.

Поступил ли общественник профессионально и законно? Да, он надлежащим образом оформил заявление и своевременно заявил дом. Если бы он сделал это перед сносом, ему бы с умным видом всякие зеваки говорили: «А где вы раньше были?».

«Своевременно» — каждый определяет на свой страх и риск сам. Слишком рано? А ему что, следовало в ближайшие 10–20–30 лет каждые три месяца приезжать, стучаться в форточку, мол, не собираетесь ли вы продавать дом застройщику, переезжать или умирать?

3. Выход из этой простой ситуации очевиден. Если в результате постановки на госохрану страдает собственник, ущемляются его права и законные интересы, то вопросы не к общественнику, который пользуется институтом, а к самому институту. Значит необходимы определенные реформы в его отношении, например, минимальная гарантированная законом сумма на содержание памятника в надлежащем состоянии.

Каждому, кто осуждает заявителя, но при этом считает, что дом надо сохранить, предложил бы выйти и заявить: я против постановки на охрану, давайте я дам гарантию, что его не снесут в ближайшие 20 лет, не изменят внешний облик, а если снесут, а беру на себя ответственность. Боюсь, что такой гарантии не сможет дать никто.

Заберут ли дом у собственников? У меня такой информации нет. Я не знаю, откуда она взялась. Что тут обсуждать? Наличие статуса памятника не обуславливает его изъятие вообще никак.

Усложнит ли статус памятника ремонт? Он станет затратнее. В основном за счет необходимости проведения проектных работ лицензированным юрлицом. Гарантий помощи от государства нет никаких. Бремя содержания возложено на собственника. Но. Вот недавно на основании нашей экспертизы («Уральского хронотопа») была включена в реестр Земская школа в Верхнем Тагиле. Область выделила на ремонт деньги (сразу скажу, это не благодаря мне), при том, что памятник вообще муниципального значения. Что касается такого знакового объекта для области, как дом кузнеца Кириллова, то шансы на помощь государства у него должны быть не ниже точно. А прямо сейчас дом находится в хорошем состоянии.