Недвижимость Я живу в памятнике репортаж «Я живу в памятнике»: как выглядит внутри купеческий особняк на Попова, поделенный на 40 квартир

«Я живу в памятнике»: как выглядит внутри купеческий особняк на Попова, поделенный на 40 квартир

В памятнике архитектуры середины XIX века люди живут до сих пор

Дом Рожнова — самый большой жилой особняк, в котором мы побывали. В нем 40 квартир

Оказавшись за широкой каменной оградой старинного дома на Попова, 11, как будто попадаешь в другой мир. На старенькой детской площадке сушится ковер, деревянные пристрои-подъезды навевают мысли о бараках, в углу кучкуются металлические гаражи. Не хватает только мужиков, которые будут копаться в капотах, и играющих детей — но в разгар рабочего утра немудрено, что никого нет.

Усадьбу построили в середине XIX века. Она принадлежала купцу первой гильдии, действительному члену Екатеринбургского благотворительного общества Михаилу Федоровичу Рожнову. В его честь и назван дом.

Известно, что Михаил Федорович родился в бедной семье, но благодаря деловому чутью и высокой работоспособности сумел продвинуться. Он начинал как подносчик в питейном заведении, а затем, скопив небольшой капитал, сумел основать собственное дело. В Екатеринбург он переехал из Тамбовской губернии. Сначала открыл винный склад в Невьянске, затем в Екатеринбурге. В конце концов склад разросся до собственного водочного завода. В 1870–80-х годах он был одним из крупнейших виноторговцев Пермской губернии.

Фасад у дома-памятника сильно обветшал
Старинная каменная ограда изрисована граффити
Табличка о том, что дом является памятником, тоже закрашена
Сбоку видно, насколько особняк длинный

Михаил Федорович охотно занимался благотворительностью. После его смерти дом перешел к наследникам, которые решили сдавать его в аренду. Например, в начале XX века здесь занимались ковкой лошадей. В советские годы усадьбу, как водится, поделили на квартиры и раздали горожанам. Сейчас она насчитывает сорок квартир. И большинство из них, как при наследниках Рожнова, сдают в наем.

Дом купца Рожнова относится к образцам городского особняка Екатеринбурга середины XIX века в стилевых формах позднего классицизма. Он как будто поделен на две части. Впоследствии жильцы нам рассказывают, что так и есть: в одной половине жил господин, в другой — слуги.

Старенький двор и ковер
Господская часть дома
А это вторая половина господского дома. Через деревянные пристрои — проход к квартирам
Рисунок на стене

Заходим в господскую часть. Нам открывает девушка по имени Светлана.

— Я живу здесь с весны, снимаю, — рассказывает она. — Живется тут хорошо, но дом, я знаю, хотят снести. Тут есть все коммуникации, но нынче была проблема: отключили воду горячую на три дня. Управляющая компания ничего не хочет делать, наши ребята местные делали всё сами. УК нам просто говорила: мы вас в план включили; но никто не приезжал.

Заходим в дверь, за ней прячутся несколько квартир
Жильцы не боятся оставлять личные вещи на улице
Подъезд выглядит неказистым. Открывшая нам Светлана просит ее не фотографировать

По словам Светланы, в этой части дома почти все жильцы — арендаторы. Например, хозяйка Светланы живет в Краснодаре.

— Я общалась с собственником, они пытались что-то с этим домом делать, восстанавливать и так далее, но в итоге бросили затею, потому что никому, кроме них, это не надо. Восстанавливать страшно, я так понимаю, — мало ли, снесут. В целом жалко, что так всё происходит, — говорит девушка.

Комната у Светланы маленькая, но, по крайней мере, есть санузел. О том, что дом не совсем обычный, говорит небольшой подвал — девушка нам его показывает. А больше отличительных особенностей нет: ни лепнины, ни еще каких-нибудь признаков памятника архитектуры.

Комната, которую снимает Светлана
Так выглядит подпол, который обычно прячется под ковром

— Из плюсов — тут тепло. Соседей слышно там, где стены под коммуналки делали, там слабые перекрытия. А через капитальные стены не слышно. Трещин при мне не было, — делится Светлана. — Тут забавно, котики гуляют, приходят ко мне прямо через окно. Под окнами, кстати, расширили парковку, раньше больше было места, зелень была, сейчас вплотную практически стоят. И еще очень много ходит здесь людей, когда праздники. Просто как туалет используют двор. Это проблема.

Из окна открывается вид на парковку

В соседней квартире тоже арендаторы.

— Не то чтобы шибко нравится в этом доме жить, но нормально. Сносно, жить можно, — говорит Руслан. — У нас подпол тоже есть. С меня ростом где-то. У нас квартира как комната, тут все, как комнаты, сделаны. Тут же раньше одно большое помещение было.

Подход к еще одной квартире
Объявление о плохой канализации
По ветхой деревянной лестнице идем наверх
Здесь несколько квартир, но нам никто не открывает
На балках — следы пожара

Ни до кого в этой половине дома нам достучаться не удается, идем в следующую.

В этой части дома, говорят местные, когда-то жили слуги

Заходим в первый попавшийся подъезд. Он очень похож на обычный — каменная лестница, крашеные стены, а еще поделен на секции. На втором этаже их две, в одной три квартиры, в другой — четыре. Нам открывает Галина Афанасьевна.

Четыре двери. Мы заходим в ту, что справа
Подъезд очень похож на обычный
Внизу нам никто не открыл
Тогда мы поднялись на второй этаж
В этой секции нам открыла Галина Афанасьевна

— Я здесь живу лет сорок. Здесь сестра у меня жила, мы с ней поменялись. Когда я переехала, здесь уже всё было: отопление, вода, — делится пенсионерка. — У меня однокомнатная квартира. Первый и последний капитальный ремонт в доме был в 1961 году. Тогда и сделали кухню с туалетом. Отличий от обычной многоэтажки, наверное, нет, только тут всё маленькое. Всё быстро ломается, потому что всё старое. Все краны надо менять. Говорят, нас будут расселять в следующем году. А раньше даже не брались за эту тему, потому что у нас сорок квартир. Сорок квартир для такого дома много.

По словам Галины Афанасьевны, в доме всегда есть какие-то проблемы. Особенно часто — с трубами, но она ко всему привыкла.

Пенсионерка разрешает нам взглянуть на ее квартиру

— Я никогда не пыталась отсюда переехать, но если нас будут расселять, то я с удовольствием перееду, — говорит она. — Дадут если Парковый — я с удовольствием перееду. Здесь я осталась одна, дочь у меня умерла год назад. А в Парковом родственники, поэтому я поближе к ним. Если будут расселять, конечно. Обещанного три года ждут. А может, и тридцать.

На вопрос о том, чувствует ли Галина Афанасьевна, что живет в памятнике архитектуры, она пожимает плечами:

— Это же памятник местного значения. Местного. То есть он не федеральный. Местное и есть местное.

Из квартиры выбегает толстенький любопытный котик

Соседнюю квартиру снимает молодой человек по имени Герман.

— Я живу здесь два месяца. Знаю, что дом столетней постройки, даже больше. Чувствуется, что дом старый, просто чувствуется. Канализация тут плохая. Получается, что в нее вообще ничего нельзя кинуть, — рассказывает он. — Мне нравится, что дом в центре города, что относительно дешевый. 10 тысяч сама квартира плюс коммуналка, тысячи две у меня получается. Но жить в таком доме постоянно я бы не хотел. Во-первых, он неудобный. Старый. У подъезда даже козырька нет — когда снег будет, можно банально убиться. И канализация тут плохая, как я сказал. И места мало в комнате. Зато близко центр. Кому что.

Герман разрешил нам сделать фото со спины
Маленькая квартирка без полноценной кухни
Крошечный санузел

Мы снова спускаемся вниз, на улицу. В одном из окошек — приветливый рисунок с котиками. У хозяйки — отдельная дверь. Людмила Андреевна живет в памятнике уже пятьдесят лет. Дверь она нам не открывает, но через маленькое окошко рядом с дверью охотно делится впечатлениями. У нее улыбчивое, добродушное лицо, седые волосы и голубые глаза, в которых пляшут озорные искорки.

Уходим обратно на улицу
Там окошко с котиками
Стучим к хозяйке

— Плохо здесь живется, все полы гнилые, и крыша протекает. Гнилье одно. Всё покосилось. Ремонта никакого нет, плохо тут, одни тараканы, — говорит она, но совсем не огорченным тоном. — Я сюда попала по обмену. Как сами благоустроились, стала полноценная квартира. Ванну сами ставили. Было тут немного получше, когда переехали. Если бы было плохо, конечно, сюда бы не поехали. На моей памяти никакого ремонта тут не было. Ой, да какой тут памятник! Господи! — в сердцах перебивает она сама себя.

За пятьдесят лет, рассказывает Людмила Андреевна, дом совсем никак не поменялся, разве что стал старее. Собственников в квартирах почти не осталось, одни квартиранты, в основном — студенты.

— Забегаловка, — характеризует она усадьбу.

Людмила Андреевна разговаривает с нами через окошко

— Пообещали нас сносить — так не знаю. Двор позорный, страшный, грязный, никто не убирает. Управляющей компании у нас нет. Хотела нас взять компания на Московской, но не стали, потому что наш дом — на снос. Недаром говорят: тут бомжи одни живут. Я говорю — да не все бомжи, ну. Дом-то, говорят, для бомжей, я говорю — ну так что теперь, и мы бомжи, — смеется Людмила Андреевна. — В прошлом году был чемпионат. Идут иностранцы: ой-ой, еще в России какие дома позорные! А еще в центре города стоит! Так что вот, моя дорогая, плохо у нас. Но надеемся. Надоело, надоело, надоело.

ОБНОВЛЕНО. В мэрии Екатеринбурга рассказали, планируют ли расселять жильцов этого дома.

Уголок с гаражами
Еще один пристрой, он закрыт на замок
Замерзшая песочница
Кажется, это лебедь
С пристройками дом выглядит причудливо
Считая входы в дом, легко сбиться, так их много
Фасад давно не ремонтировали
Деревянный пристрой-лесенка
Вид на господскую часть
Пластиковые окна соседствуют с выбитыми
А это фото со стороны улицы
Кое-где сломаны окна
У трех окон на втором этаже — решетки

Ранее в проекте «Я живу в памятнике» мы рассказывали истории других людей.

На Шейнкмана, 83 стоит деревянный дом с башенками, со всех сторон окруженный новостройками. Ему больше ста лет, и он тоже поделен на несколько квартир-комнат. Мы побывали внутри и пообщались с пенсионерами, которые рассказали, как им живется в деревянной избушке.

На Кирова, 1 есть каменный дом XIX века, в котором остались две жительницы. Одна из них, Нина Ивановна, показала нам свою квартиру. Она считает, что когда-то на месте её гостиной проводили балы.

В особняке на Чернышевского осталась одна жилая квартира. Ей владеют супруги, которые хотят арендовать весь дом и превратить его в музей.

На Большакова есть три деревянные избушки весьма ветхого вида, которые тоже относятся к памятникам. Их строили по проекту автора Белой Башни. Мы побывали внутри двух из них, так как третья сильно сгорела.

На улице Горького стоит купеческий особняк, в котором по-прежнему много квартир. Кое-где сохранилось старинное убранство, а среди жильцов ходят легенды, что под домом есть длинный подземный ход.

Также мы вспоминали историю старинного разваливающегося особняка на Куйбышева, который разделили на коммунальные квартиры.

Если вы тоже живете в памятнике архитектуры и хотите рассказать свою историю, пишите нам с пометкой «Я живу в памятнике». Мы с удовольствием с вами свяжемся.
Звоните8 (343) 379-49-95
Мы в соцсетях

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
31
Форумы
ТОП 5
Мнение
Отложите покупки и ссоры: астролог из Екатеринбурга назвала самые плохие дни ноября и декабря
Мария Кучма
Мнение
Заказы по 18 кг за пару тысяч в неделю: сколько на самом деле зарабатывают в доставках — рассказ курьера
Анонимное мнение
Мнение
«Раз пошли на принцип, то денег не считали». Уральский юрист — о том, как развод довел до детектора лжи
Анонимное мнение
Мнение
«Оторванность от остальной России — жирнющий минус»: семья, переехавшая в Калининград, увидела, что там всё по-другому
Анонимное мнение
Мнение
«Волдыри были даже во рту»: журналистка рассказала, как ее дочь перенесла жуткий вирус Коксаки
Анонимное мнение
Рекомендуем
Знакомства
Объявления