Главный строительный чиновник Екатеринбурга ответил за всё: интервью про школы, садики и метро

Глава комитета по строительству администрации Екатеринбурга Николай Сметанин написал заявление об увольнении. В мэрии он проработал с 2010 года, а последние семь лет отвечал за главные городские стройки. В интервью E1.RU Николай Сметанин рассказал, что успел сделать за эти годы, о провалах и успехах, а также о том, что ждет город дальше.

Про детские садики

— За семь лет, что вы на посту, как-то поменялась работа с детскими садами?

— Да, мы значительно изменили сам подход к строительству этих объектов. Сначала мы по максимуму использовали типовые проекты — садики по 100 мест, мы уходили в цену примерно миллион за место. А к концу программы мы перешли на стандарт от 200 до 250 мест, чтобы сэкономить бюджетные средства, выделяемые на одно место.

Это первый момент. Второй — мы стали серьезнее работать с наполнением. Существовала проблема: когда мы сдавали объект, туда заходили директора и воспитатели и начинали спрашивать — почему все так, а не так. Поэтому мы с 2014 года на каждом объекте, который строим, — хоть школа, хоть садик — назначаем директора учреждения на стадии проектирования. Это нам помогло изменить подход, мы стали более клиентоориентированными. Например, стали учитывать такие мелочи, как расположение комнат нянечек.

На федеральном уровне идет доктрина, что нам нужны типовые проекты. Это не есть хорошо. Это стопорит развитие. Не дает людям проявить творчество на следующих объектах, не дает повода улучшить будущий объект.

— Финансирование садиков изменилось?

— Количество привлекаемых из федерального бюджета денег за последние годы возросло в пять раз. Если в начале деятельности комитета строили объекты в основном за счет средств муниципалитета, то сегодня практически нет объектов, которые бы строились без субсидий из вышестоящих бюджетов.

— Почему так? Раньше в вышестоящих бюджетах не было денег или просто работали по-другому?

— Раньше не было такого взаимодействия и на наши просьбы реагировали меньше. Подготовить документы и влезть во все программы вышестоящих бюджетов — сегодня все это воспринимают как само собой разумеющееся. Но раньше было по-другому.

Я лично не сторонник того, чтобы мы работали через субсидии, это очень затягивает все процессы на площадке. Мы бумажной волокитой занимаемся до пары лет, чтобы получить какое-то финансирование, а потом хотим от строителей, чтобы за год построили.

Та же программа — у школ. У нас в стадии строительства сегодня 17 объектов, запроектировано шесть, разрабатываем предпроектную документацию еще на десять. Работа выстраивается заранее. Но только после подтверждения получения субсидий мы выходим на строительную площадку. Процесс может занять около трех лет.

— Проекты не устаревают, пока все процедуры идут?

— Есть такие моменты. Особенно обидно, когда нами запроектирован очень хороший объект. Например, была запланирована большая ледовая арена на стадионе «Юность». Если помните, там был конькобежный круг большой. И очень обидно, что такого объекта у нас сейчас нет. Никто не решается дать на него денег, потому что считают, что он имеет меньшее значение для города. Это детско-юношеский спорт, а федеральные деньги, как правило, дают на развитие спорта больших достижений. А у муниципалитета сегодня нет денег.

Чтобы получить субсидии, мы разработали блок-схему всех наших документов. В итоге мы имеем процедуру в 260 дней для того, чтобы получить деньги на один объект. Это бюрократия, которая поедает нас и вообще развитие города.

— Так было всегда?

— Нет, так было не всегда. Это то законодательство, которое действует примерно с 2017 года.

— Что именно поменялось?

— Законодательство ужесточается, закрываются лазейки. Когда я пришел в комитет, была задача построить максимальное количество мест в садиках. За семь лет нужно было построить порядка 40 объектов, в итоге мы построили 50 объектов. Что первое бросилось в глаза — это волнообразность вложений. Она была связана с тем, что в процессе проектирования, эскизирования, подбора площадок, выделения денег силы распределялись неравномерно.

То есть, когда мы начинали объект, он требовал мало денег, при сдаче он требовал гораздо большей суммы. Из-за того, что на следующий год было необходимо больше денег, мы не могли начать следующие объекты. Такая была проблема. Честно, мы пошли на некоторую хитрость. Мы намеренно отыграли больше контрактов. И спасибо подрядчикам, что поверили нам и за счет своего оборота начали строить. Затем, когда федерация сказала, что у них есть дополнительные средства, мы сообщили, что у нас есть объекты, которые мы готовы сдать в текущем году. И таким образом в 2014 году мы сдали в два раза больше объектов, чем изначально хватало у нас средств.

Про школы

— Сейчас у мэрии грандиозные планы до 2035 года. А где администрация была раньше, когда строили много жилья и мало школ?

— Все определяется количеством денег. Но Екатеринбург все равно развивался. Была проведена реконструкция «девятки», второй гимназии, пятой гимназии, строились школы в Академическом, на Ботанике.

То, что мы сейчас столько объектов строим и еще в четыре зайдем в ближайшее время, — это наработки нескольких лет. Это не выстреливает за один год. Чтобы можно было стартануть, все равно нужно проектировать. Пусть проект пока полежит на полочке. Мы знали, что принята программа о школах, но денег не получали какое-то время, с 2016 года, но все равно начали проектировать. И когда появилась договоренность между губернатором и главой города о дополнительных средствах, мы сумели развернуть масштабное строительство.

— Что-то кардинально поменялось в технологиях, процессе строительства?

— С 2016 года мы и Управление капитального строительства перешли на BIM-моделирование. И первый объект, который мы уже по нему построили, — это школа № 1.

BIM-модель — это 3D-модель. Нам это позволяет ввести новые стандарты строительного контроля. Можно надеть очки, пройти по объекту с планшетом, посмотреть каждый узел, как он должен выглядеть, как он выглядит в натуре. Это облегчает работу.

— Это дороже, чем обычное строительство?

— Это может быть дороже на стадии проектирования, но на стадии строительства это сокращает нам издержки на долю до 20%. У нас гораздо меньше ошибок и переделок. Мы видим объект на стадии проектирования таким, какой он будет. Это не просто чертеж на листочке.

Если вспомнить, как было пять-шесть лет назад, к нам всегда возникали вопросы. Скажем, сделали кабинет химии, нужно его укомплектовать. Понимаем, что все то оборудование, которого хочется учителю, не входит. Кабинет становится неудобным. Сейчас мы расставляем мебель на стадии проектирования. И можем внести изменения, вплоть до того чтобы подвинуть дверь. Это очень большой и важный шаг для Управления капитального строительства. Это первая строительная компания в Екатеринбурге, которая перешла на эти стандарты.

Конечно, это накладывает некоторые обязательства, становится чуть дороже, чем обычное проектирование, занимает больше времени — пока. Но в дальнейшем мы сможем накопить стандартные типовые решения, которые будем применять на других объектах.

— Какие есть проблемы при строительстве школ, кроме отсутствия бюджета?

— Мало иметь проектную документацию и деньги на строительство, прежде всего должен быть земельный участок. Земельные участки пользуются большим спросом у коммерсантов. Когда начали реализовывать программу по детским садам, поняли, что нам катастрофически не хватает земельных участков. При строительстве школ такая же проблема. Найти участки и забрать их непросто.

Например, участок на Шейнкмана между Радищева и Малышева раньше принадлежал военным, а сейчас мы проектируем там новую школу. Мы очень долго отстаивали эту территорию. Через четыре года переписки получили этот участок. Надеюсь, что через два года там начнется строительство.

Есть участок на Советской — бывшие склады Суворовского училища, принадлежащие Министерству обороны. С ними очень тяжелый диалог, мы бесконечно писали туда письма. Эта территория была зарезервирована под школу еще с советских времен по Генплану. Имея острую необходимость в школьных местах в Пионерском поселке, мы пять лет назад стали писать об этом участке, требовать, ходить по разным кабинетам. Мои сотрудники ездили в Москву, но их даже не пустили на порог Минобороны. Они просто хотели передать письма и получить ответ. Только благодаря тому, что президент сказал, что школы строить надо, а правительство это поддержало, Минобороны наконец-то откликнулось. В следующем году город должен приступить к строительству школы на 1,5 тысячи мест на этом участке.

Сейчас строится школа на Уральской. Участок уже был передан застройщику под жилье. Благодаря тому, что договор аренды на этот участок закончился, мы вовремя его расторгли и забрали под строительство социального объекта. Там появится школа на 550 мест. Это часть работы Управления капитального строительства — мы как девелоперы ищем земельный участок, вымежевываем, резервируем под будущее строительство.

— Вам бы хотелось что-то поменять в законодательстве, чтобы работать стало легче?

— Да, в рамках существующих нормативов много чего мы не можем сделать. Работая с департаментом образования, пришли к выводу, что нужно изменение нормативной базы. С 2016 года мы пишем письма на уровень правительства Свердловской области и федерации.

Мы хотим изменить многое. Основное, что должно произойти, — снижение норматива площади на одного школьника внутри школы. Звучит довольно крамольно, как будто мы хотим стеснить детей. Но посудите. По сегодняшним нормативам у нас получается примерно 23 квадратных метра на одного школьника. Много это или мало на полдня пребывания в каком-то помещении? Нормативы очень избыточны. Давайте возьмем среднюю стоимость жилья в городе. Один квадратный метр — порядка 80 тысяч рублей. Если умножить квадратный метр на одного школьника, мы получим цифру за полтора миллиона рублей — на создание условий для одного будущего школьника. А норматив на строительство — миллион рублей. Где-то не сходится. Мы приходим к выводу, что по сегодняшним нормативам за те деньги, которые выделяются на строительство одного места, построить школы просто невозможно.

Недавно мы с департаментом образования были на совещании в Москве. На уровне федерации стали рассматривать изменения этой нормативной базы. Это не только наша заслуга, хотя и наша тоже. Надеемся, что все-таки Агентство стратегических инициатив додавит эту идею и изменения произойдут. И это позволит не ухудшить, а значительно улучшить наши будущие школы и образовательную среду, в которой находятся наши дети.

О подготовке к Универсиаде

— В ближайшие годы нас ждет много строек, связанных с Универсиадой. Мэрия справится?

— В комитете по строительству и в Управлении капитального строительства сейчас есть люди, которые четыре года готовили город к чемпионату мира. Мы на столько грабель наступили, столько нюансов получили! Сейчас об этом никто не вспоминает, но таких видоизменений городской среды не было, наверное, со временен перестройки. Да еще в центре города.

Это позволило нам накопить опыт комплексного подхода к развитию территории. Чем особо горжусь и считаю одной из личных заслуг — тем, что у Дворца молодежи появилась большая спортивная зона со скейт-площадкой. По изначальному проекту там была стоянка автобусов, предназначенная для подвоза клиентских групп на ЧМ. Но проанализировав всю ситуацию, мы решили, что эту территорию лучше сделать парковой и молодежной.

Очень много требований было от ФИФА и наших безопасников. Все это нашло свое отражение в проектной документации. Она претерпела несколько изменений, пока мы все это реализовывали. Очень много у меня было споров по Центральному стадиону. Всегда нужно думать о наследии, о том, как этот объект будет жить дальше. Потому что все капитальные объекты строятся на десятки лет.

— Почему решили перенести Универсиаду в Кольцово?

— По объему капитальных вложений площадки ВИЗа и Кольцово сопоставимы. Они значительно различаются по средствам, связанным с подготовкой территории. На ВИЗе требуется крупное расселение садовых участков и перенос инженерных коммуникаций. В Кольцово территория — бывшая пойма реки, там очень глубокие торфяные заложения. Там значительные средства, связанные с отсыпкой территории.

Про строительство метро

— Почему мэрия постоянно делает какие-то проекты метро, но ничего не движется?

— Метро никто не проектировал все эти годы.

— А как же все эти рисунки?

— Это рисунки. Одно дело рисунки, другое дело — рабочая проектная документация, по которой этот объект можно построить.

— То есть ее никогда не делали?

— Мы ее начинали делать в 2012 году. В 2013-м в связи с отсутствием средств ее прекратили делать. В городе была отдельная служба заказчика по развитию метрополитена, она была закрыта. Нам удалось сохранить часть специалистов и перевести в Управление капитального строительства. Слава богу, что у нас в городе есть проектный институт Уралгипротранс, который был разработчиком первой линии метрополитена и является разработчиком второй.

Уралгипротранс оставлял наработки, не закрывал направление. И у нас по крайней мере сохранилась отправная точка. С ней мы ходим и доказываем всем, что метро нужно. Невозможно ходить с пустыми руками.

— Каков шанс, что нам все-таки дадут деньги?

— Огромный шаг произошел в последний год, когда глава города выделил хотя бы какие-то деньги на технико-экономическое обоснование. К сожалению, из-за бюрократических процедур это все не делается быстро, мы сейчас только должны приступить к этой работе. Но и губернатор это поддерживает, и полномочный представитель президента. И Москва начинает к этому прислушиваться. Надеемся, что все-таки тему дотолкаем. Главное не опускать руки, бить во все колокола и доказывать, что нам это необходимо.

На письмо чиновника у нас вышестоящий чиновник может не ответить. А вот на запросы граждан у нас все должны отвечать. Поэтому у меня сотрудники как граждане РФ пишут личные обращения на уровень федерации с этими вопросами. И мы не прекращаем эту переписку. Нужно всех призывать писать эти письма.

Про строительство храма Святой Екатерины

— Как вы относитесь к строительству храма и к тому, что на две площадки, которые выносят на опрос, нет документации, точно подтверждающей, что строительство там возможно?

— В этой теме как чиновник я не участвую. А мое личное мнение никого не интересует. Как гражданин города я считаю, что такой объект должен находиться за Макаровским мостом. У нас есть проект благоустройства набережной, в следующем году мы должны приступить к ремонту от моста на Челюскинцев до Папанина. Там есть территории, где мог бы расположиться храм. Он бы значительно оживил эти территории и стал точкой притяжения.

— Предлагалась и площадка под недостроенной гостиницей «Дели», но владелец попросил слишком много денег. Неужели с ней ничего сделать нельзя?

— К сожалению, сегодняшнее законодательство не позволяет у этого недобросовестного собственника отобрать этот участок и что-то достроить.

— Но недавно появилось распоряжение отобрать небольшой кусок земли у «Дели» и участков рядом. Для чего?

— Все, что делается внутри квартала у цирка, нужно для Ледовой арены. Там забрали землю для благоустройства территории, для организации подходов к ледовой арене УГМК. Проектируется пешеходный мост, потому что арена будет на 15 000 человек. Такое количество людей одновременно на улице — это очень много. Нужны подходы, пути движения. Проанализировав всю градостроительную ситуацию, посмотрев, где находятся остановки общественного транспорта, решили благоустроить там территорию.

Ранее из администрации Екатеринбурга уволилась глава Управления культуры Татьяна Ярошевская. Интервью с ней можно почитать здесь.