Где чекинились чекисты: гуляем по самому знаменитому городку в центре Екатеринбурга

Городок чекистов переполнен городскими легендами — ещё бы, здесь ведь жили те самые чекисты, которые «брали работу на дом» и расстреливали людей в подвалах. Говорят, в стенах даже сохранились следы от пуль! Развеивать эти байки мы не собираемся — мы решили встретиться с историками, поговорить с местными жителями и просто погулять по конструктивистскому городку.

— Городок чекистов нужно смотреть изнутри — в этом весь фокус, иначе можно не понять всю магию места, — встречает нас сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН, доцент кафедры истории России исторического факультета УрФУ Константин Бугров и ведёт вглубь городка.

Название «Городок чекистов» — это городская легенда, говорит историк, официально оно никогда не употреблялось. Это жилкомбинат НКВД, его начали строить в конце 20-х годов. НКВД — это не только ЧК, но и милиция, пожарная служба, загсы, картография, земельное межевание, архивы и прочие службы, так что жили здесь не только чекисты.

Городок чекистов проектировали три архитектора — Соколов, Антонов и Тумбасов. Антонов уедет в Финляндию, а Соколов останется здесь. Его самая известная работа — это дом физкультуры «Динамо» на набережной.

Городок состоит из 14 объектов и все они соединены подземными переходами (туда мы ещё сходим). Про ДК имени Дзержинского мы вам уже рассказывали, сейчас здесь находится краеведческий музей, все, кто сюда приходит, обязательно фотографируются на лестнице, которая «упирается» в звезду на потолке.

Ещё один видный объект — это одиннадцатиэтажная гостиница «Исеть».

Некоторые считают, что «Исеть» сделана в виде серпа, а ДК Дзержинского — в виде молота — этакий красивый советский символ, но нет, это тоже легенда. Если смотреть сверху, то, может быть, здания и напоминают серп и молот. У кого-то фантазия развивается дальше, и они видят, как дома складываются в «СССР», а кто-то считает, что здания городка — это развевающиеся флаги, в общем, «увидеть» здесь можно многое. С тем же успехом можно сказать, например, что главный фасад, который выходит на перекрёсток Ленина и Луначарского, похож на растянувшиеся меха баяна.

— «Исеть», конечно, уникальная. По меркам довоенного Союза это небоскрёб, — рассказал Константин Бугров. — В то время объектов, которые были выше 7 этажей, за пределами Москвы и Ленинграда можно было пересчитать по пальцам. На Урале было всего три таких объекта, и два из них в Свердловске: это гостиница «Исеть» и второй дом советов. Третье высотное здание находилось в Магнитогорске.

Посмотрите, как этот квартал выглядит сверху (фотопанораму можно развернуть в отдельном окне)

Константин объяснил, что форма «Исети» вписывается в общую конструктивистскую логику по нескольким моментам: во-первых, экономия на тепле — меньше площадь внутреннего коридора, а значит, проще его отапливать. Во-вторых, в здании хорошая инсоляция, оно ориентировано по солнцу. Когда-то с балконов можно было обозревать город целиком. И до сих пор здание является высотной доминантой.

Гостиницей «Исеть» стала не сразу, раньше это было общежитие, но жить в общаге тогда было не стыдно. Сюда селились малосемейные и одинокие работники. Общежитие соединено переходом с ДК Дзержинского — там была столовая. Поскольку кухонь в общаге не было, то, по задумке архитекторов, жильцы общежития должны были ходить питаться в столовую.

— Моя бабушка рассказывала мне, что они ходили в спортивный магазин «Динамо», который был на первом этаже «Исети», — добавил историк. — Позже на первом этаже появился ресторан «Уральские пельмени».

Обходим «Исеть» со стороны двора — здесь корт, школьники катаются на коньках и весело шумят. Спортивная площадка здесь тоже с давних времён.

В 2015 году многие горожане смогли попасть в гостиницу «Исеть» на биеннале, а в ночь музыки фасад здания использовали для светового шоу.

Проходим вглубь двора, ближе к домам, и здесь уже не слышно школьников и машин на оживлённом перекрёстке. Дома расположены так, что внутри городка повисает тишина, не свойственная центру города.

Дома Городка чекистов находятся в не очень хорошем состоянии — обшарпанные, старенькие, рыжие от облупившейся штукатурки, за исключением второго корпуса, который стоит ближе к «Исети». Здесь сделан свежий ремонт, дом, как и должно быть исторически, белого цвета. По словам местных жителей, этому корпусу повезло с управляющей компанией.

В центре городка стоит здание, в котором раньше находился детский садик.

— Я был внутри этого дома, там ничего от оригинального интерьера не сохранилось. Оно давно уже не используется как детский садик, а сдаётся и превратилось в административное здание, — пояснил Константин. — Единственное, что я смог найти оригинальное, — это выход на балкон, где раньше гуляли дети. Подоконник у двери со скруглёнными углами, и он, видимо, остался оригинальным.

В 30-е годы попасть в городок чужакам было сложно. Если сейчас дворы закрыты на домофоны, то тогда все входы охранялись.

— В то время идеальный быт представляли себе совсем иначе, чем сейчас, — пояснил Константин. — Кухонь в домах не было. Планировка этих домов нацелена на борьбу с туберкулёзом — большие окна, обязательно сквозные квартиры, проветривание, инсоляция и озеленение дворов. Заметьте, что все подъезды двухсторонние — это характерно для довоенных домов, после войны так больше не строили. Выход из подъезда был во двор и на улицу.

В комплексе есть высотный дом — раньше все квартиры в нём были коммуналками, они остались здесь и сейчас, правда, в меньшинстве. Кстати, верхний этаж этого дома в прошлом году пережил серьёзный пожар.

На лестничной площадке — по две квартиры и есть лифт. Стучимся в одну из квартир.

— Я живу здесь 30 лет, мы поменяли жильё, — пояснила Римма Фёдоровна. — Однажды дочка, когда была маленькой, вместе с ребятами залезла в люк и походила по подвалу. Она мне потом говорит: «Мама, там такие площади, там есть и амфитеатр, и камеры для заключённых, и бассейн». А я читала, что все подвалы тянутся до улицы Малышева.

Соседка этажом ниже рассказала, что, когда они заехали, в квартирах не было кухонь, но место под них было.

— Я здесь всю жизнь живу. У меня отец работал в этой системе и получил эту квартиру. Здесь много пожилых живёт, подо мной в квартире живёт женщина, у неё отец в системе НКВД работал.

В доме родные перила, батареи, и сохранились даже некоторые двери. На одной из дверей наклейка «охраняется полицией», а, зайдя в другую квартиру, первым делом замечаем на шкафу милицейскую фуражку.

— У меня муж работал в милиции — майор. Он сейчас после инсульта, — пояснила Галина Александровна. — У нас здесь много пожилых, которые раньше в милиции работали, внизу живёт мужчина, мы до сих пор зовём его «старый партизан». А напротив нас жили муж и жена, они оба пожарными были.

Корпус № 13, который стоит между самым высоким домом и детским садом, — один из самых интересных. В центре здания находится больница, а в правом и левом крыле живут люди.

Вход в военную поликлинику строго по пропускам. Мы попытались заглянуть, но на входе сидит мужчина в форме, который сразу встречает нас вопросом: «Вы к кому?»

В этом корпусе живут доцент кафедры этики, эстетики, теории и истории культуры философского факультета УрФУ Лариса Пискунова и независимый исследователь Игорь Янков. Купив здесь квартиру, они «заболели» Городком чекистов и сейчас изучают его и следят за его жизнью. Даже водят экскурсии к себе домой.

— Вместе с квартирой мы купили себе научное поле, — шутит Лариса Пискунова.

В эркере двухкомнатной квартиры расположилась обеденная зона с круглым столом. Из окна видно двор и больницу — окна практически упираются друг в друга, но хозяевам, кажется, это не мешает.

Если в городе проходят выставки о Городке чекистов, то, скорее всего, их проводит эта семейная пара и ещё один доцент УрФУ Людмила Старостова. Сначала они называли себя ГЧ69 (город и человек, или Городок чекистов), а потом они решили назваться «Фикус» — как символ советского образа жизни.

— В городке в наибольшей степени воплощена комплексность, — объяснил Игорь Янков. — Здесь высочайшие стандарты по тем временам: вода, телефон, закрытые пространства, детский сад, баня, прачечная. Здесь создавался новый человек. В городке можно было жить, не выходя из городка.

Бани и прачечные были как раз в этом корпусе под жилыми частями здания — в подвале.

— Стирать и сушить бельё в квартирах запрещалось. На начальном этапе ходил комендант корпуса и проверял, не стирают ли и не сушат ли бельё, — рассказала Лариса.

По словам Ларисы, после сороковых подвалы заселили эвакуированными, а все квартиры уплотнили. Иногда люди жили даже в ванной на 6 «квадратах». Свою квартиру они любят, и те, кто приходит в гости, обычно остаются с положительными впечатлениями, но есть и те, кто здесь живёт и не в восторге от конструктивистской планировки.

— Где-то на Youtube есть интервью, где житель с таким ярко выраженным негативом говорит: «Представляете, у меня туалет с окном». А есть другие люди, которые говорят: «У меня ванная с окном» — и это совершено другое восприятие. Когда мы искали квартиру, то нам хотелось ванную с окном — это изюминка, — рассказал Игорь Янков.

По словам Игоря и Ларисы, в городке живёт около десятка тех, кто работал в системе НКВД, и больше половины жителей — это их дети и внуки. Те, кто сейчас покупает квартиры, — это в большой степени творческие личности и молодые архитекторы.

Кажется, что Лариса и Игорь знают практически всех жителей городка, со старожилами они уж точно знакомы. С Ларисой и Игорем они делились своими воспоминаниями из детства, показывали фотографии и рассказывали, чем жил городок в советское время.

То, что в городке не было кухонь, правда лишь отчасти. В корпусе для генералитета и больших начальников, по словам доцентов, были большие 3- и 4-комнатные квартиры с большими комнатами и кухнями. В остальных домах — только ниши для разогрева. По задумке, люди могли купить себе еду в столовой, а дома разогреть. Ниша находилась в комнате и была похожа на шкафчик с антресолью и газовой плитой.

— К нам ходят много иностранцев, французы говорят, что у них примерно так и есть, квартира без кухни — это для них норма, — пояснила Лариса.

— В 14-м корпусе (самый высокий корпус, где случился пожар. — Прим. ред.) есть очень большие квартиры, и они изначально все были коммуналками. Как говорят наши респонденты, в том доме жила обслуга, — рассказала Лариса Пискунова. — Говорили, что было не очень желательно, чтобы дети из остальных корпусов играли с детьми из 14-го корпуса. Хотя несколько респондентов это отрицают.

К легендам, которые живут в городке, доценты относятся положительно. Конечно, на экскурсиях они рассказывают, что правда, а что выдумка.

— Забавно, как Николай Коляда в своей пьесе «Мы едем, едем, едем» обыграл городок. Он собрал все мифы, какие про это место есть, и в концентрированном виде забабахал. Ещё у него есть момент, когда один из героев приходит в квартиру в жилом корпусе и говорит, что он живёт в квартире такого же размера, только он живёт в «серпе» (то есть в гостинице «Исеть», хотя там были комнаты совсем других размеров и другой планировки. — Прим. ред.).

Театр Николая Коляды какое-то время тоже находился в Городке чекистов.

— Я детей спрашиваю, что они знают о Городке чекистов, и их ответы коллекционирую. Больше всего мне понравилось, когда они сказали, что это место, где чекинятся, — смеясь, рассказывает Игорь Янков. — Для них что Рюрик, что Иван Грозный, что 90-е годы — примерно одно время.

Впрочем, молодёжь это место притягивает — они селфятся на фоне конструктивистских домов, а режиссёры используют городок как съёмочную площадку. Игорь и Лариса считает, что Городок чекистов создаёт дух города, и это то место, которым можно гордиться.

Мы провели в городке не один день, и нам удалось проникнуть в подвалы, об этом мы расскажем вам в следующей серии про Городок чекистов.

А вот ещё несколько фотографий с нашей прогулки.