«Это жильё строила себе интеллигенция»: гуляем по столетнему району возле телебашни

В самом центре Екатеринбурга, практически у подножия недостроенной телебашни, находится квартальчик, про который мало кто знает. Деревянные дома утопают в зелени, по дворам бегают, что-то вынюхивая, кошки, на цепи сидят собаки, которые не очень-то любят нежданных гостей. Но, несмотря на это, само место весьма уютное — ощущение, что ты уехал куда-то к бабушке в деревню.

Во дворы на Декабристов мы пришли неспроста — недавно на областном Градсовете одобрили проект нового квартала в этом районе, а значит, дома, которым 90 лет, придётся снести. Пока этого не случилось, мы отправились туда на прогулку — посмотреть и запомнить район старого города, которого скоро не станет.

Почти все квартиры семи двухэтажных домов три года назад были расселены — их выкупил застройщик. Поэтому сейчас картина здесь печальная и чем-то напоминает оставленный жильцами квартал на Ботанике, про который мы писали в начале марта, этакая уральская Припять.

— Изначально это была территория так называемой Толстиковской Спасской единоверческой церкви, — подходя к стареньким домам, рассказал Александр Бурцев, кандидат архитектуры и член Центра прикладной урбанистики в Екатеринбурге. — Ещё в феврале этого года от имени ИКОМОС-Россия по поводу этой застройки мы подавали заявление на вновь выявленный объект культурного наследия в региональное управление госохраны памятников. Лишь на днях стало известно, что решение уже принято, и оно отрицательное.

Кооператив, построивший эти дома в 1927 году, был создан технической интеллигенцией Свердловска — инженерами, архитекторами, врачами, юристами.

— Это жильё, которое строили для себя относительно состоятельные по временам НЭПа люди. Например, швейцарский подданный инженер Штуц, управлявший заводом в Ревде. У него здесь была квартира из пяти комнат, он жил в одной, а остальные сдавал, — рассказал Александр.

Кстати, вокруг этого квартала находится много памятников архитектуры, например, красивейший особняк — усадьба Ошуркова. Два года назад мы подробно разбирались, какие из особняков у Царского моста могут снести ради нового строительства. В 2015 году сюда несколько раз приезжала техника и сносила здания.

Сейчас дома выглядят так, будто их покинули не три года назад, а намного раньше.

— Когда застройщик выкупал дома, они стояли совершенно в обыкновенном виде и лишь после этого пришли в такое состояние, — пояснил Александр.

Заходим внутрь, местами здесь нет даже пола, зато видно, насколько качественно «Опытстрой» строил эти дома.

— Эти дома в хорошем состоянии, несмотря на то, что может показаться, что здесь перегородки ужасные или ещё что-то, главное, что несущие конструкции крепкие. Люди здесь жили до последнего, обносили дома пристроями и не собирались отсюда съезжать, — добавил Александр.

В двух домах всё ещё живут люди. На стук в дверь одной из квартир нам открывает Любовь, она живёт здесь 12 лет.

— Нас две семьи здесь осталось. Сейчас начали поступать предложения по выкупу, а до этого угрожали. Мне здесь нравится жить, самый центр — красотища, соловьи поют, и воздух совершенно другой. Дом у меня не разваливается, я прежде, чем заехать, сделала ремонт, — пояснила Любовь Чернова.

— Деньги за жильё предлагают как на окраине Уралмаша — и 65 тысяч, и 75 тысяч за квадрат, самое высокое, что я слышала — это 100 тысяч за квадратный метр, но это очень мало, — добавила женщина.

В соседнем доме во дворе разбит настоящий сад и маленький огородик. Здесь уже высажены помидоры и распускаются тюльпаны.

— Нас никто не пытается выселить, потому что мы не можем договориться о цене. Как бы мы за свой дом ни боролись, я уже не хочу здесь жить, здесь уже и бомжи живут, и какая-то посторонняя молодёжь, — сказала жительница соседнего дома.

На градостроительном совете, где утвердили застройку между улицами Чапаева и Степана Разина, председатель Градсовета Михаил Вяткин предложил сделать на этом месте музей и разместить в нём макеты исторической застройки. Но, по мнению Александра Бурцева, эти дома вполне можно восстановить и переоборудовать под офисы, гостиницы или другие общественные помещения.

— Если бы у нас не было эпохи НЭПа и этих зданий, то у нас была бы какая-то другая история. Каждое место, каждый город, каждая страна уникальна своей историей, ради этого туристы и приезжают, чтобы узнать и посмотреть, пощупать руками. Сам по себе жилой комплекс в центре города не привлекает внимание. Условные «миллионы китайских туристов» за этим сюда не поедут, им этого хватает, а здания с такой историей, как здесь, это уникальная особенность, которую можно выгодно использовать, — рассказал Александр.

В одном из этих домов в эвакуации жила сама Майя Плисецкая. В своих мемуарах артистка балета писала, как ей жилось в Свердловске.

»И путешествие поездом, и житьё в Свердловске были сплошными мытарствами. Но так мучилась вся страна, и я не ропщу.

В Свердловске мы разместились в квартире инженера Падучева. Его фамилию я запомнила. В тесную трёхкомнатную обитель, помимо нас, Исполком поселил ещё одну семью с Украины. Четыре женщины, четыре поколения. Прабабушка, бабушка, мать и семилетняя дочь. Сам инженер — человек добрый и безответный — с пятью домочадцами остался ютиться в дальней третьей комнате. Так и жили мы: 4x4x6, почти как схема футбольного построения.

Но и это не оказалось пределом. В одно прекрасное утро в падучевскую квартиру сумели втиснуться ещё двое. Родной дядя инженера с десятипудовой женой. Они тоже были из Москвы и тоже эвакуировались «по счастливому случаю». Вы будете сомневаться, но жили мы мирно, подсобляли друг другу, занимали места в километровых очередях, ссужали кирпичиком хлеба в долг или трешницей до получки…»

Кстати, инженер Падучев, в доме которого жила балерина, — потомок архитектора Александра Ивановича Падучева, по проекту которого был построен дом Севастьянова.

Одному дому, стоящему в этом же квартале, но ближе к улице Тверитина, пока что повезло больше домов «Опытстроя», и он останется на своём месте.

— Это так называемый докторский дом, который для своих сотрудников построил Облздрав в том же 1927 году. Благодаря нестандартной форме плана у него есть собственный закрытый двор.

Во двор обычным прохожим, которые забрели в этот район, не попасть — он огорожен. А вот в сам дом можно зайти.

— Посмотрите, как стена изнутри ровно стёсана, как делалось ещё в крестьянских жилищах, — пояснил Александр Бурцев. — Здесь в каждом подъезде по три квартиры на этаж. Бараки, которыми такие дома ошибочно называют, — это когда 150–300 человек живёт в одноэтажном здании, каждая семья за своей ширмочкой, за занавесочной. Здесь же в каждой квартире по три–четыре комнаты. А дом с печкой и без водопровода — это по тем временам было в порядке вещей.

Сейчас центр прикладной урбанистики проводит по этому квартальчику экскурсии, а в будущем они хотят провести проектный семинар, на котором планируют представить концептуальный проект.

Вот ещё несколько фотографий умирающего квартала.