«Я почувствовал себя наивным дураком». Исповедь опального политика, который перебрался из Екатеринбурга в Европу

Свердловский политик Евгений Артюх уехал из Екатеринбурга после грандиозного скандала и партийного переворота с участием бывшего челябинского губернатора и администрации президента.

Пять лет назад он повел в Госдуму «Партию пенсионеров», из-за чего и случился скандал, который круто изменил его жизнь и подтолкнул к переезду. Партия практически исчезла из повестки, лишь недавно почти незамеченной прошла новость о том, что «пенсионеров» не допустили до выборов в свердловское Заксобрание. E1.RU воспользовался поводом, чтобы поговорить с Евгением Артюхом о том, каково это — бросить налаженную и благополучную жизнь ради шанса начать всё заново в чужой стране.

О переезде

— Я понял, что никакой политики нет. То, что в 2021 году очевидно всем, мне стало понятно в 2016-м. Я просто закрыл тему политики. Хотя эта сфера стала частью меня, пришлось развернуть жизнь на 180 градусов.

Я поехал в Словакию, потому что это славянская страна, близкий нам язык. Здесь простые условия легальной интеграции. Я зарегистрировал бизнес в Словакии, на этом основании получил вид на жительство, чтобы жить в стране законно и платить налоги. Потом вернулся в Екатеринбург, мы продали нашу квартиру на Маршала Жукова, наш дом в Березовском.

Квартиры в доме стоили по 20 миллионов рублей, но из-за кризиса цены упали. Мы продали квартиру за 15 с чем-то миллионов, денег хватило только на недвижимость в Словакии. После покупки на счете оставалась последняя тысяча евро, на эти деньги нужно было жить всей семье (у Евгения Артюха пятеро детей. — Прим. ред.).

О бизнесе

До политики я занимался консалтинговым бизнесом, основал юридическую фирму «Лев», недавно ей исполнилось 30 лет. В Словакии также занялся консалтингом, помогаю экспортерам, которые продвигают свой бизнес в Европе. Словакия интересует многих наших предпринимателей, потому что здесь более дешевый и простой вход с точки зрения юрисдикции. Он дешевле, чем, скажем, в Венгрии, где НДС выше. Я разработал бизнес-модель, но случился ковид, и возникли сложности, пришлось ее изменить под ковидные условия.

Приведу пример, как это работает. Недавно я как официальный представитель «Опоры России» в Словакии провел зум для предпринимателей об особенностях бизнеса в этой стране. После этого мне позвонил бизнесмен, рассказал, что занимается производством металлоизделий, хочет зарегистрировать компанию в Словакии, чтобы продавать продукцию за рубеж, в страны Европы.

Начался процесс, мы выбрали оптимальную форму бизнес-модели, зарегистрировали компанию, я провел встречи, наладил связь с организацией, которая обеспечивает таможенные склады, логистику, человек оформил себе вид на жительство, чтобы без проблем ездить между странами. Сейчас он в Словакии, перешел на следующий этап становления компании.

Не хотел бы называть обороты бизнеса, но приведу пример: после покупки жилья, как я уже говорил, у нас не осталось денег ни на что другое, надо было зарабатывать.

Бизнесом я фактически начал заниматься в 2019 году. Первый год был очень слабый: раскрутка шла тяжело. Основные доходы у меня пошли в 2020 году. С этих доходов мы смогли сделать такие покупки, недавно съездили на три недели в Испанию. Словом, нужно зарабатывать, трудиться. Ну, да мне к этому не привыкать.

Про жизнь в Словакии

В Словакии население на миллион больше, чем в Свердловской области, а по размеру она в 3,5 раза меньше. Только в прошлом году здесь выдали 19 000 видов на жительство, это немало. Меня часто спрашивают словаки, не из Украины ли я, потому что около 80% ВНЖ получили украинцы.

Через Словакию на Украину идет российский газ, так что словаки на этом зарабатывают. К россиянам здесь относятся дружелюбно, русский язык здесь популярен, многие выбирают его в школах как второй иностранный.

Моя супруга Ксения врач, но здесь она работает учителем русского языка, так что никакой русофобии нет. Словакия, Австрия, Венгрия выступают против наплыва мигрантов из Азии и Африки, но к приезду людей из славянских стран относятся нормально.

Гражданство мне не предлагали. Кстати, этот вопрос унифицирован в европейских странах. Те, кто хочет получить гражданство, должны пройти путь примерно в 10 лет. У меня нет цели получить словацкий паспорт. Вид на жительство, который есть у меня, позволяет даже в условиях ковидных ограничений выезжать в любую страну Евросоюза. Я плачу налоги в Словакии, этот статус меня устраивает.

Так было проще получить гражданство. Это заведомо криминальная схема, которую никому не советую.

Жизнь здесь ненамного дороже, чем в Екатеринбурге. Мы сравнивали продукты питания, продуктовый набор в Словакии по стоимости примерно такой, как в России. Например, литровую бутылку кефира мы покупаем за 69 евроцентов.

Наши дети здесь пошли в школу, это бесплатно. Так как словацкий язык похож на русский, они достаточно быстро адаптировались.

Это не зависит от дохода семьи. Кстати, по закону при въезде в страну можно перевезти свои вещи без уплаты таможенных платежей. Мы перевезли и живем сейчас в той же обстановке, что и в Екатеринбурге.

Про Екатеринбург

Екатеринбург меняется. Сложилась ситуация, когда крупный бизнес, капитал, по сути дела, срослись с властью. На наших глазах меняется город без учета мнения жителей (глава Екатеринбурга Алексей Орлов в последнее время часто подчеркивает, что важно советоваться с горожанами. — Прим. ред.). Я помню протесты из-за сноса башни, я помню скандальную ситуацию с храмом, хотя я совсем не против строительства церквей, но можно было бы найти другое место.

Но это сегодняшние реалии: если в стране власть решила делать мусорный полигон, то он появится (Евгений Артюх говорит про полигон в Шиесе, но именно его строительство отменили после протестов. — Прим. ред.). Если решила взорвать башню — взорвет. Удивительным образом сквер удалось отстоять горожанам.

Вспоминаю, как мы выступали в защиту старых построек Екатеринбурга. Я подошел к чиновнику из администрации города, большому человеку тогда в Екатеринбурге, и говорю: «Ну вот вы зачем вот это делаете?» А он отвечает: «Слушай, Евгений Петрович, ну у нас сильно много памятников в Екатеринбурге. Ты что, хочешь сказать, если в доме переночевал какой-то революционер, то этот дом сразу стал памятником? Лучше мы его снесем и будем строить квадратные метры».

Все-таки архитектура заводского Урала интересная, можно было бы сохранить в городе эти островки прошлого. Это могло бы стать духом города, но это уходит, потому что у бизнеса есть возможность уничтожать памятники в угоду своим интересам. Это надо осуждать.

Меня задевает, что в Екатеринбурге, в городе-миллионнике, жители не выбирают себе мэра.

Мы видим, как команда Евгения Куйвашева проникла во все сферы, ликвидировала выборы мэра, и такое случилось по всей стране. Я думаю, что от этого пострадали горожане.

Когда я был депутатом Заксобрания, у него был другой состав, гораздо более активный, депутаты были субъектами политической жизни. Сегодня состав безликий, на мой взгляд.

Про коронавирус

Было интересно наблюдать, как Россия и Екатеринбург в частности переживали ковидный кризис, и сравнивать это со Словакией. Здесь мы увидели, как четко может действовать власть. Да, они ввели в стране локдаун, и здесь долгое время не было ни одного случая. При этом мы могли выходить только в магазины за продуктами, в аптеку, в масках обязательно, всё четко соблюдалось. Непродуктовые магазины, рестораны были закрыты.

С начала 2021 года мы каждую неделю за счет государства сдавали тесты на коронавирус. Это продолжалось три месяца. Так словацкое правительство получало объективную картину о заболеваемости и исходя из этого могло принимать меры.

Кстати, в Словакии случился правительственный кризис из-за закупленной в России вакцины «Спутник V». Здесь есть реальная политика. Даже не все члены правящей коалиции согласились с такой позицией председателя правительства, и он вынужден был уйти в отставку.

На этом фоне я следил за Россией и Екатеринбургом, где были какие-то шараханья и метания. Я видел, как страдал бизнес, когда объявили нерабочий, но оплачиваемый месяц. Я видел, как страдали работодатели, которые не понимали, что они «оплачивают нерабочий месяц», и не знали, где они возьмут на это деньги.

В Словакии тоже есть ковид-диссиденты, но при этом процесс идет. Мы с супругой переболели в конце прошлого года, а перед поездкой в Испанию сделали первую прививку Pfizer.

Словаки даже предлагали «Спутник». Когда мы поставили первую дозу, скачали специальное приложение, и теперь у нас в телефонах есть этот ковид-паспорт. Мы предъявляем его, если кто-то спрашивает. Там есть вся информация о наших антителах и прививках.

Про крушение «Партии пенсионеров»

2016 год стал для меня откровением и холодным душем. Я верил, что с помощью выборов можно в стране менять власть, и занимался этим десять лет в Законодательном собрании. Я могу быть согласен с чем-то или не согласен, но через выборы я хочу влиять на ситуацию в стране, а в 16-м году мне стало со всей очевидностью ясно, что я очень сильно ошибаюсь. Грубо скажу: я наивным дураком себя почувствовал!

Оказавшись в Москве, я продолжил заниматься политикой в том же стиле, что и в Свердловской области.

А когда я оказался в столице, прямым актором и цензором для меня оказалась администрация президента.

Я намеренно набрал список людей, которые реально могли выиграть выборы. Помимо [бывшего губернатора Челябинской области и депутата Госдумы Михаила] Юревича, там были бывший мэр Калининграда Юрий Савенко, депутат Госдумы Олег Савченко, бывший губернатор Ненецкого округа Владимир Бутов, четыре Героя России и экс-главнокомандующий Тихоокеанским военно-морским флотом.

Когда они увидели список, у них, извините, глаза на лоб полезли. Они начали на меня давить, говорить «этого и этого не уберешь — мы тебя в асфальт закатаем». Прямо на съезде мне звонили. Тогда я понял, что неадекватно оцениваю ситуацию.

Пока я ходил по верховным судам, добивался регистрации, администрация президента организовала переворот, меня сняли с поста председателя, выбросили из списков — и я понял, что никаких выборов нет.

Кстати, позже Конституционный суд признал, что те, кого сняли с выборов, могут предъявить материальные претензии к России. Я и еще 14 кандидатов обратились в ЕСПЧ, но там дела рассматриваются долго. Ждем, когда обращение будет коммуницировано.

Да, в 2012 году я был доверенным лицом президента, входил в Общероссийский народный фронт. Получается, сам приложил руку к тому, чтобы такая ситуация сформировалась. В 2012 году впервые Владимир Путин как кандидат в президенты выступил перед страной с программными статьями. Я себе говорил: «Ну если будет реализована хотя бы часть вот этого всего, мы будем жить в классной, другой стране». Нам говорили, что грядут перемены, что ОНФ будет модератором политических процессов в стране, что будет многопартийная система, а в 2016 году на выборы в Госдуму пойдут и другие партии.

Это стало холодным душем. «Народный фронт» превратился в коллектор, в котором собрали позитивный протест, желание делать перемены, а потом слили. И в этом тоже проблема, потому что реально это могло бы быть инструментом [для развития страны].

Почитайте также интервью с депутатом Госдумы Павлом Крашенинниковым, одним из авторов конституционной реформы.