«Эй ты, обрусевшая, чей Карабах?»: солистка «Алоэ Вера» о том, кому реально нужен конфликт на Кавказе

Солистка «Алоэ Вера» и супруга оппозиционного политика Ильи Яшина Вера Мусаелян рассказала, как конфликт в Нагорном Карабахе изменил жизнь ее семьи. Дело в том, что отец певицы — армянин, а мать — азербайджанка. В свое время из-за войны на Кавказе родители Веры не смогли вернуться в Баку, где оставались их родственники. В своей колонке Вера рассуждает о том, кто и зачем поддерживает вражду между соседскими народами.

Всё это время мне, конечно, писали: «Вы почему ничего не говорите! Вы ДОЛЖНЫ сказать за свой народ (за какой именно?). Это ваш долг! Как мерзко петь свои песни в такой момент! ГОВОРИ!»⠀

Говорю.⠀

Мой отец — бакинский армянин. Он родился и вырос в Баку, это его родина. А мама — азербайджанка, внучка известного муллы, исламского священнослужителя. Всё их детство, юность, взросление проходило там, на берегу Каспийского моря. Там же родилась моя старшая сестра Зарина. Так было. СССР, в состав которого входили Армения и Азербайджан, худо-бедно сдерживал древние национальные обиды, мусульмане и христиане жили вместе, играли в одном дворе, любили, рожали детей.

Как молодого специалиста папу отправили по распределению на УВЗ в Нижний Тагил. «Всего на год, потом вернешься в Баку». В этот год случилась война. Больше папа никогда не вернется домой. В прошлом году он умер. Он так никогда больше и не увидел Баку, никогда не пришел на могилу своей матери и не ощутил себя дома.

Мама, азербайджанка, уедет вместе с ним. За всю жизнь она приедет в Баку еще 2 раза. Последний раз — на похороны. Там останутся родственники, братья, племянники.

И когда меня спрашивают: «Что вы думаете по поводу Нагорного Карабаха?» — я думаю, что эта война ломала и пережевывала судьбы людей, что это трагедия, боль и смерть из-за амбиций лидеров государств. И лучшее подспорье для того, чтобы вершить раздел территорий, — ненависть и страх. Ненависть простого человека к простому человеку. Ненависть просачивается глубоко, в сознание, в умы, в детей. Культивирование ненависти изнутри не дает утихнуть ране, всегда дает повод для новых конфликтов, вспыхивает как факел.⠀

На другой стороне, если и нет такой же прямолинейной агрессии (о чём пришли сообщить в комментариях), то процветает неприязнь, нетерпимость, нетолерантность, каждого конкретного человека делают ответственным за военные действия, за свершившиеся факты истории. Обесчеловечивание, демонизация "другого" приводит к тому, что в комментариях незнакомые друг другу люди обрушиваются проклятьями и грязью только по признаку крови. И это образованные интеллектуальные люди. Те, что попроще, позлее - берутся за ножи.

От меня не хотят ни сочувствия, ни поддержки, ни голоса здравого смысла. От меня хотят, чтобы я тоже кинула в кого-то камень, поделила на чужих и своих.

Я не могу ненавидеть одну часть себя в угоду другой. И ко мне в директ приходят люди, требуют от меня каких-то слов и каких-то действий. Они не уважают мою свободу, считают нормальным диктовать мне свои условия, они готовы ненавидеть меня только потому, что я веду себя не так, как они считают нужным. Чем же они отличаются от тех, кто вторгается в границы другого государства, если они так легко вторгаются в границы другого человека?⠀

Требуя свободы для себя, не признавая свободу другого — вы превращаетесь в таких же тиранов.⠀

Я знаю одно: человеческая жизнь — наивысшая ценность. И на территории Карабаха стоят дома людей с их большими семьями, с их маленькими жизнями и с их большими планами на эту маленькую жизнь.⠀И ненависть должны вызывать не простые люди другой крови, другой веры, а главы государств, что ради параграфов в учебниках жертвуют нашими маленькими бесценными жизнями.⠀

Я не могу остановить войну. Но я могу изо всех сил стараться, чтобы в управлении моей страной были люди, для которых важна человеческая жизнь. Именно поэтому я хожу на митинги, ставлю подписи, читаю о том, как же всё-таки сделать, чтобы твой голос не украли. Чтобы от моего имени свихнувшиеся властители не уничтожали людей по ту сторону границы. Чтобы однажды так не уничтожили меня.