«Я устал, я ухожу»: 20 лет фразе, которую Ельцин никогда не говорил

31 декабря 1999 года президент Борис Ельцин передал свои полномочия Владимиру Путину. Дорогим россиянам судьбоносное решение запомнилось одной фразой: «Я устал. Я ухожу». Двадцать лет спустя мы решили вспомнить события того дня и разобраться, наконец, откуда взялось выражение, которого президент на самом деле не произносил.

Но сначала давайте посмотрим то самое обращение:

Последние слова Бориса Ельцина на посту президента запомнились как «Я устал. Я ухожу», хотя на самом деле он произнес «Я ухожу. Я сделал всё, что мог».

Как писали речь и причем тут КВН?

Откуда взялось «Я устал», гадают даже сотрудники Музея первого президента России.

— Фразу можно назвать мемом, который стал прочно ассоциироваться с новогодней речью Бориса Ельцина, в которой он объявил об отставке. Это пример так называемого эффекта Манделы, когда у большинства людей совпадают ложные воспоминания. Многим показалось, что президент выглядел усталым во время телеобращения, — объясняет кандидат философских наук, сотрудник Музея первого президента России Людмила Старостова.

По одной из версий, мем «Я устал, я ухожу» придумали кавээнщики. Это подтверждает президент «Клуба веселых и находчивых» Александр Масляков: он заявляет, что юмористы шутили об уходе за год до главных политических событий страны.

— Хотите верьте, хотите нет, но иногда кавээнщики способны предсказать наше с вами будущее. И одно из таких предсказаний прозвучало в 98-м, а сбылось в декабре 1999-го... Тогда в одной из игр сезона «Уральские пельмени» показали фрагмент по мотивам киплинговского «Маугли», в котором вожак стаи голосом Ельцина объявляет о том, что «вам нужен новый вожак...» Через год земляк «Пельменей» Борис Ельцин объявил о своей отставке, а фраза «Я устал, я ухожу» еще долго витала в последующих кавээновских сезонах, — написал Масляков в своей книге «КВН — жив!»

Легендарная запись телеобращения Ельцина была второй. Первую с традиционной новогодней речью в Кремле записали за несколько дней до Нового года, но в последний момент Борис Николаевич объявил, что видео перезапишут.

События 31 декабря 1999 года Ельцин в подробностях описал в своей книге «Президентский марафон» и признался, что до последнего держал решение в тайне. Единственным человеком, который все узнал за несколько дней до Нового года, был его преемник, премьер-министр РФ Владимир Путин. Супруге Наине о своем намерении Ельцин сказал утром перед праздником. Она расплакалась от счастья — уж очень устала от жизни первой леди страны.

Наина Иосифовна в книге «Личная жизнь» позже рассказала:

— В ночь на 31 декабря 1999 года Борис спал плохо. Ворочался, вставал, я приносила ему чай. Было видно: его что-то тревожит. Поднялся раньше обычного — часов в шесть. Позавтракали. Начал собираться на работу. Долго выбирал костюм, что было на него не похоже. Позвал нас с Таней (Татьяна Юмашева, дочь Ельцина — прим. Ред.): «Какой надеть?» Таня сказала: «Темно-синий». Попросил меня: «Давай поменяем галстук, у этого и узел не тот, и цвет…» Я не стала спорить, принесла другой. Но не понимала, почему он так тщательно выбирает костюм и галстук, ведь запись новогоднего обращения уже прошла. Уже надевая пальто, Борис сказал: «Ная, я решил — ухожу в отставку».

Борис Николаевич позже отмечал, что эмоционально это решение далось ему нелегко:

— Я почти не волновался. Почти... Правда, один раз соринка в глаз попала. И я смахнул ее рукой. Когда произнес последнюю фразу, услышал, как в зале тикают часы. А потом кто-то захлопал, потом еще кто-то и еще.

В итоговый ролик смахивание соринки не попало. Его перезаписывали днем 31-го числа в присутствии журналистов. Корреспондент «Коммерсанта» Глеб Пьяных в первом выпуске 2000 года написал, что слезу Борис Николаевич пустил после записи: он достал из кармана носовой платок и приложил к глазам. Оператор включил камеру, но Ельцин отвернулся и не заметил этого.

«Наконец Ельцин взял себя в руки.

— Теперь вы понимаете, почему я вызвал вас сегодня. Я долго думал об этом,— сказал он телевизионщикам. И велел принести шампанское.

Налили всем — сотрудникам администрации президента и телевизионщикам. Выпивали стоя».

Дочь Ельцина Татьяна Юмашева вспоминает, как пленку с сообщением об отставке везли в Останкино:

— Накануне договорились, чтобы не случилось что-то непредвиденное с записью (в Москве, как всегда, были предновогодние пробки), пленку с записью в Останкино повез В. Юмашев на машине в сопровождении ГАИ, чтобы успеть ее подготовить к двенадцатичасовому дневному эфиру. И Валя помчался в телецентр, предупредив Костю Эрнста, руководителя Первого канала, чтобы он никуда не уезжал из Останкино.

А съемочную группу, проводившую запись обращения, заперли в Кремле до самого эфира.

Телезрители заметили, что во время обращения президент выглядел уставшим. Многие предполагали, что он покидает пост, потому что болен. Сам Ельцин уверял, что хотел внести в текст правки, чтобы люди не подумали, что его уход связан с болезнью. Но его советник Валентин Юмашев, который и был автором обращения, сказал, что это утяжеляет текст, да и кому в голову придет, что дело в болезни? Какая может быть болезнь за полгода до выборов?

Болезнь тем не менее имела место: несколькими годами ранее Ельцин перенес операцию на сердце. Позже его доктор Евгений Чазов напишет в книге своих воспоминаний «Здоровье и власть. Воспоминания кремлевского врача», что в конце 1998 — начале 1999 годов у президента начались «срывы, связанные с особенностями нервно-психического статуса». Журналисты уже тогда открыто говорили о том, что Ельцин не мог полноценно исполнять свои обязанности — каждая его импровизация ставила государство под удар. Окружение не могло его контролировать.

Для политиков решение президента об отставке не стало новостью — в последние месяцы помощники и даже дочь уговаривали Ельцина отказаться от власти. Лидер коммунистов Геннадий Зюганов позже вспоминал, что удивился не решению, а словам, с которыми Борис Николаевич обратился к народу.

Борис Березовский, экс-заместитель секретаря Совета безопасности, вспоминал, что идею ухода Ельцина они даже обсуждали.

— Я знал, что он раньше срока уйдет, но я не знал конкретной даты. Это не моя технология, но обсуждалась в том числе и мной идея досрочного ухода Ельцина с поста президента с безусловной целью: обеспечение преемственности власти.

Многие ждали этого решения и, как писал Ельцин, поддержали его.

— Борис Николаевич, как всегда, спутал все карты и политикам, и финансистам, и экономистам, и особенно журналистам, которые, бедные, даже, наверное, не смогут по-человечески отметить Новый год. Этим он совершил достойный большого политика поступок, дал Путину реальный шанс стать президентом России, дал абсолютно предсказуемую ситуацию для развития нашей страны в 2000 году и в последующее время, и ушел он очень красиво, как и пришел, он — Политик с большой буквы, и я думаю, что так о нем и будут писать в учебниках по истории будущего века, — так комментировал вскоре события 31 декабря лидер партии «СПС» Борис Немцов.

Анатолий Чубайс в те годы руководил администрацией президента. День смены власти запомнился политику моментом, когда Ельцин впервые обратился к нему на ты.

— После объявления об отставке я ему позвонил, весь переполненный чувствами: «Борис Николаевич! Как? Что?» А он: «Ну знаешь, Толя, считаю, что вот правильно». И это было какое-то потрясение. Понятно, почему он себе это позволил. Потому что с него свалилась неимоверная гора ответственности, которая ежесуточно давила на него. Он защищался от нее абсолютной корректностью, абсолютной уважительностью, — вспоминает Чубайс.

Другого помощника президента, главу фонда «Индем» Георгия Сатарова впечатлило, что Ельцин извинился перед народом:

— Приземлились мы с женой 31 декабря 1999 года в Праге, где нас встретил близкий друг. Первое, что он мне сказал, было: «Поздравляю тебя с новым президентом!» Я был в полном шоке! Стал торопить друга, чтобы ехали быстрее, потому что очень хотелось посмотреть эту запись. Посмотрели — больше всего впечатлила его просьба о прощении. Выступление Ельцина 31 декабря начисто перебило все — мир готовился к миллениуму, но в результате вынужден был обсуждать уход российского президента. Это был фантастический ход с его стороны! — рассказывает Сатаров.

А вы помните это обращение Бориса Ельцина? Делитесь своими воспоминаниями в комментариях!