«Считают за рабов». Полицейские из Екатеринбурга объяснили, почему их становится всё меньше

На днях глава МВД Владимир Колокольцев заявил о катастрофической нехватке сотрудников полиции. Недокомплект в патрульно-постовой службе составляет 26%, следователей — 21%, в уголовном розыске — 20%. При этом в Свердловской области всё оказалось в разы хуже, чем в целом по стране: нехватка сотрудников ППС составила 88%, а в угрозыске — 62%. Мы поговорили с лидером профсоюза и самими полицейскими, чтобы выяснить, почему так получилось и кто в этом виноват.

Федеральный министр назвал основными причинами такого дефицита неконкурентные зарплаты и недостаточный уровень социальных гарантий.

— Мы не можем напечатать деньги и увеличить заработную плату как основной мотив привлечения на службу в органы внутренних дел. Ситуация усугубилась. На сегодняшний день у нас некомплект личного состава — 152 тысячи по всем регионам. Один сотрудник органов внутренних дел работает за четверых, если речь идет об участковых оперуполномоченных, — сообщил Владимир Колокольцев.

Эта причина лежит на поверхности, и многие опрошенные нами с ней согласны — но лишь отчасти. Для больших городов зарплаты и правда не особо конкурентные, а для полицейских, которые занимают сержантские должности (в ППС таких большинство), суммы и вовсе выглядят смешными.

— Стажер ППС получает 20 тысяч рублей на протяжении полугода. Потом — 30 тысяч рублей (сейчас им пообещали еще надбавку в 10 тысяч рублей, — Прим. ред.). Кто пойдет на такие деньги? Жители города не идут, а областникам этого не хватит, чтобы снимать жилье. При этом ненормированный рабочий день (переработки оплачиваются только в пределах 120 часов в год. — Прим. ред.), физически тяжелая работа с кучей стрессовых факторов. Каждый день приходится иметь дело с наркоманами, пьяными, дебоширами и другими маргинальными элементами. Рисковать здоровьем и жизнью, — рассказал Петр, долгое время проработавший в ППС.

В то же время для небольших городов и сельской местности зарплаты считаются неплохими.

— Участковым стали доплачивать. В целом для провинциальных городов деньги нормальные стали, — считает Марат (все имена изменены, — Прим. ред.), бывший участковый.

Однако большинство опрошенных, в отличие от министра, считает финансовый вопрос второстепенным.

— Потому что начальники такие. Финансовая составляющая, конечно, играет свою роль, но там, где начальник нормальный, там люди держатся. Можно просто посмотреть разные подразделения. Почему-то в одном месте 88% сотрудников нет, как озвучил министр, а в других — более менее нормально. И почему тот начальник, у которого некомплект, до сих пор работает? Его гнать надо взашей.

По словам Михаила Пашкина, сам принцип поиска и устранения нарушений в системе МВД порочен.

— Он [проверяющий] не должен вернуться с проверки без обнаружения недостатков. Если он скажет, что всё хорошо, его самого накажут. Это такая дурацкая система (созданная Колокольцевым, кстати). Вместо нормальной: [когда] обнаружили нарушение — надо устранить его, принять меры, разобраться, помочь, а не просто кого-то наказать. А у нас устраняют сотрудников. Увольняют, делают выговор, чтобы он лишился премии.

Эксперт полагает, что в МВД пора полностью поменять критерии оценки обнаруженных нарушений.

— Простой пример: стоит на посту сотрудница, пропустила проверяющего, который пронес якобы бомбу. А почему она это сделала? А потому что рамка не сработала. А почему не сработала? Потому что денег нет на ремонт. А почему нет? А это начальник тыла проворовался.

По словам Михаила Пашкина, сотрудник полиции, к которому применили взыскание, премию уже не получит — только снятие взыскания.

— Верховный суд, рассматривая гражданское дело в подобной ситуации, постановил, что, если человек наказан и потом не совершил нарушений, ему обязаны премию платить. А в МВД из-за поправок депутатов в Законе о полиции получается совершенно иная ситуация. Поощрением сотрудника может быть только снятие ранее наложенного взыскания. Человека наказали, он стал хорошо работать, а всё равно премию не получит. Раз премия сотруднику не положена, а деньги выделяются — будет экономия фонда денежного довольствия.

Раньше, по словам Михаила, если сотрудник хотел перейти в другое подразделение, его обязаны были перевести, но после приказа Колокольцева без заминок переводят только на руководящую или вышестоящую должность. Остальных — только по воле начальства.

— Люди бегут от начальников, которые им не нравятся, а их заставляют оставаться. Поэтому люди и увольняются, потому что их считают за рабов. Их не считают за людей. Начальники говорят: кто вступит в профсоюз, будет уволен. Потому что они боятся правды. Они боятся, что сотрудники начнут бороться за свои права.

Наш собеседник обращает внимание на то, как дела обстоят в другом силовом ведомстве — Росгвардии. При сопоставимом уровне зарплат там не наблюдается такого дефицита кадров. Многие полицейские увольняются, чтобы стать росгвардейцами.

— Там более-менее порядок. В Росгвардии почти те же самые деньги, просто такое отношение к человеку. И вот что самое противное. Когда мы [профсоюз] рассказываем о непорядке в каком-то подразделении, то вместо того, чтобы исправить непорядок, начинают искать, кто слил информацию о непорядках. Кто враг? Вместо того чтобы встретиться и разобраться, им надо уволить того, кто рассказал.

А вот что рассказали сами уволившиеся сотрудники полиции о причинах, которые их к этому побудили.

— Сейчас везде будут уходить. Людей не берегут, всем срать. Оперов, участковых и остальных постоянно кидают на всевозможную охрану порядка. День города, охраны кладбищ в родительский день, военкоматы, дежурства в СОГ (следственно-оперативной группе. — Прим. ред.), работа водителями, в отделе охраняют, стоят с касками на случай теракта и так далее. В неделю может быть несколько дежурств суточных. В выходные и праздники все отдыхают — ты работаешь.

У гражданских выходных в мае было четыре дня, а у полиции не было. Всё для того, чтобы сотрудник бесконечно *** [вкалывал]. Ты, по сути, вообще не отдыхаешь. Хорошо живут сотрудники только в маленьких городах. Где людей мало, они дома спокойно отдыхают в праздники, особо их никуда не ставят. Там за сотрудников держатся обычно, — говорит Максим, бывший опер.

По закону переработки в полиции оплачиваются только в размере 120 часов в год. Фактически этот лимит может закончиться за одни новогодние праздники. По словам нашего собеседника, любая ошибка или конфликт, за которые человеку на гражданке ничего не будет, для людей в погонах — это повод для служебной проверки или даже уголовного дела.

— Любой жулик или закладчик пишет заявы на оперов и участковых. Пострадавший, потерявший телефон, пишет заявление на тебя за бездействие, что ты за три дня не нашел его. По всем жалобам проводятся проверки. За любую ошибку в бумагах тебе могут сделать выговор, уволить, возбудить уголовное дело. У сотрудников полиции стало намного больше шансов сесть в тюрьму. Начальство требует красивую статистику, показатели. Для этого всякие ухищрения делаются, иначе ты становишься неугоден. Тебя могут «снять с пробега» (подставить. — Прим. ред.) Но, заигрывая с фиктивной статистикой, можно жестко приплыть и получить уголовку, а тот, по чьему велению ты это делал, оставит тебя одного разбираться с этим. Скотское отношение руководства, — полагает Дмитрий, также бывший оперативник.

— В 90-х отделы были укомплектованы, но тогда был более сплоченный коллектив, кумовства меньше было. Начальником становился тот, у кого опыта было больше, по заслугам, — считает Юрий, ветеран уголовного розыска. — Сейчас, к сожалению, должность занимают люди, готовые решать вопросы. Часто подставляют друг друга, стучат по мелочам. Сотрудник, имеющий свое мнение, не нравится руководителям, и неважно, какие у него профессиональные качества. Ужасное отношение современных начальников. Тех, кто горой за своих сотрудников, нет. Каждый отгребает от себя.

Юрий обращает внимание на то, что против неугодных сотрудников стали чаще возбуждать уголовные дела.

— Когда за коррупцию — это правильно. Но часто просто адвокат активно начинает работать, закидывает жалобами, превышение [полномочий] возбуждают. А эту статью можно по-разному интерпретировать, как с шалинским участковым. Вместо того чтобы разобраться и наказать виновных, закатывают в асфальт того, кто посмел поднять голову, чтобы на его примере запугать других. Сотрудник сталкивается с нарушением своих прав и остается один на один против системы, сталкивается с сильнейшим давлением, — утверждает наш собеседник.

Помимо этого, в числе негативных факторов он указывает большое количество лишней бумажной работы, палочную систему и ориентацию на красивую статистику.

— Показатели раскрытия должны быть не меньше, а лучше даже больше, чем в прошлом году. Но в маленьких отделах может просто не совершаться преступлений в какие-то периоды, и начинается высасывание из пальца. Либо наоборот: с помощью различных ухищрений занижается статистика по тяжким преступлениям. Разбой превращается в кражу и так далее. Телефонные мошенничества очень часто падают в нераскрытые, их надо «перекрывать» раскрытыми тяжкими, и тоже начинают искусственно высасывать из пальца, уговаривать написать заявление по событию, которое было несколько лет назад, — говорит Юрий.

При этом тот сотрудник, который всё регистрирует и делает по закону, становится плохим для начальства, потому что вешает висяки на отдел.

— Очень тяжело между двух огней: и начальнику угодить, и нагнуть могут. Были случаи, когда человек был вынужден пойти на служебный подлог из-за требований руководства — занизить статистику. В итоге начальник потом не признается, что это он требовал, а у человека проблемы, и он остается с ними один на один.

Также, по словам Юрия, более молодое поколение не собирается терпеть оскорбления и грубое обращение.

— На селекторах нынешние руководители постоянно переходят на личности. Поколение меняется, люди не похожи на тех, кто раньше мог стерпеть. Молодое поколение не привыкло к такому. Раньше и народ проще к этому относился, был более стрессоустойчивый. Сейчас люди не готовы терпеть, — утверждает наш собеседник.

Не обошел он вниманием и риск для жизни и здоровья, который до сих пор сопровождает службу в органах.

— Стало очень много женщин. Участковые вообще скоро будут одни женщины. Личная жизнь у них в приоритете, а тут еще риск для жизни — с ножом могут прыгнуть. Это в порядке вещей, особенно когда появились синтетические наркотики. Наркоманы и кухонные бойцы: кто знает, что у них в голове? Но в первую очередь причина — это человеческий фактор и отношение. Взять отделы: в одном вообще нет оперов и участковых, а в другом не хватает всего одного-двух человек. Зарплаты одинаковые, нагрузка одинаковая. Но почему в одном отделе такая обстановка, а в другом — такая? В первую очередь это вина руководителя.

Ранее мы рассказывали, как в одном из отделов полиции в Екатеринбурге закончились оперативники. Почитайте, куда они уходят. Чтобы справится с оттоком кадров, в Свердловской области участковым и ППС пообещали надбавку в 10 тысяч рублей из регионального бюджета.

В начале года сразу несколько десятков полицейских положили рапорт на стол. Также мы писали, как свердловская автоинспекция столкнулась с массовым уходом руководителей среднего звена.