«Слона я хоронил лично»: 5 историй от хозяев главной свалки Екатеринбурга

Гора мусора высотой в 20-этажный дом в нескольких километрах от жилых домов — это сегодняшняя реальность района Широкая Речка. Многоэтажки подобрались слишком близко к главной свалке Екатеринбурга, и её... закрыли. Но мы успели съездить на полигон в последние дни его официальной работы и посмотрели, как живут обитатели свалки.

С 1 августа 2015 года на полигон не возят мусор для захоронения, но сортировочный завод на его территории продолжает работать. То, что не подойдет для дальнейшей переработки, будут по-прежнему поднимать на свалку, но, конечно, это гораздо меньшие объёмы, чем были, когда сюда везли 2/3 отходов всего Екатеринбурга. Теперь главная свалка города — Северный полигон под Верхней Пышмой, а Широкореченский засадят деревьями.

Когда подъезжаешь к территории, понять, что место назначения рядом, несложно — во-первых, конечно, специфический запах, во-вторых, большое количество грузовиков «Спецавтобазы», попадающихся навстречу.

Свалка сегодня — это 60-метровая гора площадью 25 гектаров, которая выросла за 50 с лишним лет. Жизнь здесь двухэтажная — внизу, у подножия горы, туда-сюда снуют грузовики с мусором и без, ходят рабочие. Наверху, на горе, — собственно место, куда складируют отходы.

Мы съездили туда, чтобы поговорить с людьми, которые многие годы работали на главной свалке мегаполиса. Всего там трудилось около 20 человек. Сокращать никого не будут — их переведут на полигон в Верхней Пышме. Что они вспоминают о своей пыльной работе?

Механик мусоросортировочного комплекса Евгений Ткачук работает на «Спецавтобазе» с 1998 года, а на свалку пришёл в 2003-м: стал начальником службы эксплуатации обоих полигонов — Широкореченского и Северного. В 2013-м уехал работать на север, а пару месяцев назад вернулся — и снова сюда, но теперь уже на сортировочный завод.

— Я горный инженер, закончил институт и уехал на Колыму работать. Потом призвали в армию, когда вернулся, был 97-ой год, золотопромышленность развалилась, возвращаться было некуда. А родители и родственники жили в Екатеринбурге, брат работал на «Спецавтобазе», и я туда пришёл. Сначала занимался механизированной уборкой города, потом с полигонами случилась беда, загорелись они сильно, и меня сюда, на полигоны, поставили, — рассказывает Евгений Юрьевич.

Еще до отъезда на заработки Ткачук руководил здесь ставшей уже легендарной операцией по утилизации... слона. Наверное, многие помнят, как во время гастролей в Екатеринбурге циркового шоу в ноябре 2009 года умерла индийская слониха. Ткачук до сих пор не забыл даже её имя — Чита.

— Слона хоронил лично, — рассказывает он. — Когда Чита померла, её привезли сюда. Неделю она тут стояла, не знали, что делать с ней. Ветеринары сначала не давали добро на сжигание, а в биотермическую яму закинуть её не могли — слишком большая. В итоге разрешили жечь, и мы сделали траншею в глиняном грунте, завезли уголь, покрышки, топливо, дрова, а сверху сделали перекрытия из швеллеров. Положили тушу на швеллера и снизу подожгли.

Утилизировали Читу два дня, да ещё и с музыкой — цирковая труппа приехала на своем джипе с аппаратурой и провожала слониху в последний путь по индийским обычаям.

— У них, когда похороны идут, это праздник, реинкарнация и всё такое. Вот они и устроили гулянку, — вспоминает Евгений Ткачук.

Отходы — это не только бытовой мусор, но и бездомные животные. Их тоже утилизировали на территории полигона — кремировали, а останки отвозили наверх на свалку (кстати, после закрытия свалки собак здесь сжигать не перестанут). За эпидемиологическое благополучие отвечает ветеринарный врач «Спецавтобазы» Владислав Сединин.

— Перед кремацией нужно удостовериться, что животное не болеет. Я проверяю входящие документы и делаю визуальный осмотр, — объясняет не очень разговорчивый ветдоктор суть своей работы.

В «Спецавтобазе» он работает шесть лет, но на полставки, одновременно трудится в управлении ветеринарии Екатеринбурга. На вопрос, нравится ли работать на полигоне, Сединин отвечает просто: «Работу не выбирают, она ищет нас».

Непосредственно кремацией животных занимается Александр Павин. Отловленные на улицах Екатеринбурга бродячие собаки сначала три недели ждут хозяев в питомнике «Спецавтобазы», рассказывает он. Если хозяева не нашлись, животных усыпляют и привозят на полигон кремировать. Интересуюсь у Александра, не жалко ли ему четвероногих.

— Бродячие собаки — что их жалеть? Столько людей ими покусанных! — бросает он таким тоном, что сомнений нет — не жалко.

Кремировать приходится не только бродячих собак, но иногда лабораторных крыс и даже лосей, которых сбивают на трассах автомобилисты. Печь рассчитана на 270 килограммов собак, но загружают в неё не больше 150 — чтобы мешать удобно было. После каждого сожжения Александр её чистит.

По профессии Александр маляр, на полигоне работает 14 лет, а до этого, говорит, халтурил. Оператор крематория — это его крайняя должность, раньше Павин был здесь же оператором пресса, оператором ассенизаторской установки, регулировщиком свалки (официальное название — рабочий по благоустройству полигона). Говорит, интересно пробовать себя в разных профессиях.

Как один из старожилов он помнит те времена, когда вокруг полигона стояли палаточные городки бомжей, а сами они бродили по свалке в поисках того, что можно съесть или продать.

— Они в лесах жили, а потом бульдозерами все домики снесли, — вспоминает он. — И правильно — зачем они тут? Сейчас на свалке остались только крысы да собаки.

На вершине горы самосвалы один за другим пока ещё выгружают мусор, а бульдозер укатывает его. Регулирует хаотичные процессы рабочий по благоустройству Андрей Большов. Фотографироваться он категорически отказывается из суеверия — мол, как-то разрешил журналистам себя сфотографировать, а потом неприятности начались, будто сглазили.

Вообще-то Большов оператор котельной мусоросортировочного завода, но на лето подменяет отпускников — регулировщиков свалки. Суть работы — распределять, куда какой мусор выгружать, давать указания бульдозеристу, принимать землю для засыпки края — «чтобы не горело».

— Я только первый сезон тружусь рабочим по благоустройству, с начала лета. А как отопительный сезон начнётся, вернусь в свою котельную. Освоить другую работу — сложного ничего нет, если с головой дружишь. А если не будешь дружить, то можно годами работать и не научиться ничему, — говорит он.

Тут же знакомимся с Ильей — молодым парнем, который работает водителем УАЗика, возит на оба полигона, что скажут.

— Водителем я работаю второй месяц, а до этого собак ловил полгода здесь же, на «Спецавтобазе», — рассказывает он. — Ничего в этом хорошего нет, зарплата маленькая, работа грязная очень. Водителем работать лучше, да и зарплата поинтереснее.

Фотографироваться Илья тоже отказывается — говорит, «мне такая слава не нужна».

На Широкореченскую свалку у мэрии Екатеринбурга большие планы — здесь ждут шведского инвестора, который обещает построить завод, вырабатывающий электроэнергию из свалочного газа. А пока, хоть официально и закрытый, полигон продолжит работать за счет сортировочного комплекса.

И напоследок посмотрите 13 фото со свалки, из мест, которые вы вряд ли увидите сами.