45 лет назад Урал чуть не стал предвестником Чернобыля. Вспоминаем историю громадного пожара на БАЭС

45 лет назад на Урале едва не случилась «репетиция» Чернобыля: на грани взрыва была Белоярская атомная электростанция. В новогоднюю ночь 1978 года на ней обрушилась крыша и начался пожар.

Стояли ужасные морозы: -47 градусов. Внутри АЭС тем временем был огненный ад, пронизанный проводами под напряжением в шесть тысяч вольт. В этих условиях свердловские пожарные и совсем молодые курсанты смогли предотвратить катастрофу.

Почти все получили отравления и обморожения, но, к счастью, в ту ночь никто не погиб. Многие из этих героев живы и сейчас. Уральский институт МЧС России выпустил документальный фильм, где они рассказали о той страшной ночи.

Полностью эту документалку вы можете посмотреть выше. В тексте мы собрали всё самое главное и интересное.

Уральцы готовились к Новому году — до праздника оставались считаные часы. Они не подозревали, что случилось страшное: в два часа ночи с 30 на 31 декабря на Белоярской АЭС произошла авария.

В самом опасном месте, турбинном зале, металлическая балка не выдержала расхождения температур. Эта балка удерживала крышу здания — но соскользнула и рухнула. Вместе с ней посыпались плиты перекрытия. Обломки бетона и упали прямо на работавшую турбину первого блока БАЭС.

Обломки пробили маслопровод турбины и разрушили кабель генератора. Огонь распространялся по кабелям, находившимся под напряжением в шесть тысяч вольт. В зоне пожара оказались огромные баллоны с водородом — крайне горючим. Это была прямая угроза атомному реактору.

Последствия наступили тут же — и они были страшными. Встали турбины и электродвигатели насосов, остановилось охлаждение реакторов. Температура в них росла, делая всё ближе и ближе ужаснейший взрыв.

Чтобы на Урале не случился второй Чернобыль, было нужно одновременно подавить огонь и восстановить подачу электричества — для охлаждения реакторов. Иначе радиоактивное облако дошло бы даже до Томска. О судьбе свердловчан в таком случае страшно и думать.

Спасатели вспоминают, как их разбудили звонки о ЧП. Пожарным приказали поднимать всех и срочно ехать «на Белоярку».

— Мне звонок в дверь. «Вы — Владимир Иваныч?». Я говорю: «Я Владимир Иваныч». «Пожалуйста, можно побыстрее чтоб вы оделись, у меня машина на улице». Куда меня повезли, жена не знала, — вспоминает полковник Владимир Иванович Столбов.

— Я, конечно, собрал сразу, всем тревогу объявил через диспетчера. По всем частям. И весь свердловский гарнизон выехал туда. Свыше 200, наверное, было бойцов, — говорит полковник Заряев.

Владимир Столбов вспоминает, что в автобусе, куда его привели, было 25 курсантов с кислородными масками. Со столь легким снаряжением их и отправили на горящую атомную станцию.

Пожарные распределили роли: кто идет на тушение, кто — остается в тылу. Начальнику тыла поручили докладывать обо всём в обком партии, а если потребуется — то напрямую в МВД. Общую колонну спасателей сформировали в районе Кольцово. Собрали всю технику из гарнизонов и резервов. На улице стояли такие морозы, что в машинах плохо крутились колеса.

— [Скорость] — километров сорок в час, если не меньше. Мы еле-еле... Туман. Мы туда ехали часа полтора, — вспоминает полковник Ставриниди.

Когда спасатели подъехали к станции, то увидели огромные клубы дыма. Горели 900 квадратных метров атомной станции. Внутри — мешанина из бетона, стали и порванных кабелей, снаружи — минус 47 градусов, внутри — пламя. Над восстановлением электричества бились сотрудники «Свердловскэнерго». А пожарные пошли в огонь.

— Мы или побеждаем этот пожар, ликвидируем. Или мы тут все останемся, — описал настроения спасателей полковник Ставриниди.

Тушение возглавили полковник Геннадий Гуляев и Евгений Заряев. Первым внутрь пошел капитан Иван Ватрич. На помощь прибыли 270 пожарных, курсанты из Свердловска, Каменска-Уральского и Асбеста.

Главный парадокс был один. Без электричества охлаждение реакторов не работало, и они приближались к взрыву. Но пожарные могли тушить огонь, только если электричество было выключено. Иначе напряжение в шесть тысяч вольт грозилось их убить.

Холод замораживал воду прямо в пожарных рукавах. Из-за дыма ничего не было видно, а работать было возможно только в противогазах. Прежде никому в мире не приходилось тушить такой пожар в таких условиях. Но у уральских спасателей не было выбора. И тушить пожар они пошли, не выключая электричества.

— Кабели до того нагретые, что с них капал гудрон, изоляция. Такие капели: вжух, вжух, — вспоминает Владимир Иванович работу на «кабельном полуэтаже»: узком коридорчике в метр шириной.

Звенья пожарных сменяли друг друга, чтобы не задохнуться. Отдыхали по 2–3 минуты — столько было нужно, чтобы заменить кислородный баллон в противогазе. Сложнее всего было офицерам, которые вели их в бой. Офицеров было мало, и им приходилось работать почти без перерывов.

— [Отдельная сложность] — ответственность. Вот у меня было 150 курсантов. Молодые парни, второй курс, особой практики нет. Все в изолирующих противогазах. И боялись радиации. Мы понимали, что мы на атомной станции. Нам приходилось открывать стальные мощные двери, на которых были череп и кости: «Не входить, высокая радиация». А как не входить, когда там горит? — говорит Ставриниди.

Тем временем в Заречном и его окрестностях начали готовить эвакуацию населения. Для них сделали, что могли: приготовили сто автобусов и подогнали две электрички.

После того, как пожарные потушили кабели, их перекинули на пульт управления горевшего участка БАЭС. На пути к нему пылал широкий коридор — как и прежде, бетонный, без окон и дверей. Из-за высокой температуры пожарные не выдерживали в нем дольше 15 минут. Но курсанты, сменяя друг друга, «работали без устали».

Когда спасатели добрались до пульта управления, то увидели там «много-много светящихся красных прямоугольничков». Это не значило ничего хорошего.

— Вся стена была бордовая. Раскаленная. А за ней тоже была вся кабельная, электрическая часть. Всё это горело, — рассказывает Владимир Иванович.

Пожарным передали личную просьбу Алексея Косыгина, главы Совета министров СССР: «Что можете, что хотите, но этот пожар надо потушить».

Тушили 20 часов подряд. Почти все получили отравление продуктами горения и обморожения, многие — удары током и разные травмы. Но задача была выполнена.

— Ни один курсант не подвел. Не сказал: «Ой, мне страшно, ой, мне жарко, я больше туда не пойду». Такого не было, наоборот. Они старались даже, извиняюсь за выражение, нарушая технику безопасности... Без старшего, они ходили [тушить] сами, — хвалит парней Владимир Иванович.

23 спасателя получили ордена и медали СССР.

Документальный фильм спасатели завершили известной цитатой: «Гвозди бы делать из этих людей, в мире бы не было крепче гвоздей».

Мы публиковали и другие воспоминания участников тех событий. Утром 31 декабря на БАЭС прилетел первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин. Заработал штаб по предотвращению последствий. Тем временем работницы Белоярки за несколько часов сшили из кусков брезента «крышу», чтобы накрыть образовавшуюся дыру.

Люди, участвовавшие в ликвидации происшествия, были награждены орденами. 44 рабочих получили медали «За отвагу на пожаре». А пострадавший от пожара энергоблок № 2 был восстановлен и возобновил работу в июле 1979 года.

Не так давно Белоярскую АЭС посещал экс-президент Дмитрий Медведев. Мы показывали его визит. Прочитайте также, как самому попасть на АЭС (это проще, чем может показаться).