«Довели до смерти, а теперь скрываете документы». Муж погибшей тагильчанки обвинил врачей в трагической ошибке

Светлана Бурухина из Нижнего Тагила умерла в 35 лет. Она обратилась за помощью к врачам Демидовской городской больницы, чтобы ей сделали стентирование желчного протока. Но вместо этого медики провели другую манипуляцию, после которой у пациентки начались жуткие боли. В справке о смерти сказано, что причиной стали осложнения, связанные с хирургическим вмешательством, а также обильное кровотечение. Следователи возбудили уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности».

Андрей Бурухин уверен, что его супруга погибла по вине врачей. Он считает, что они допустили грубую ошибку и вовремя не увидели сильного внутреннего кровотечения — и это несмотря на то, что Светлана была под медицинским присмотром сначала в Нижнем Тагиле, а затем и в Екатеринбурге.

Прочитайте монолог Андрея. Сейчас он остался один с двумя детьми: старшему сыну 16 лет, а младшему ребенку — меньше трех. У самого мужчины третья группа инвалидности из-за бронхиальной астмы. Ему пришлось уйти с работы, чтобы присматривать за малышом. Но оставлять историю смерти жены Андрей не намерен, у него осталось множество вопросов к врачам. Далее — от первого лица.

— Это не внезапная операция, у нее были периодические боли в животе. К гастроэнтерологу мы ходили в платную клинику, так как в бесплатной было не дождаться записи либо не было врачей. Как это обычно бывает, если заболело сейчас — надо сейчас, а не через два месяца, когда будет врач. Поэтому мы посещали платную клинику, врач выписывала препараты. Светлана их пропивала и благополучно всё забывала на год-два.

Просто в этом году у нас была возможность оплатить МРТ, на котором выявили, что у нее заужен желчный проток, и ее отправили на консультацию к хирургу по установке стента — именно в Демидовскую горбольницу. Непонятно, почему не сразу в Екатеринбург.

Света ложилась в эту больницу, предполагая, что ей будут делать стентирование. Тут вопрос к больнице, почему они не перенаправили ее в Екатеринбург? В устной беседе с ее лечащим врачом выяснилось, что в Нижнем Тагиле такая операция вообще не делается. Ее взяли на другую процедуру — как сказал врач, делали ей «рассечение».

После этой процедуры, когда Света начала отходить от наркоза, ей стало плохо, она жаловалась.

Врачи свозили ее на рентген… Почему рентген, почему не МРТ? Тут тоже вопросы. Свозили и сказали: «У тебя ничего не выявлено, всё хорошо, никаких инородных предметов нет». И до 8 часов следующего дня, до того момента, как врач пришел на обход, с ней больше никаких манипуляций не производилось.

Она ревела, она жаловалась, что ей больно, ей только ставили капельницы, какие-то уколы обезболивающие, которые не помогали. Это медсестры делали. Ко врачам вопрос — где они были и почему ничего не предпринимали? Если у человека долго боли — значит, уже что-то не в порядке. Они знали прекрасно, что у нее живот болит. Но никто ничего не делал.

Вопросы к медсестрам: когда ее на рентген повезли, она говорила, что ей больно, что она встать не может. Ей говорили идти на рентген самой.

Соседки по палате ей помогали сесть в кресло, а не медперсонал. Была ужасная смена, отвратительное отношение к пациентам.

Я пересматривал все СМС, переспросил всех, кому она могла писать. Она только писала, что у нее очень сильные боли. Больше ничего. Когда утром на обход пришел врач и начал ее осматривать, не знаю, что он увидел, гематомы или острый живот, но он резко решил, что нужно экстренно делать операцию — лапаротомию. Это было на следующий день, 16 декабря.

Чего они ждали фактически целые сутки — тоже непонятно.

На третий день, 17-го числа, я пришел в больницу, как раз чтобы мне соседка передала телефон и личные вещи жены. Она сказала: «Врач на месте. Поднимись, пока он здесь, чтобы с ним поговорить с глазу на глаз». Я поднялся. Он сказал: «Да, бывает такое воспаление, панкреатит, три-четыре случая в год, но это лечится. Всё хорошо. Раз это сложный случай, поэтому отправляем в Екатеринбург». Такие были его слова: «Всё в порядке, это нормально, такое бывает».

На машине медицины катастроф ее повезли в Екатеринбург. Меня не пустили. Тут в реанимацию не пускали, и там тоже не пускали. Я видел Свету, когда ее провезли мимо меня, положили в машину скорой.

Она была укрыта пеленкой. Единственное, что сказали: «Все вопросы к лечащему врачу». Всё.

Она была на аппарате ИВЛ. Его подключили сразу после той лапаротомии. Я только сейчас понял, что его не ставят просто так — только в крайнем случае, когда человек не может дышать сам.

Доктор убеждал меня, говоря, что ей пока подключили искусственную вентиляцию легких «на всякий случай», вдруг ей станет хуже. Получается, он скрывал действительное состояние моей жены, а по факту всё оказалось намного хуже, чем он рассказывал.

Пытался получить документы Светы в Демидовской больнице. Я официальный супруг, мы в браке. В больнице мне в письменном виде дали отказ в предоставлении документов и пригласили своего юриста. Как мне позже объяснили, я в первом запросе не прикрепил свидетельство о браке.

Когда я с юристом больницы разговаривал, то на эмоциях сказал: «Довели жену до смерти, а теперь скрываете документы».

Они сказали, что при живом пациенте они не имеют права давать информацию, так как она меня не указала в доверенные лица, так написано в отказе. Но этого даже теоретически не может быть, она всегда писала меня. Мы не ссорились, мы не в разводе. Не могла она меня не указать. Мне кажется, это сокрытие документов или фальсификация.

Несмотря на то, что ее отправили в Екатеринбург, там либо ничего не делали, либо ничего не смогли сделать. Когда я звонил туда (в Свердловскую областную больницу № 1. — Прим. ред.), мне только сказали, что сделали ей лапаротомию, поставили дренажи, и всё. Лечение состояло в получении препаратов. Ее качали, как они сказали, сильнодействующими препаратами и лечили от панкреатита.

Про кровотечение, как потом выяснилось при вскрытии, ни один доктор не говорил. Врачи говорили, что у нее просто обострилось воспаление поджелудочной железы.

На первой операции что-то пошло не так. Я не понимаю, почему они не увидели кровотечения? Если бы они сделали МРТ.... Много вопросов. Это сейчас выясняют следственные органы.

Ее направили на стентирование — без разрезов, когда просто ставят эту трубочку и пациент спокойно отправляется домой. До сих пор не могу понять, как? МРТ показало, что у нее было сужение дистального отдела холедоха (желчного прохода. — Прим. ред.). Нужно было просто поставить этот стент, и всё. А они сделали другую операцию, и сделали ее криво.

Как говорят врачи, согласие на эту операцию она, естественно, подписала, но не указала доверенных лиц — никого. Я в это не верю. Сейчас есть только одни предположения. Поставили ли ее в известность, что будут делать другую операцию? Должны были, но это сейчас даже не спросить...

E1.RU отправил официальный запрос в Демидовскую городскую больницу Нижнего Тагила с просьбой прокомментировать ситуацию. Как только мы получим ответ, он будет опубликован.

В Свердловской областной клинической больнице № 1 нам объяснили, что не могут прокомментировать инцидент, и сослались на закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Однако этот случай будет рассмотрен на заседании врачебной комиссии СОКБ № 1.

Редакция E1.RU выражает соболезнования родным и близким Светланы Бурухиной.

Напомним, что недавно в Нижнем Тагиле уже произошел подобный инцидент. В детской больнице от пневмонии умер пятимесячный младенец. Буквально за два дня до этого его мама показывала ребенка медикам, и они уверяли, что он был здоров. Анна была возмущена, что силовики не хотят привлекать к ответственности врачей.

Как только председатель СКР Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело, его распоряжение было оперативно исполнено.