На Урале девочка пять лет жила в квартире-помойке у опекуна. В холодильнике был морг для кошек

— Когда мой опекун Алла Анатольевна первый раз привела меня в свою квартиру, где я должна была жить с ней, я немного испугалась, — рассказывает Ангелина. — Все было заставлено пакетами, коробками с вещами. В квартире было много животных: небольшая дворняжка и штук десять кошек. В квартире сильно плохо пахло. Алла Анатольевна успокоила меня: в квартире ремонт, поэтому беспорядок, скоро все будет хорошо. Но ремонт за пять лет так и не сделали, а кошек за годы стало только больше. Иногда они умирали, от болезней или, может быть, от голода. Трупы кошек Алла Анатольевна иногда (до их похорон) держала в холодильнике. Пока холодильник еще работал. В 2017 году в квартире за долги отключили электричество. А как я делала уроки? Если не успевала, пока светило солнце, то никак не делала.

Ангелине семнадцать лет. Она студентка института физкультуры в Екатеринбурге. Пять лет она прожила в захламленной квартире без электричества. При том что Ангелина — опекаемый ребенок. Но в этом случае опека, которую все ругают за то, что она вмешивается в дела семьи, вела себя вполне лояльно и особо не лезла в дела своей подопечной. Ангелина жила в квартире-помойке с пятнадцатью кошками и боялась пожаловаться на опекуна. Говорит, что детский дом ее страшил больше, чем квартира без электричества, постельного белья и туалета.

Мы сидим в гостях в загородном доме у родных Ангелины, к которым она несколько дней назад сбежала от опекуна. Дядя Ангелины Илья Шамов, Марина Степановна (теща Ильи) и сама Ангелина рассказывают нам всю историю.

Ангелина родилась в семье профессиональной спортсменки. Мама была мастером спорта по фигурному катанию. Ангелине было три с половиной года, когда мама умерла — у нее были проблемы с сердцем. Девочку взяла под опеку бабушка. Ангелина, как и мама, занималась фигурным катанием. Тренер говорила о перспективах, девочка прошла отбор в питерскую школу СКА и вместе с бабушкой переехала жить в Санкт-Петербург.

В 2014 году бабушка умерла из-за оторвавшегося тромба. За телом, чтобы отвезти на родину в Екатеринбург, приехал дядя Ангелины Илья. Ангелину он забрал себе. Хотел оформить опеку на себя, но ему отказали из-за прежней судимости. Когда-то в девяностые он еще подростком попался на сбыте и перевозке наркотиков. Статья тяжелая, срок дали тоже немаленький. Но тюрьма не смогла сломать ему жизнь. Выйдя на свободу уже взрослым человеком, он смог начать новую. Сейчас у него семья, двое детей, работа.

Тем не менее опеку на Ангелину оформила его жена Дарья.

— Специально уволилась с работы, чтобы собирать документы, ходить по всем нужным инстанциям, пройти специальные курсы приемных родителей, — вспоминает Илья. — Ангелина стала жить с нами. Мы понимали, что ей нужно продолжать тренироваться. Жена по два раза в день возила ее из Арамиля в Екатеринбург на ледовые тренировки. Это было очень тяжело. Но мы понимали, что спорт бросать не надо. Евгений Ройзман, к которому мы пришли на прием — он был тогда мэром, — помог нам устроить Ангелину в училище олимпийского резерва. Неделю Ангелина жила в общежитии, а в выходные мы забирали ее в Арамиль.

В училище Ангелина и познакомилась с Аллой Анатольевной, которая работала там воспитателем.

— Она нам очень понравилась, — говорит Илья. — Умная, говорила очень правильные слова. По образованию психолог. К Ангелине относилась очень хорошо. И девочка к ней тоже тянулась. А у нас с Ангелиной, наоборот, испортились отношения. Начались ссоры — по пустякам. Я не отпускал, например, гулять после девяти, ее это раздражало, она стала постоянно говорить: не хочу жить с вами. В какой-то момент Ангелина поставила ультиматум: буду жить с Аллой Анатольевной, она готова взять под опеку. Я сказал: насильно держать тебя не могу. И мы отказались от опеки в пользу воспитателя. Сомневались, конечно, но она внушала такое доверие, тогда были мысли, что у нее как у психолога лучше получится наладить контакт с девочкой в переходном возрасте, направит ее в нужную сторону. Теперь виню себя за ту ошибку.

Гостей водить запрещалось

Ангелина обаятельная внешне, спокойная и дружелюбная. Она подключается к разговору и вспоминает.

— Алла Анатольевна мне сначала очень понравилась. Доброжелательная, внимательная. Расспрашивала меня про отношения в семье. Я тогда пожаловалась, что мне очень тяжело: везде давят, требуют. На тренировках, в школе, дома. Мне тогда было двенадцать лет, я теперь понимаю, что из-за возраста воспринимала все слишком остро. Она сочувствовала мне. Помню, тогда она сказала: если попадешь в детдом, позвони мне, я тебя возьму к себе. Мы часто гуляли, она угощала меня чем-нибудь вкусным.

Так постепенно Ангелина подружилась с воспитателем. Та предложила ей стать ее опекуном. Ангелина согласилась. Перед этим воспитатель приглашала ее в гости в квартиру, где они должны будут жить.

— Позже оказалось, что та квартира, где мы гостили, была не ее, а старшего сына, он уезжал тогда в отпуск. Видимо, эту же квартиру она показала инспекторам опеки. Меня же привела жить в однокомнатную квартиру на Гурзуфской. Там же тогда жил ее младший сын, ему было лет восемнадцать. Ему тоже не нравилось жить в такой грязи с десятком подобранных на улице кошек, которые устраивали туалет по всей квартире. Позже сын уехал, вроде бы снял квартиру. Он очень хороший специалист-компьютерщик, у него своя семья. В эту квартиру он больше не приезжал ни разу, как и старший сын со своей семьей. Про сыновей могу сказать только хорошее: нормальные, благополучные, обеспеченные люди.

Впрочем, в первый год с опекуном были хорошие отношения. Была внимательна, интересовалась, расспрашивала. Справляли день рождения в кафе, пригласив туда старшего сына с семьей. Ангелина сейчас уверена, что та втиралась в доверие. Но, возможно, она искренне хотела помочь девочке. Так же как и многочисленным животным, которых она принесла в свою однушку с улицы.

— Потом отношения испортились. Даже не помню, из-за чего случился первый конфликт, я не выполнила приказ, она кинулась на меня, порвала мне кофту. Била по лицу. Потом такие стычки-срывы стали постоянными. Могла пнуть, кинуть в меня учебником. В 2017 году у нас отключили свет за долги. На газовой плите мы не готовили, там все было забито грязью, ползали кошки. Мылась я с фонариком. Бывало, она запрещала мне ходить в туалет, там жили кошки. Приходилось бегать до ближайшего торгового центра — «Фан-Фана».

Тем не менее родным Ангелина ничего не рассказывала. Говорит, боялась, что будет еще хуже: попадет в детский дом. За пять лет инспектор опеки проверяла, в каких условиях живет ребенок, один раз. По словам Ангелины, у опекуна была еще комната в общежитии одного из екатеринбургских колледжей, где она тогда работала, уволившись из училища. Эту комнату и показали инспектору, они специально приехали туда.

— Почему ты раньше молчала, не рассказала дяде? Ведь вы продолжали общаться с родственниками.

— Она не раз повторяла: ты одна, родственникам ты не нужна. Я была уверена, что так и есть. Хотя дядя приезжал ко мне, встречались мы у дома на скамейке. В квартиру мне было запрещено водить гостей. На праздники в подарок родные переводили мне деньги. На них я покупала не только что-то для себя, но и еду для кошек. Их было жалко. Они все были какие-то несчастные, потерянные. Сейчас осталось в живых пять кошек. Собака тоже круглосуточно сидела дома без прогулок. Запах из-за этого был ужасный. Мне казалось, что все мои вещи пропахли. Запах я глушила духами, на которые хватало денег.

Со спортом Ангелине пришлось расстаться из-за травмы. Она стала ходить в обычную школу. Потом поступила в физкультурный институт. Занималась волонтерством, работала на разных спортивных мероприятиях и праздниках, помогая организаторам. В волонтерство ее привела опекун. Она была активисткой в ДИВСе. Ее даже наградили поездкой на море.

Конфликт, после которого Ангелина ушла от опекуна, случился несколько дней назад как раз в ДИВСе. Опекун пыталась заставить Ангелину помыть полы, та ответила, что ей надо сдать конспект на дистанционке. Слово за слово — очередной скандал.

— Сказала, чтобы я убиралась к «родственничкам». Я позвонила дяде, они приехали за мной. И я им все рассказала.

Илья, дядя Ангелины рассказывает, что сначала не поверил племяннице, слишком шокирующие были детали быта. Дядя поехал на квартиру, начал расспрашивать соседей, те подтвердили, что в квартире нет электричества. Заглянул в окно на первом этаже — все так, как и говорила Ангелина: двухъярусная кровать, все заставлено пакетами и мешками.

Илья тут же позвонил в опеку Железнодорожного района — именно там числилась девочка, хотя жила в Верх-Исетском. Вызвал на адрес, где жила Ангелина, полицию и комиссию по делам несовершеннолетних.

— Приехала инспектор на одной машине с опекуном, тут же начала угрожать Ангелине, что сейчас ее увезут. Тут я сделал аудиозапись разговора.

Илья включает запись.

— Ты уедешь сейчас у меня, ты поняла? Ты у меня уедешь (в детский дом. — Прим. ред.)! — слышится резкий женский голос, видимо инспектора опеки.

Голос дяди:

— Ребенок второй год без света!

Инспектор, обращаясь к девочке:

— Ты почему без света-то живешь? Ты вообще где живешь? Не на Братьев Быковых (адрес комнаты, куда они ездили на встречу с инспектором опеки, когда нужно было проверить жилищные условия. — Прим. ред.)? Опять куда-то переехали?

Ангелина:

— Мы никогда никуда не переезжали, мы всегда здесь.

Инспектор:

— Ты умом понимай, если что, ты уедешь [в приют].

— Вот такой разговор, — заключает Илья. — Вместо того чтобы выслушать ребенка, расспросить наедине, инспектор начала ее запугивать детским домом. Ее пытались утащить в машину. Но я не дал! Полиция стояла рядом, не вмешивалась. В комнату опекун никого так и не пустила, утверждала, что жили они в другом месте. Я, чтобы были какие-то доказательства, вечером с улицы снял видео того, что происходит в комнате. Вещи племянницы она так и не отдала.

После скандала и вмешательства начальства отдела опеки Ангелину оставили в семье дяди. Пошли навстречу: временную опеку разрешили оформить родителям жены Ильи. Через полгода Ангелине исполнится восемнадцать лет, опекун ей больше будет не нужен. Илья написал заявление в прокуратуру Железнодорожного района, требуя разобраться в ситуации.

Мы связались с опекуном девочки Аллой Анатольевной.

— Я явлюсь официальным опекуном девочки, — пояснила нам женщина. — Она государственная, родственники не принимали большого участия в воспитании девочки. Сейчас поднимают хайп, и я просила бы СМИ не беспокоить ни меня, ни мою опекаемую. Она сейчас не совсем в норме.

— Девочка уже через полгода будет совершеннолетней. И она, и ее родные знают, предупреждены про ответственность за клевету. Можете пояснить рассказанное насчет условий, в которых вы жили с ребенком?

— Я не знаю, какие условия описывает она...

— Антисанитария, множество домашних животных, отсутствие нормального спального места, электричества не было.

— Я не могу говорить. Не нужно травмировать ребенка. Родственники преследуют свои цели. Возможно, дело в комнате, большая часть которой принадлежит девочке. И перед совершеннолетием они вспомнили про это, она им стала нужна (дядя, действительно, рассказывал про комнату, доставшуюся ему и племяннице по наследству от бабушки Ангелины, говорил, что Ангелина после совершеннолетия будет жить там. — Прим. ред.). Давайте не будем добивать ребенка. Она в травме после общения с родственниками, я это как психолог говорю. До общения с ними все было нормально, за несколько дней до этого она работала волонтером, была в нормальном состоянии, веселая. Я так понимаю, давление на нее продолжается. Девочка может написать отказ от моего опекунства в любую секунду. И тут же по закону ее обязаны отдать в госучреждение.

— Она не хочет в приют.

— Я и не хочу, чтобы ее туда отправляли. Я ведь не написала отказ от опекунства ради ребенка... Одна из претензий была, что ее не кормят. Вы же видели девочку... Поэтому оставьте меня в покое. И ребенка тоже.

Мы отправили официальный запрос в министерство социальной политики с просьбой прокомментировать эту ситуацию и дать оценку.

Прочитайте также совершенно противоположную историю — про бдительность опеки. Как десятилетнюю Варю забрали в приют после конфликта родных со школой.