Десять лет со дня крушения «Боинга» на Урале: семьи погибших членов экипажа вспоминают о трагедии

Прошло десять лет. 14 сентября 2008 года. В тот день ранним утром «Боинг-737» компании «Аэрофлот-Норд» разбился в Перми при заходе на посадку, 88 человек погибли. Наши коллеги из 59.ru разыскали семьи, которые пермская трагедия в один миг лишила отцов, мужей, дочерей и сыновей. Это семьи погибших на «Боинге-737» пилотов и стюардесс. Публикуем три очень личные, настоящие и человеческие истории.

«Сын пошел по стопам отца»

Жена второго пилота рейса «Боинга-737» Риана Аллабердина 14 сентября приехала в Пермь из Уфы на памятные мероприятия. Прилетает не в первый раз, первые пять лет 14 сентября она была в Перми ежегодно. В этом году собрались здесь практически всей семьей. Поддерживает отношения с другими семьями погибших. И до сих пор не верит в официальную версию причины авиакатастрофы. У ее мужа Рустама Аллабердина — опытного пилота — общий налет был более девяти тысяч часов.

— В основном следствие просто списало все на «человеческий фактор»: на недостаточную подготовку членов экипажа, неспособность командира воздушного судна правильно определить направление крена, отсутствие пространственной ориентировки, — рассказывает Риана. — Говорили еще о наличии алкоголя в крови у командира судна. Вообще, нас недостаточно информировали и не дали прослушать бортовые самописцы.

Женщина не верит в версию о наличии алкоголя в крови у командира Родиона Медведева, так как перед полетом членов экипажа проверяют.

— Всегда проще свалить вину на погибших, но нужно учитывать и неисправности самолета. Было два дефекта, один из них — неоднократное отключение автомата тяги в полете, на что постоянно жаловались экипажи этого судна, — вспоминает Риана. — В ту ночь диспетчер отправлял самолет на три разворота перед посадкой, что говорит о внештатной ситуации на борту и неисправности самолета.

Рустам хотел стать пилотом с первого класса, вспоминает Риана. Он целенаправленно шел к своей цели, с юношества занимался парашютным спортом, поступил в Бугурусланское летное училище, окончил Уфимский государственный авиационный технический университет. Много лет отрабатывал налет часов на небольших самолетах, изучал английский язык для повышения квалификации, переучивался управлять «Боингом» в Москве, стажировался в Германии.

— Его сын пошел по стопам отца, сейчас он учится в Ульяновском институте гражданской авиации имени главного маршала авиации Бугаева на авиадиспетчера, — рассказывает Риана. — На самолетах мы летаем, несмотря на перенесенное горе. Думаю, самолет — всё же самое безопасное средство передвижения. Больше всего летает у меня дочка, она много путешествует. Еще хотелось бы добавить, что детям неправильно начислили пенсию от фонда социального страхования в Архангельске, где Рустам был застрахован от несчастных случаев. Сумма немаленькая, мы подавали в суд, но безуспешно. Также под расписку у нас изъяли книжку пилота, сказали что вернут через месяц, но так мы ее и не видели.

«Моя Оля была форс-мажорной девчонкой»

Василий Кучма о своей Оленьке говорит с гордостью. Опора и надежда родителей. Ольга Кучма была стюардессой на том трагическом рейсе. Ей было 25 лет.

— В этом году мы не сможем приехать в Пермь. Сейчас живем в Костомукше в Карелии. Приезжали на пятилетие со дня катастрофы, в 2013 году. Супруга звонила родным стюардессы Яковлевой. Общались с семьей еще одного пассажира «Боинга», — рассказывает Василий Кучма. — Когда приезжаю в Пермь на то место, мне тяжело, очень много воспоминаний.

Василий Кучма о причинах трагедии говорит категорично: это не «человеческий фактор».

— Версий было много. Мы сами там были и видели место, куда упал самолет. Мы не согласны с официальной версией, — сказал Василий Кучма. — Что там на борту творилось, на самом деле никто не знает. Как так — летели-летели и упали? В самом первом репортаже сразу после падения директор компании «Аэрофлот-Норд» сказал правду, больше такой версии я не слышал нигде. Ему задали вопрос о причинах: был теракт или не было теракта? Он пожал плечами и сказал: «Вы сами понимаете, воронки от удара нет, ничего нет». Даже не осталось фрагментов кресел…

О чем это говорит? Там стоял завод. Я считаю, это похоже на захват самолета. «Боинг» направлялся на завод. Почему они сразу не сели? Якобы пилот был пьян… Совсем офонарели люди, чтобы пить в полете и не посадить самолет. Железная дорога осталась целая, никаких повреждений от «удара». Почему? На пути упали лишь обломки. Все столбы и все провода целы. Если бы самолет упал, он бы собрал все эти столбы в кучу. Упали просто осколки. Есть запись камеры с девятиэтажки, на которой видно сначала вспышку. О чем это говорит? Самолет не упал, ему помогли упасть.

По словам собеседника, семьи погибших неоднократно обжаловали выводы авиационной комиссии. Было возобновлено расследование. Но в марте 2014 года его закрыли — «в связи со смертью виновного лица — командира воздушного судна Родиона Медведева, обвиняемого по ч. 3 ст. 263 УК РФ (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть более двух лиц)».

— Потом все стихло. И вот звучат официальные выводы — «виноваты пилоты», «они запутались в пространстве». Вот на этом и остановились, — продолжает мужчина. — Я был на месте падения. Я сам водитель, всю жизнь проработал с техникой. Представьте, если даже игрушку выбросить с самолета, образуется воронка. Самолет весит 65 тонн. А от его «падения» ни малейшей ямки. Ничего. Даже не было сгоревшей травы... Да, я до сих пор летаю на самолетах. Знаете, нет смысла бояться. Они падали и падать будут... Что еще об этом говорить.

Ольга Кучма родилась в Карелии в Костомукше. В Петербурге закончила курсы стюардесс, но остаться там не захотела. Уехала работать в компании-дочке «Аэрофлота» в Шереметьево в Москве.

— Оля сначала в Петербурге училась в университете мировой культуры. Она всерьез занималась восточными танцами, — вспоминает отец. — Она у меня была девчонка форс-мажорная. Ничего не боялась. И с парашютом прыгала. Был однажды разговор. Оля сказала: «У меня для вас сюрприз». Мы не сразу узнали, что она курсы бортпроводниц закончила. Сначала она работала секретарем на заводе. А тут вдруг нам такое выдала. Не хотела работать в этой балтийской целлюлозе. Как я отреагировал? Запретишь — будет винить, что не дали сделать свой выбор. Я никогда детям ничего не запрещал. Ни сыну, ни дочке.

Стюардессой Оля проработала всего семь месяцев.

— Вышла из отпуска, съездила в Болгарию, и первый рейс выпал на «Боинге-737», — вспоминает отец. — Он и стал последним. Перед этим рейсом мы с ней договорились по телефону, что один из ее следующих рейсов будет в Анапу, и я тоже туда прилечу. «Ну вот и хорошо, — ответил я. — Там встретимся. Еще успеем искупаться в сентябре. Бархатный сезон». Вот и встретились... Она у меня была хулиганка, боевая, как поется в песне «Я вот такая девчонка и больше никакой другой не хочу быть». Она ничего не боялась. Добивалась всего сама. (Голос отца дрогнул.) Ходила в турпоходы с детства. Мы на рыбалку боялись ходить в морозы, а она — на лыжи и вперед по тайге. Потерять родного человека не дай бог. Время не лечит. Боль не утихает.

«Дочь полетела вместо другой стюардессы, которая заболела»

Антонина Норицына из Архангельска прилетела в Пермь этой ночью. Ее дочь Тамара была стюардессой на рейсе «Боинга-737».

— Приезжаем не каждый год. Последний раз были пять лет назад, — начинает свой рассказ Антонина Норицына. — В этом году я обязательно решила съездить. У меня онкология... Когда мы прилетели в Пермь в первый раз — это было в 2008 году, я общалась с женщиной с Украины. Ее муж тоже погиб в том рейсе. У нее в высших инстанциях родственники сообщили, что это был теракт. А разгласят это лет через пятьдесят. И этой информации я верю. Никак не мог летный состав быть пьяным. Возможно, были неисправности в самолете. И эта версия тоже гораздо правдоподобнее.

По словам женщины, связь с некоторыми семьями погибших она поддерживает.

— Эти годы я общаюсь с женой второго пилота Рустама Аллабердина. Знаю, что у командира, пилота Родиона Медведева жена, она сама стюардесса, незадолго до этого рейса родила. Мы с ней виделись всего один раз, — рассказывает Антонина. — На пятилетии я была в Перми, общалась с родственниками пассажиров. Эта встреча была очень теплой. Это было человеческое отношение. Сам мемориал в виде 88 каменных колонн мне нравится, сделали достойно. Еще одна стела стоит на Северном кладбище. Там капсула, в которой лежит горсть земли с места трагедии.

Тамара Норицына работала стюардессой меньше двух лет. Она только окончила экономический факультет, параллельно выучилась на бортпроводника в Архангельске.

— Я всю жизнь работала в аэропорту на складе по перевозкам, дочки ко мне приходили, — вспоминает Антонина. — Потом стали там подрабатывать. А Тамара даже самолеты пошла мыть, лишь бы быть ближе к авиации. Она очень хотела летать, говорила об этом много раз. В институте и школе Тамара у меня была заводилой, очень ее любили. Открытый человек. Моя младшая дочь сейчас тоже работает в аэропорту — начальником смен.

После курсов стюардесс Тамара поехала на повышение квалификации в Германию. Там успешно прошла стажировку. Работала на тренажерах.

— 11 сентября она проводила меня. Я уезжала в отпуск на юг. А она должна была на другой день уехать в Москву в командировку на неделю, — вспоминает женщина. — Но напарница заболела, и дочку поставили на этот рейс. С этой стюардессой мы не общаемся. На прощании, отпевании, говорят, была и плакала. Винила себя.