Остался шаг до новой пандемии: эпидемиолог, предсказавший конец ковидной эпидемии, предрек новую беду

Несколько лет назад человечество познакомилось с коронавирусом, а в марте 2020-го с ним столкнулись и жители Свердловской области. На протяжении всех ковидных лет главными людьми для нас были врачи и ученые, ведь только они могли внести хоть немного ясности в то, что происходит, и заглянуть в будущее.

Редакцию и читателей E1.RU на протяжении всей пандемии консультировал один прекрасный эпидемиолог, имени которого мы не можем называть. В этом материале он поделился своими мыслями о том, как прошли пандемийные годы, снова заглянул вместе с нами в будущее и приоткрыл завесу тайны, что еще ждет человечество.

С первых дней этот врач говорил, что пандемия продлится по меньшей мере три года, а скорее всего, все пять лет. Мы округляли глаза, пугались, но верили. Впрочем, всё сбылось! Несмотря на то, что эпидемиологи понимают вирусы и логику их существования гораздо лучше нас, врачам тоже было страшно и сложно. Далее — воспоминания эпидемиолога от первого лица.

— Помните наши первые беседы, то ощущение, когда на нас надвигается какая-то беда, шторм, и мы не знаем, как мы выстоим? Я отлично помню. Тогда врачи-практики спрашивали: мол, скажи честно, сколько продлится? Я отвечал, что три года. Нам, эпидемиологам, мало кто верил.

Пандемия, которую мы пережили, многому нас научила, в том числе оптимизму и жизнелюбию. Мы получили новые знания, начали развиваться технологии, которых раньше не было. Конечно, были и большие потери, я думаю, каждый потерял кого-то из близких или знакомых. Поэтому годовщину появления первого заболевшего имеет смысл воспринимать как день памяти погибших от ковида.

Самый сложный период был между первым случаем, который у нас появился, и моментом, когда началось массовое распространение. Ковид постепенно проникал в нашу популяцию. Первыми включились крупные города — Москва, Санкт-Петербург, там уже шел подъем. А у нас заболевших практически не было, и многие были в недоумении: тогда почему всех нас закрыли на карантин? Что происходит? Заболеваемости нет, а мы сидим по домам — не работаем и непонятно от чего дистанцируемся.

Большинству населения это было психологически тяжело вынести. Также это время было тяжелым и для руководства области, Минздрава, Роспотребнадзора. Период ожидания всегда дается сложно, а всему административному аппарату надо было сдерживать волну негодования.

К нам пришла первая волна. Стало понятно, что люди умирают, и в этот же момент стало понятно, что медиков надо учить работать в условиях развивающейся пандемии, ведь они это знают теоретически. Эпидемиологи обучали врачей и медсестер тогда до хрипоты в голосе.

Это было тяжело для здравоохранения, оно приняло удар. Стало морально сложно всем медикам, они боялись заразить своих родных. В этот момент много чего не хватало, мы все помним дефицит перчаток, масок, средств защиты, антисептиков. Поставки более-менее выровнялись, прошла первая волна «альфа», и сложилась такая иллюзия, что мы выдерживаем этот шквал. А затем появились тревожные сообщения из Индии. Сообщали, что там новый штамм «дельта» с очень высоким процентом летальности. У нас были мысли, что там наверное лечат хуже, чем мы.

А затем «дельта» дошла до нас, и все мы реально вздрогнули. Загруженные реанимации, тяжелое поражение легких, присоединение внутрибольничных инфекций и, как следствие всего этого, высокая летальность. Период «дельты» был одним из самых тяжелых. Тогда уже все ждали, когда это закончится, все спрашивали, ну когда же плато пандемии (период, который наступает после достижения пика заболеваемости. — Прим. ред.)? А заболеваемость всё ползла и ползла вверх… И мы всё не выходим на уровень с одинаковой заболеваемостью, который говорит о том, что ситуация близка к стабилизации.

Появление «омикрона» было первым сигналом, что мы доживем до конца пандемии, потому что он оказался более легким по течению. Это говорило о том, что возбудитель ослабевает, он перестраивается. Это дало надежду, что мы вышли на плато и конец уже близок. Но до него на самом деле была еще пара лет.

К этому моменту очень сильно развились материальные базы научных институтов и медицинских организаций. Мы уже научились секвенировать вирус, то есть раскладывать его до белков и нуклеиновых кислот — ДНК и РНК. Это позволило прогнозировать, как вирус будет меняться дальше, влияют ли на него противовирусные препараты, которые мы пытаемся применять для лечения, входят ли актуальные штаммы в вакцину. С помощью геномного секвенирования можно найти много ответов, и в этой части мы очень продвинулись в развитии.

Когда появился «омикрон», вирус стал чаще меняться, хоть и легче переносился, и стало возможным повторное заболевание. Но у большинства людей уже был сформирован иммунитет, они уже ранее сталкивались с ковидом, поэтому стало меньше осложнений и тяжелых случаев. Люди продолжали болеть, но большинство справлялись без стационаров. И тогда всё постепенно стало возвращаться к норме, ограничения отменяли. Теперь ковид встроился в структуру сезонных ОРВИ и стал вести себя предсказуемо. Например сейчас из всех случаев болезни у свердловчан он занимает менее 1%.

Почему мы, эпидемиологи, заранее знали, что на всё это понадобится несколько лет? Все новые возбудители ведут себя примерно по этому же сценарию. Первый этап — это фаза становления эпидемического штамма, когда встречаются две популяции — человека и возбудителя. Проходя через организмы, вирус разгоняется, в этот момент он становится более агрессивным. Это был штамм «альфа» — он вошел в популяцию, люди болели, были летальные исходы, но как-то справлялись.

И потом он разогнался до «дельты». Это была уже фаза распространения эпидемического варианта. Он становится доминирующим, вызывает тяжелую форму. И все, кто не приспособлен жить с этим вирусом, встречу с ним не переживают. То есть либо они погибают, либо болеют тяжело.

Но в этот момент вырабатывается уже иммунная прослойка, накапливается большое число людей с антителами, которые переболели, и возбудитель начинает встречать в популяции сопротивление, на которое он «не рассчитывал». Он становится слабее, ему тоже нужно как-то жить. Люди начинают болеть легче.

У любого возбудителя нет задачи погубить своего хозяина, он же должен где-то распространяться. Он входит в популяцию через массовое распространение и постепенно становится менее патогенным, вызывая более легкие формы. Постепенно вирус уходит в фазу резервации: где-то присутствует в небольшом количестве, но массовых вспышек уже не дает. Поэтому всё логично. Так себя ведут абсолютно все остальные возбудители.

Это однозначно не последняя пандемия, сейчас научное сообщество внимательно следит за птичьим гриппом H5 и H7 — до этого им болели птицы, в прошлом сезоне стали регистрировать заболевания среди морских котиков, а это уже теплокровные животные. До шага в человеческую популяцию, как считают ученые, недалеко.

Ранее директор Научно-исследовательского института гриппа рассказал подробнее о надвигающейся пандемии птичьего гриппа, в этом материале — его аргументы и доводы.

А постоянный эксперт E1.RU, врач Александр Соловьев поделился, чего нам дальше ждать от ковида и от природы.

Что еще почитать по теме медицины? Держите подборку полезных материалов:

• уральские врачи рассказали, что рак и другие заболевания молодеют. Если вам от 18 до 30 лет — прочитайте, как проверить, всё ли у вас в порядке;

• а если вам уже стукнуло 30, вдвойне советуем сдать анализы. По этой ссылке — чекап для тех, кому 30–45 лет;

• ну и настольная статья о том, какие анализы сдать после 45 лет и как дожить до 90.