Один малыш умер в Новый год, второй — инвалид: трагическая история мамы двойняшек из Екатеринбурга

Екатеринбурженка Анастасия Новикова зимой 2021 года родила двойню — двух замечательных мальчиков Льва и Марка. К сожалению, у этой истории не будет счастливого конца.

В новогоднюю ночь Марк умер в больнице, Лев на всю жизнь остался инвалидом. Сейчас Настя не знает, понимает ли ее сын, что она его мама. Добрые и большие глаза Льва видят лишь смутные очертания людей, и он не чувствует своего тела.

Спустя три года екатеринбурженка нашла в себе силы разобраться в том, почему так произошло.

Это была первая, долгожданная и запланированная беременность. Анастасии было 26 лет. У них с супругом долго не получалось завести ребенка, молодая женщина уже планировала идти на ЭКО… И тут — чудо, тест показал положительный результат.

До первого УЗИ Настя наблюдалась в женской консультации на Декабристов при больнице № 1. Как только на скрининге увидели, что плода два, ее отправили в перинатальный центр на Антона Валека, а также в клинико-диагностический центр «Охрана здоровья матери и ребенка».

— На скрининге всё было хорошо, там сказали, что у меня монохориальная двойня — это одна плацента и два водных пузыря. И что у этой двойни есть определенные риски: первый ребенок может второго «объедать», за этим нужно наблюдать, — рассказывает Анастасия.

По совету друзей и близких екатеринбурженка стала наблюдаться в Уральском научно-исследовательском институте охраны материнства и младенчества. В результате она ходила в две больницы и часто делала УЗИ.

На 20-й неделе беременности Настю положили в НИИ ОММ для планового наблюдения.

— Якобы это нужно было по протоколу. Сдала все анализы, мне сказали, что всё более-менее хорошо, — продолжает она. — Потом уже я увидела, что там была в моче инфекция, мне ее никто не говорил пролечивать. Мне ставили фраксипарин для разжижения крови. Наблюдали две недели, потом отпустили домой.

Через неделю после выписки, 6 декабря, Анастасия пришла на УЗИ в перинатальный центр — и врач отправила ее на экстренное кесарево сечение.

— Врач посмотрела на меня и говорит: «Почему ты еще не родила? Ты уже должна была родить. Поезжай домой, собирай вещи». Но ведь меня только-только выписали из больницы, где говорили, что всё хорошо! — не понимает молодая мама. — Мы пошли к главному УЗИ-специалисту, там увидели кровоток, который барахтался туда-сюда. Когда я лежала в НИИ ОММ, мне ежедневно проводили УЗИ с доплером, чтобы отслеживать состояние второго ребенка. Врач успокаивал меня и говорил, что всё нормально.

Екатеринбурженка собрала вещи и поехала в НИИ ОММ, где ее положили в родильное отделение. Через два дня ей сделали операцию — мальчики появились на свет 8 декабря.

— По дороге в операционную я разговаривала с врачом. Попросила: «Если дети будут сами дышать, пожалуйста, покажите мне хотя бы одного». Я понимала, что Марк будет маловесный и, скорее всего, его сразу увезут в реанимацию… Операция прошла тяжело, эпидуральную анестезию поставили только с третьего раза. Мне показали Леву со словами: «Смотри, вот твой малыш», и я немного выдохнула, — вспоминает Настя.

Лева и Марк родились недоношенными, весили 1720 и 1290 граммов. После кесарева их забрали в реанимацию, где они пробыли пять дней, потом малышей перевели в палату к маме.

— Постепенно врачи приходили, называли мне разные диагнозы. Начали говорить потихонечку, что Лев, возможно, будет нормальным ребенком, а возможно — инвалидом. Про Марка ничего не говорили, только то, что он всё компенсировал на моменте реанимации. То есть у него всё хорошо.

30 декабря около 17 часов у Марка поднялась температура. Анастасия с медсестрами пытались спасти малыша. По словам мамы, реаниматолога на месте не было и только через шесть часов мальчика увезли в реанимацию:

— Датчики показывали, что всё хорошо, а ребенок просто синел. Его забрали, а через час ко мне подошли и сказали, что он умер…

Семья так и не знает, от чего погиб Марк. Справками о смерти ребенка занимался супруг Насти. Тогда, в тяжелом моральном состоянии, молодой отец не обратил внимания на причину, указанную в документах, и просто отдал справку в загс, чтобы получить свидетельство о смерти малыша и похоронить его.

Еще через пять дней температура поднялась и у Левы. Его с подозрением на грипп увезли в реанимацию.

— Сначала говорили про менингит [у Марка], потом — что все-таки что-то с сердцем у него было. Мне сказали, что отдадут тело ребенка, только если я подпишу бумаги о том, что не буду писать заявление на повторное вскрытие.

Маленький Лева справился с болезнью. В НИИ ОММ даже подключили московских врачей по телемедицине. Ребенку пришлось делать переливание крови.

Выписали маму с Левой только в конце января. При выписке Анастасии указали диагноз — «хроническая фетоплацентарная недостаточность, декомпенсированная форма».

Для малыша тяжелые роды не прошли бесследно. У Левы ДЦП пятой, самой тяжелой формы. И всё идет к тому, что скоро ему нужна будет паллиативная помощь.

Ребенок в свои три года не ходит, почти не держит голову, практически ничего не видит. Настя надеется лишь на то, что сын хотя бы чуть-чуть понимает, слышит ее. Догадывается, что она его мама.

— Как сказали, фетоплацентарный синдром был. Если он был, то мне должны были на 17-й неделе сделать внутриутробную операцию по разделению плаценты, чтобы дети питались отдельно друг от друга, — уверена Анастасия. — Ни в перинатальном центре, ни в НИИ ОММ меня не отправили на операцию. Говорили, что у меня всё под контролем, всё в порядке. Потом мне начали говорить, что был и фетальный синдром, и кислородная недостаточность…

Роды не прошли бесследно и для самой женщины:

— Полгода я не могла вставать на ноги. Вставала сначала на колени, а потом только на ноги, когда расхожусь на коленках. Долго из-за этой проблемы наблюдалась у остеопата.

Леве необходима постоянная реабилитация. Сейчас малышу три года. Настя приглашает на дом специалистов, ходит с ребенком на массажи и занятия. Всё это обходится семье в круглую сумму.

— Лева голову не держит, сам не сидит. Всё время в специальном оборудовании находится. У него со зрением проблемы, он видит только свет. Он не чувствует своего тела, поэтому он постоянно плачет и вечно сидит у меня на руках, — объясняет мама.

Анастасия снимает помещение для реабилитационных занятий с сыном и подключает к ним и других мамочек. Знакома она и с Аленой Ямушевой, воспитывающей сына и дочь с ДЦП. Их историю мы рассказывали в отдельном материале.

— Специалистов в городе очень мало, именно тех, кто специализируется на ДЦП, хотя этот диагноз не редкость. К тем, кто есть, очень большие очереди, и их услуги очень дорогие, — говорит екатеринбурженка.

С младшим сыном Насти всё хорошо — он родился абсолютно здоровым.

Молодая мама предполагает, что всего этого можно было избежать. Она обратилась в Минздрав Свердловской области, прокуратуру, ТФОМС и Росздравнадзор, чтобы там провели проверку.

Если во время проверки выявят нарушения, Анастасия подаст иск к больнице, чтобы взыскать моральную компенсацию за смерть своего сына. На реабилитацию живого ребенка в год уходит не меньше миллиона рублей — эта сумма не будет для семьи лишней.

За дело екатеринбурженки взялась юрист Юлия Липинская.

— Мы ожидаем результатов проверок надзорных органов, после чего все вопросы будем, как и всегда, разрешать в суде, — подчеркнула Юлия.

В Уральском НИИ ОММ в ответ на официальный запрос редакции E1.RU не смогли прокомментировать слова Анастасии, так как всё это составляет медицинскую тайну.

— Сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, о состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, согласно ч. 1 ст. 13 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан», составляют врачебную тайну. С учетом изложенного запрашиваемая информация не может быть предоставлена, — ответили E1.RU в институте.

Недоношенный ребенок — не приговор. Мы рассказывали, как в Екатеринбурге спасают малюток с экстремально низким весом.