«Я загорелась — спина, руки». Как уральская медсестра вытащила из огня 26 человек

68-летняя медсестра спасла 26 пациентов наркологического отделения в Новоуральске, где вспыхнул пожар. Сама Ольга Алексеевна обгорела в первые минуты, получила глубокие ожоги, когда пыталась вытащить из огня пациентку — возможную виновницу ЧП. Несмотря на тяжелое состояние и боль, она не бросила людей, выводила их в безопасное место. И потеряла сознание уже в машине скорой.

Прочитайте историю Ольги Лебедевой, медсестры из закрытого уральского города, — о ее работе, отношении к сложным пациентам и о том, ради чего она рисковала жизнью.

Тот рабочий день 4 января 2024 года начинался как обычно. Были новогодние праздники, Ольга Алексеевна вышла на смену. Как дежурная медсестра, она отвечала за ту часть наркологического отделения, где оказывали помощь тяжелым пациентам.

Это те, кто только поступал на лечение: их выводили из запоя, снимали интоксикацию и острое состояние, связанное с длительным употреблением алкоголя. Возвращали к жизни, а потом переводили на реабилитацию. Там уже с ними работали специалисты — это и врачи, и психологи, — пытались избавить от зависимости.

— Вечером после инъекций был обход, прошлись по палатам. Насторожила одна девочка — пациентка лет 30: нервничала, ссорилась с соседкой — видно, еще не сняли до конца психоз. Потом всё успокоились, — вспоминает Ольга Алексеевна.

Пожарная сигнализация сработала около двух часов ночи. В отделении дежурили трое: санитарка и две медсестры: пост 27-летней Марии, напарницы Ольги, был в другом крыле, где пациенты проходили реабилитацию.

Одновременно с сигналом Ольга почувствовал запах дыма. Она закричала второй медсестре: «Пожар!» Та стала будить людей в палатах возле своего поста, вызвала пожарных и скорую, побежала открывать двери, готовя людей к эвакуации.

Ольга Алексеевна отправила санитарку из отделения вниз по лестнице открывать все двери на замках с другой стороны. А сама побежала поднимать людей в палатах. Оказалось, что загорелась палата рядом с ее постом: из-под двери валил дым.

— Я заскочила — они лежат. Одна кровать уже начала гореть — одеяло, матрас. Пациентка кричит лежит, ничего не понимает. Две другие спят, — продолжает наша собеседница.

Ольга разбудила и вытолкала женщину, чья кровать была ближе к выходу. В ванной рядом с палатой стояли ведра, уже наполненные водой — для мытья. Медсестра тут же схватила их, плеснула на пламя, но бесполезно. Старые матрасы горели очень быстро.

Она попыталась поднять женщину — не получилось, та уже была в огне. Кинулась ко второй, которая спала. Тормошила, пыталась разбудить. А огонь распространялся мгновенно — уже пошел по линолеуму.

— Сейчас я понимаю, что она к тому времени уже надышалась угарным газом, потеряла сознание, — продолжает вспоминать Ольга Алексеевна. — Мне удалось стащить ее на пол с кровати. Стала волочить ее за ноги к выходу, как могла. Кричу (третьей соседке по палате, она стояла рядом в коридоре. — Прим. ред.): «Помоги!» Она рот открыла, смотрит.

68-летней медсестре не хватило сил вытащить ту женщину. Огонь по полу очень скоро добрался до пациентки, которая была без сознания, и до медсестры, спасавшей ее.

— Надо остальных людей выводить. Выскочила, сбила огонь с себя. Сильной боли я, кажется, не чувствовала. Побежала по отделению смотреть, все ли вышли из палат. Хорошо, что нашелся один пациент, его зовут Максим, молодой, лет тридцать — он молодец, начал мне помогать. Вместе с ним смотрели палаты: может, кто под кровать спрятался или спит. Заглянули в туалеты. Нужно было выводить всех.

Все, молодцы, послушались, пошли, взявшись за руки. С четвертого этажа людей спустили на третий, в отделение психиатрии. Санитарка с медсестрами стали пересчитывать своих людей. Оказалось, двоих нет. Тут уже прибыли пожарные, они пошли за теми, кто остался, нашли их в палатах, спасли. А я смотрю и вижу: еще одного не хватает. Побежала за ним, — рассказывает героиня.

Тот пациент был самым пожилым, ему около 80 лет. Ольга Алексеевна нашла его в тамбуре отделения.

— Дымом надышался, растерялся. Обрадовался, вцепился в меня в панике. Я кричу: «Больно, отпусти!» Он не слушает, повис на мне, — рассказывает женщина.

Вернувшись со спасенным, Ольга Алексеевна снова начала пересчитывать всех своих:

— Ахнула: еще одного не хватает. Снова хотела бежать. Меня старшая сестра остановила — она одновременно с пожарными на работу приехала, очень быстро: «Ольга Алексеевна, он здесь, у вас за спиной!» Я развернулась — он сидит, живой. Я разревелась.

Из 28 пациентов было спасено 26.

— Я всё продолжала их пересчитывать. Мне уже говорят: «Ты обгорела вся, тебя скорая ждет», — вспоминает наша собеседница.

Ольга потеряла сознание в машине Центра медицины катастроф, пока ее везли в Екатеринбург, в ожоговый центр 40-й больницы. У нее было поражено ожогами 25% поверхности тела. Ожоги оказались глубокие, потребовалась пересадка кожи на спине и на руках.

Ольга Алексеевна сейчас с благодарностью говорит о врачах ожогового отделения 40-й больницы, которые спасали ее. Просит передать спасибо своему лечащему врачу Евгению Николаевичу Родионову, заведующей Екатерине Владимировне Эльмак и всем сотрудникам ожогового центра.

Показывает нам фотографии травм, сделанные в первые дни, когда она находилась в больнице. Говорит: несмотря на то что снимки страшные, шокирующие, их стоит опубликовать — именно для того, чтобы показать труд и мастерство врачей, которые восстановили ей кожу.

— Когда первый раз посмотрела в зеркало, заплакала. Врачи успокаивали: не переживайте, вылечим, отшлифуем шрамы. Доктора там замечательные, и как люди, и как профессионалы. И вылечили меня действительно хорошо.

Делегация из ее городской больницы приехала к медсестре в первые же дни: руководитель Гарик Хачатрян вместе с заместителем. Ольга Алексеевна говорит, что, пока шло лечение в Екатеринбурге, они всегда были на связи.

— Звонили, спрашивали, какая нужна помощь, нужно ли что-то привезти. Никто не забывал меня. Потом, после выписки, увезли меня долечиваться к нам в Новоуральск, в мою родную больницу. Уже к нашим врачам, тоже очень хорошим.

Дочь нашей героини живет в Москве с сыном. Работает «специалистом по компьютерам» (так говорит Ольга), сын — студент московского вуза. Когда случился пожар, дочь пережила шок. В те дни она приехала в родной город на праздники. Мама не вернулась вовремя со смены, женщина позвонила в больницу, и кто-то по ошибке сообщил ей о смерти Ольги Алексеевны — та тогда потеряла сознание. Через несколько минут созвонились, успокоили: жива, всё будет в порядке.

— Представляю, что она тогда пережила… Ну ничего, говорю ей: «Теперь долго жить буду», — улыбается наша героиня. Есть такая примета.

Ольга говорит нам, как ей страшно и больно, что не смогла спасти тех двух женщин. Корит себя, что не хватило сил.

Причины пожара расследует МЧС. Но, по неофициальной информации, которую обсуждают сотрудники, ЧП, возможно, случилось из-за того, что одна из пациенток закурила в кровати.

По правилам в палатах наркологии нельзя хранить зажигалки, спички и сигареты. Но надо понимать, что это отделение — не камера СИЗО, не колония и не тюремная больница, никакие следственные действия или оперативные мероприятия — обыски — тут проводить нельзя по закону. Здесь нет ОМОНа, ГУФСИН — только медики. И пациенты находятся в отделении добровольно, подписав согласие на медицинскую помощь.

Видимо, пациентке удалось тайно пронести и спрятать зажигалку, несмотря на строгий досмотр.

Одна из погибших пациенток попала в отделение впервые. А вот вторую женщину Ольга Алексеевна хорошо знала. Она уже проходила лечение у них.

— Очень хорошая была женщина. Работающая, нельзя сказать, что спившаяся. Попьет — остановится, работает. Долго держалась, но вот пришла снова, сорвалась. Запила, не смогла остановиться, пока не стало плохо. Тут ведь и нервная система, и печень страдает, нужно прокапать препараты, снять абстиненцию, пройти курс реабилитации. Она всё это понимала, поэтому и пришла.

Решила, что будет оформляться платно: там другие палаты и пациенты, как правило, всё-таки более социальные, работающие, как говорят. Договорились, что в следующее дежурство оформим ее платно и переведем в другую палату. Не успела. Жаль обеих, очень жаль, — говорит Ольга.

Медсестра рассказала, что не все знакомые понимают ее поступок.

— Некоторые говорят: «Что ты туда полезла, ради кого?» Я им: «Что значит — ради кого?» Она горит, я ее тащу, она кричит... Люди собаку тонущую из воды вытаскивают, не могут пройти мимо. А тут человек, который кричит, зовет на помощь. Просто не верю, что кто-то может по-другому как-то себя повести.

Десять лет назад Ольга Алексеевна похоронила мужа. Тот много лет проработал пожарным. И вот, спустя годы, вдова пожарного сама спасла людей во время пожара.

— Вот не верила в судьбу, но пришлось поверить, — говорит она нам.

И рассказывает, как накануне пожара ей приснился сон, который кто-нибудь наверняка бы растолковал как пророческий. Ночь, она одна в отделении на смене. Не может найти ключи. Вдруг видит, как по коридору идут трое бывших заведующих отделениями, которые уже умерли в разные годы. Прошли мимо ее поста и вышли.

— Надо сказать, что все эти заведующие были очень хорошие люди, хорошие врачи, просто горели работой. Рассказала про сон нашим, сестра-хозяйка вздохнула: «Может, это нас ангелы-хранители бросили?» Я считала себя не суеверным человеком, не религиозным. А вот сейчас думаю: может, действительно, это как предупреждение было. И может, наоборот, помогли — удалось избежать больших жертв.

Мы разговорились с Ольгой Алексеевной о ее работе и пациентах. Она работает в отделении наркологии городской больницы Новоуральска почти сорок лет, с первых дней, когда его открыли в конце 80-х. Пришла в 27 лет из детского отделения. Новоуральск — ее родной город. После школы поступила в медицинское училище. У нее не было сомнений, какую профессию выбрать: в детстве лечила кукол, перевязывала лапки раненым котятам.

Когда решила перейти в наркологию, некоторые знакомые пытались отговорить: «Ты с ума сошла, ты понимаешь, что там за контингент?»

Это было относительно новое направление — наркологические отделения тогда только начали открываться по всей стране. Решение о создании отдельной службы, которая занимается проблемами алкоголизма, наркомании и токсикомании, было принято в 1975 году.

Ольга Алексеевна говорит, было интересно попробовать. Текучки и случайных людей в их отделении нет, все работают по много лет. Некоторые приходят и, понимая, что это не их профиль, уходят в другие отделения. Но костяк остается.

— Сейчас контингент тяжелее, чем в 80-х. В 80-е годы наркоманов у нас среди пациентов не было. Потом началось: наркомания, токсикомания — нюхали клей.

Какое-то время был пик, сейчас большинство лежит с алкогольной зависимостью. Но в 80-е годы у нас было обязательное трудоустройство, работали, отчисляли 40% зарплаты за содержание здесь. Сейчас обязательного трудоустройства нет, не так много работающих ребят. Но это не значит, что они ничего не делают. Кроме процедур, лечения с ними и психолог работает, и соцработники.

Они многое когда-то умели, у них были таланты, и мы пытаемся возродить их, вернуть всё хорошее, что было, — рассказывает наша собеседница.

С некоторыми самыми первыми пациентами отделения Ольга общается до сих пор. Они пишут, звонят, поздравляют с праздниками.

— Уже 37 лет они вообще не употребляют алкоголь, — с гордостью говорит наша собеседница. — Всё у них хорошо, семьи, работа. Они очень хотели вылечиться, поэтому и получилось. Таких, к счастью, немало. Но, к сожалению, много и тех, кто не смог.

— Это печально. Бывает, привезут уже не первый раз — он пьяный, падает, ползет, тащишь его на себе. А он: «Как я рад вас видеть, а вы?» Я вздыхаю про себя — рада-то рада, но лучше бы сюда больше не попадать, — говорит медсестра.

Она вспоминает свои ощущения в первые годы работы.

— Мне в юности казалось, что я их выше на голову. С годами прошло. Да, этот образ жизни — их выбор. Но не наше дело их осуждать, наше дело лечить, помогать. И ко всем, даже самым тяжелым, неблагополучным, нужно относиться с уважением, без пренебрежения. Чтобы у них проснулось чувство собственного достоинства. Без этого невозможно вернуться к жизни.

Видно, что Ольга Алексеевна говорит эти слова искренне. Хотя мы прекрасно понимаем, что за столько лет работы она насмотрелась на страшное: психозы, деградация личности у алкоголиков и наркоманов. Но нет в ней ни ожесточения, ни равнодушия к пациентам, ни раздражения.

— Придут в себя после психоза — кто-то извиняется, кто-то отмахивается: «Вы наговариваете, не было такого со мной». Ничего не помнят. Мы часто разговариваем о многих серьезных вещах. Вот, например, зайду в палату, спрашиваю: «Что вы понимаете под словом "цель", расскажите». Начинаем обсуждать. Для кого-то цель — сохранить семью, для кого-то — найти работу, почти у всех цель — бросить пить. А вот когда не могут ничего сказать, когда нет цели — это очень плохо.

Ольга Алексеевна говорит, что часто думает, как сложилась жизнь у ее давних пациентов, которые пропали из поля зрения.

— Помню, в 90-е годы к нам попала компания ребят-наркоманов, им тогда было, наверно, лет по 20. Что с ними случилось потом, после лечения, я не знала. Я часто вспоминала про них, переживала: может, и в живых уже нет, если не смогли бросить наркотики.

Она узнала, как всё сложилось у тех ребят, совсем недавно, после пожара.

— Я не поняла: какие наркоманы? А врач, сам удивляясь: «Хорошо одеты, благополучные, вежливые, не похожи на наркоманов, но вот они так представились». Мы им ответили: «Но если вы наркоманы, мы не имеем права ничего у вас принять». Они улыбаются: «Имеете право, мы уже давно вылечились, в том числе благодаря Ольге Алексеевне». Говорят, что прочитали новости, почему-то были уверены, что это именно она. Представляете, это оказались те самые ребята, мои пациенты из 90-х.

Весь месяц, пока я там лежала, они приезжали, приносили передачи. Мне было очень приятно, так я радовалась за них. В такие моменты понимаешь, что всё не напрасно, — говорит наша героиня.

Про Ольгу Алексеевну написали в новоуральской газете «Нейва». Там также сообщили, что мэр города наградил медсестру почетной грамотой: «За многолетний добросовестный труд, высокий профессионализм, преданность любимому делу, самоотверженность и отвагу, проявленные при спасении людей на пожаре». И отмечалось, что «положена единовременная выплата».

Но Ольга Алексеевна об этом пока не знает — с начала января она в больницах. Уверяет нас, что лучшей наградой для нее будет, когда отделение снова отремонтируют после пожара и она сможет вернуться на работу.

У нее сейчас есть цель: восстановиться. Наша героиня проходит реабилитацию в Екатеринбурге, в клинике Ирины Волковой. Так как у нее производственная травма, расходы на восстановление несет Фонд социального страхования.

Руководителя клиники Ирину Волкову впечатлила героическая история ее пациентки.

— Буквально накануне нашего знакомства я прочитала в новостях, что главный тренер «Ливерпуля» Юрген Клопп объявил об уходе из клуба «по причине эмоционального выгорания». Подумала: жаль тренера, что он так выгорел. А на следующий день увидела Ольгу Алексеевну. На ногах, на бедрах заживающие раны после взятия кожи для пластики. Разговариваю с ней — она уже почти ни на что не жалуется. Бодра, энергична. Спрашиваю ее о планах после выписки. Так-то человек давно на пенсии, уже хорошо бы жить без суточных дежурств. А она говорит: «На работу выйду. В наркологию. Не смогу без работы».

А тут тренер по футболу — относительно молодой — выгорел. Я посвятила этому пост в соцсети. Началось обсуждение, большинство людей прониклись историей, просили передать привет, пожелать выздоровления. Но удивительно, что некоторые даже тут нашли повод покритиковать. Кто-то начал сравнивать нашу медсестру с западными старушками.

Насчет «пить просекко» — очень спорное достижение. А по поводу остального — это уж пусть каждый решает сам, как ему жить. Я вижу главное — что Ольга Алексеевна гармоничный и счастливый человек. Есть в ней стержень, уверенность в себе, а еще теплота и любовь к людям. Я горжусь, что у нас есть такие медики, — подчеркнула Ирина Волкова.

Ранее мы рассказывали про трагедию, которая случилась в январе 2021 года на ЖБИ. В жилом доме на улице Рассветной вспыхнул пожар, в котором погибли восемь человек. Двое из жильцов, спасая других людей, сами не смогли спастись.