«Мама обещала, что выживет». На Урале пациентку лечили от ОРВИ, а она умирала от редкой болезни, поражающей сердце

— Врач перед той операцией пришел к маме в палату, чтобы она подписала согласие. Честно предупредил, что риск очень, очень большой. Мы все понимали, что стоит за этими словами: шансов, что она выживет, мало. Но она говорила мне тогда: «Я справлюсь, я выживу».

61-летняя Мария Казынцева погибла в отделении кардиохирургии Свердловской областной больницы. До этого ее несколько месяцев пытались избавить от коронавируса в родном Первоуральске. Лечили дома и амбулаторно при поликлинике.

Родные вспоминают, что Мария жаловалась на боли в сердце. Ее убеждали, что это остеохондроз, или отправляли на ФГС проверить желудок. В итоге все-таки выявили редкую инфекцию, которая поражает сердце. К этому моменту болезнь изъела сердечные клапаны. Женщину дважды пытались спасти кардиохирурги Екатеринбурга, но она скончалась от осложнений при второй операции.

Семья считает: если бы врачи не игнорировали жалобы пациентки, ее можно было бы спасти. Уголовное дело, возбужденное по статье «Причинение смерти по неосторожности», расследуют уже полтора года и до сих пор не могут найти нужного медицинского эксперта.

Мария Ивановна заболела в начале декабря 2020 года: высокая температура, кашель, насморк. Это был самый разгар эпидемии ковида, скорые разрывались между вызовами, больницы были переполнены.

Сначала женщину лечили от ОРВИ, потом поставили диагноз «острый синусит», добавили к лечению антибиотики. Шла неделя, вторая, третья. Тесты на ковид один за другим были отрицательными. Но лучше не становилось, жар не спадал.

Когда температура поднялась под 40, Марию положили в ковидное отделение больницы. Хотя тест был отрицательный, КТ показало пневмонию. Поражение было совсем небольшим, всего 5%. При этом томография выявила симптом матового стекла. Эта патология в легочной ткани характерна для ковидной пневмонии.

После антибиотиков стало немного лучше, но ненадолго. Высокая температура, озноб и кашель всё не проходили.

— Маму выписали 7 января с температурой, — рассказывает Ольга, дочь Марии Ивановны. — При выписке она говорила лечащему врачу, что чувствует себя по-прежнему плохо. Но, как она рассказывала, там таких же пациентов на выписку было еще человек десять, и почти все с повышенной температурой.

Возможно, не будь ковидного аврала, с выпиской бы не стали спешить, и женщину продолжали бы обследовать в инфекционном отделении.

Но в итоге Марию Ивановну все-таки выписали домой. В эпикризе врач указал прогноз «выздоровление» и рекомендовал продолжить лечение по месту жительства у участкового терапевта.

— Три дня она терпела температуру — были новогодние праздники. Потом пошла к участковому, — вспоминает Ольга. — Участковый назначил противовирусное и парацетамол, но маме становилось всё хуже и хуже, появилась одышка, болело сердце. Температура не сбивалась уже ничем. При этом маму зачем-то отправляли на прием к гинекологу, на ФГС — обследовать желудок. Она с температурой зачем-то глотала этот зонд, а к нужному специалисту — кардиологу — так и не направили.

Возможно, это объясняется тем, что кардиограмма, которую Марии назначали еще в больнице, была нормальной, без патологий. Но, к сожалению, кардиограмма не совсем информативна при том заболевании, которое выявили позже. Тревожные признаки можно увидеть лишь на ультразвуковом исследовании сердца (УЗИ).

Как-то в пятницу Марии Ивановне стало совсем плохо. Хотя она уверяла, что всё нормально и что она потерпит до понедельника, родные настояли: надо вызывать скорую.

Ольга рассказывает, что скорая приехала только после четвертого вызова. В тот момент все бригады работали на вызовах, больных было очень много.

Наконец дочь дозвонилась до горячей линии по коронавирусу, после этого бригада приехала через 20 минут. Марию Ивановну снова увезли в больницу. На этот раз КТ показало двухстороннюю пневмонию с поражением 20% легких.

— К тому моменту мама уже не могла спать лежа от боли и одышки, спала полусидя, — вспоминает Ольга. — Она жаловалась, что болит сердце. Предположили, что это боли от остеохондроза. Лечили от пневмонии: антибиотики, противовирусные, жаропонижающие. Через восемь дней после госпитализации наконец сделали рентген грудной клетки. Оказалось, что мама жаловалась на сердце не просто так. Рентген показал серьезные патологии. Внешне сердце было увеличено, гипертрофировано. Раньше у мамы никаких проблем с сердцем не было, ни на каких учетах не состояла. УЗИ сделали только через неделю, 5 февраля (почему не сразу — непонятно). Оно показало, что сердечные клапаны поражены, просто изъедены инфекцией.

Причиной патологии оказалось редкое заболевание — инфекционный эндокардит. При нем поражаются сердечные клапаны. Возбудитель инфекции — условно-патогенные микробы, например стафилококк или стрептококк. Любой человек постоянно сталкивается с этими бактериями. В «спящем» виде они живут в организме человека годами, но при каком-то сбое иммунитета могут запустить воспалительный процесс. Источником инфекции могут быть, например, лор-органы (у Марии болезнь начиналась с синусита) или даже зуб, пораженный кариесом.

Симптомы подострой формы стерты, похожи на признаки ОРВИ, поэтому диагностировать ее сложно. Хотя Мария Ивановна как раз жаловалась на боли в области сердца. Пневмония, которую выявили на КТ, могла присоединиться к ослабленному организму как вторичная инфекция. А возможно, заболевание развивалось параллельно с ковидной пневмонией, хотя множество тестов стойко показывали отрицательный результат.

— Сразу после УЗИ маму перевели в городскую больницу, в реанимацию. И только через неделю в конце февраля она попала наконец к нужным специалистам — кардиохирургам Екатеринбурга, — вспоминает дочь. — На тот момент сердце было уже в запущенном состоянии, клапаны были буквально съедены инфекцией. У нее уже начался сепсис (тяжелое патологическое состояние, воспалительный процесс. — Прим. ред.). Врачи в Екатеринбурге сказали, что сначала надо остановить этот процесс, после этого возможна операция.

Кардиохирурги Свердловской областной больницы сделали Марии операцию по имплантации и на место уничтоженных инфекцией клапанов установили протез.

— После выписки из областной больницы в начале апреля мы с мамой пришли к заведующему терапевтическим отделением оформлять группу инвалидности. Он, усмехаясь, покачал головой и сказал маме: «Надо же в таком возрасте наркоманский диагноз заработать» (эндокардит действительно часто встречается у тех, кто употребляет наркотики внутривенно. — Прим. ред.). Мама тогда расстроилась из-за этих слов. Она всю жизнь проработала на железной дороге, закончила университет путей сообщения. Начинала с должности дежурной по станции, потом стала начальником станции, ревизором по безопасности. Очень любила свою работу. О ней писали в ведомственных газетах. Вырастила троих детей, помогала нам с внуками — и вот в 61 год услышать такое: наркоманский диагноз... Впрочем, через несколько дней было уже не до обид, маме снова стало плохо.

В конце апреля Мария Ивановна снова попала в Екатеринбург, в областную больницу. Нужна была повторная операция.

— Перед операцией, дня за три, когда она еще была в сознании, врач пришел в палату, чтобы она подписала согласие. Объяснил, что риск погибнуть от осложнений очень большой, что гарантировать результат в этом случае нельзя. Она ему ответила, что она сильная и справится.

На следующий день Марии Ивановне стало совсем плохо, ее перевели в реанимацию. Операции она не перенесла, 12 мая 2021 года женщина погибла от осложнений.

Родственники уверены: если бы диагноз поставили вовремя, а не через три месяца, Марию можно было бы спасти.

— Врачи областной больницы сделали всё, что могли, но она попала к ним слишком поздно. Если бы выявили раньше, сделали УЗИ, когда она только начала жаловаться на сердце, операции, возможно, бы не потребовалось, — считает Ольга.

Родные обратились в Следственный комитет. Было возбуждено уголовное дело по статье 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения служебных обязанностей»). Вывод о том, были ли дефекты оказания медицинской помощи, может сделать только судмедэкспертиза. Но дело до сих пор не направлено экспертам.

— Нам объясняют, что якобы не могут найти нужного специалиста, — говорит Ольга. — Недавно следователь просто предложил закрыть уголовное дело, поскольку провести экспертизу нет возможности. Я была против.

«Ситуация странная»

— Ситуация странная, — считает юрист Юлия Федотова, которая представляет интересы родных погибшей. — То, что так долго не могут найти специалиста — я с таким сталкиваюсь впервые в своей практике. Ведь, насколько мне известно, у Следственного комитета есть соглашение с Медицинской палатой Свердловской области, и в таких спорных ситуациях, наверное, можно подключить медпалату. Сейчас, по последней информации, специалиста все-таки нашли, но об этом нам сказали лишь на словах, никаких подтверждающих документов мы пока не видели. Срок давности по этой статье составляет два года. Экспертиза обычно готовится около года. В мае 2023 года истекает срок давности по этому делу. Неизвестно, сможем ли мы уложиться в сроки.

В Следственном комитете отказались от комментариев по поводу этой ситуации.

К сожалению, ситуация, когда тяжелую инфекцию приняли за ОРВИ — не единичная. Так, несколько лет назад врача из Тулы парализовало после ошибочного диагноза коллег. У него также вовремя не распознали инфекционный эндокардит и лечили от другой инфекции.

Еще одна трагедия случилась на Урале тоже в семье медика. Фельдшера из Каменска-Уральского несколько месяцев лечили от ОРВИ и только после смерти установили, что у него была инфекция, которая поражает сердце.