«Просто потому, что некому будет работать»: биолог из США Анча Баранова — о том, что нас ждет в 2022 году

Вот уже два года весь мир живет в режиме пандемии. В конце 2019 года в китайском городе Ухань появился неизвестный вирус, который быстро распространился по всему земному шару. В 2021 году уханьский штамм мутировал в особо опасный и агрессивный штамм «дельта». Пик этой пандемии пришелся на лето-осень. В конце года появился новый штамм, получивший название «омикрон», отличающийся экстремально высокой заразностью.

Какие еще сюрпризы могут быть в 2022 году, мы спросили доктора биологических наук, главного научного сотрудника лаборатории функциональной геномики Медико-генетического научного центра РАН, профессора Школы системной биологии Университета Джорджа Мейсона, США, Анчу Баранову.

— О том, как взаимодействуют между собой «дельта» и «омикрон», мы в настоящее время достоверно не знаем, — считает Анча Баранова. — Причина этому простая: 25 декабря отмечается католическое Рождество, и жизнь в Европе и Америке просто замирает. Поэтому точные результаты исследований будут известны только в начале января. Мы пока можем только предполагать, уничтожит ли «омикрон» «дельту» или же они будут существовать параллельно, вызывая периодические сезонные пики. Ученые найдут ответы на эти вопросы, но немного позже. Примерно через пару недель.

Что же касается самого «омикрона», то его еще предстоит изучать и изучать. В частности, по мнению Анчи Барановой, микробиологам и медикам предстоит найти ответ на вопрос, способен ли он вызывать столь же тяжелый постковидный синдром, как это делает «дельта». Последствия этого штамма могут проявляться до трех недель с момента получения отрицательного теста.

— Судя по тому, что мы видели в Южной Африке, где впервые обнаружили «омикрон», нас ждет резкий скачок заболеваемости, который сменится столь же резким спадом, — считает профессор. — Однако это не приведет к масштабному локдауну в его широком смысле. Да, могут закрыться какие-то отдельные рестораны, магазины… Но это не локдаун. Экономика работает. Ну, или почти работает. Объясню почему.

— Просто потому что некому будет работать. Некому будет возить бензин на заправку, продавать его. В Америке, кстати, такое уже было во время пика заболеваемости «дельтой», — говорит доктор биологических наук. — Доходило до того, что некому было работать в госпиталях! И здесь, опять же, важны последствия: сколько человек будет страдать от постковидного синдрома и какова будет его длительность. При «дельте» остаточные явления болезни проявляются примерно у 30 процентов переболевших. При «омикроне» это может быть 10–15 процентов, и сможем ли мы справиться с этим — вот вопрос. К тому же я не разделяю восторгов некоторых своих коллег о том, что «омикрон» — это что-то сравнимое с простудой. Что мы все переболеем и пандемия закончится. Нет. Шапкозакидательство никогда ни к чему хорошему не приводило.

Но, несмотря на туманные прогнозы, Анча Баранова хочет верить в благоприятный исход.

— Не хочется начинать год на грустной ноте, — говорит профессор. — Поэтому хочу поздравить всех жителей России с наступившим Новым годом. И хочу пожелать, чтобы Дедушка Мороз в 2022 году ничего больше не приносил, а, наоборот, сгреб в мешок всё то, что принесли его коллеги в 2020-м и 2021 году, и унес куда-нибудь подальше. Будьте здоровы и берегите себя!