«Тяжело хоронить тех, кого выхаживал как собственного ребенка». Разъяренный врач — об антипрививочниках

Анна Петухова — врач-пульмонолог и аллерголог-иммунолог. Она возглавляет амбулаторно-консультативное отделение аллергологии и иммунологии в ЦГКБ № 6 Екатеринбурга. Врач регулярно сталкивается с теми, кто попадает в ковидную реанимацию. Они приходят к Анне Юрьевне в отделение для реабилитации уже после стационара. Среди них есть и ковид-диссиденты, которые на больничной койке вдруг уверовали во всё, против чего выступали. У них, несмотря на отсутствие веры в вирус, COVID-19 сжигает легкие так же, как и у всех остальных. Далее — колонка Анны, она написала ее сразу после разговора с врачом из «красной» зоны.

— Вчера вечером общалась с врачом «красной» зоны, потому что она для меня — Врач. Говорили о личном, каждый раз сбиваясь и наперебой рассказывая случаи из практики... Финские лесорубы же: на работе — о доме, а дома — о работе.

Говорили о том, что ковид вытащил из людей много того, что так тщательно скрывалось за маской добропорядочности. О том, что свободных коек нет — ни линейных, ни тем более в реанимации. О том, как тяжело хоронить тех, кого выхаживал как собственного ребенка. А он взял и на двадцатые сутки ушел на небо, не попрощавшись... А обещал ведь жить. Обещал!

Говорили о ковид-диссидентах, которые до сих пор не признают наличие смертельной угрозы, но при этом, находясь на ИВЛ, с такой же силой цепляются за жизнь, как и те, у кого мозг был всегда, кто соблюдал все ограничения, но в силу возраста, сопутствующих тяжелых болезней и еще многих факторов стал заложником реанимационной койки.

«А как вы лечите этих... Как бы помягче... Да чего уж там, антиковидников? Так же? Или?..» — задаю я провокационный вопрос своей коллеге. Она отвечает, что утром получает сводку, спускается к такому в ПИТ (палата интенсивной терапии. — Прим. ред.) или в РАО (реанимационно-анестезиологическое отделение. — Прим. ред.). Идет, едва сдерживая негодование и праведный гнев.

Заходит туда, а он там голенький и распластанный лежит с глазами цвета животного страха и спрашивает: «А я ведь буду жить?» И всё. Вся твоя врачебная злость падает к ногам разбившимся хрусталем. И включается программа «врач». Потому что Врач.

Из хорошего: сошлись с ней на том, что наконец-то позволяем себе носить сережки и красить губы. Пусть даже на десять минут, пока не облачимся в противоковидное одеяние.

Из плохого: нам нравится носить респиратор. Он мешает говорить. Говорить с теми, кто продолжает использовать маску как лифтинг, придерживая ею подбородок. Или прикрывает маской только оральную зону, думая, что корона усердно облетает носовые отверстия, целясь попасть в организм только через рот. Решили, что больше не будем воевать с ветряными мельницами. Хватит. Будем носить респираторы и молчать.

Только знаете что? Я, наверное, вас обманула. Сегодня я опять продолжу войну с глупостью и невежеством.

Может, мой легко читаемый сарказм, направленный на «ни в чем не повинного» глупыша — безмасочника-антипрививочника — даст ему возможность не залечь к вам в стационар под ИВЛ. И у врача «красной» зоны будет время на то, чтобы пообедать... Хотя кого я обманываю? Кого?

Ранее Анна Петухова рассказывала, как вернуть обоняние после ковида и почему люди, теряя запахи, готовы на самоубийство.