«У нас никто не дерется за кислородные койки». Министр здравоохранения — о третьей волне, прививках и смерти друга

Андрей Карлов возглавил свердловский Минздрав в июле прошлого года, сменив на этом посту Андрея Цветкова. До этого он проработал в одной из крупнейших детских клиник региона более 30 лет, 14 из которых занимал пост главного врача.

Мы пообщались с министром о текущей ситуации с коронавирусом, вакцинации и недавнем скандале из-за обвинений в адрес руководителя главного ковидного госпиталя Свердловской области.

— Как вы прокомментируете обвинения московского юриста в адрес главврача больницы № 40 о дискриминации непривитых?

— Александр Прудков — очень опытный руководитель. Эмоциональный призыв главного врача больницы, работающей в режиме инфекционного госпиталя, к повышению внимания к вакцинации понятен. Отмечу, он высказал свое личное мнение — как эксперт и представитель медицинского сообщества. Никакими документами изменения в процессе оказания плановой помощи в медицинском учреждении не закреплялись, и на сегодняшний день не предусмотрена обязательная вакцинация при плановой госпитализации.

— Какие могут быть привилегии у привитых?

— Вопрос не в привилегиях! Вопрос профилактики и безопасности! Если не хочешь прививаться, тогда не будешь иметь возможности попасть на стадион или в кафе. Это твое право — ты не несешь угрозу окружающим.

— Много у нас вакцинированных среди тех, кто госпитализирован?

— Сколько я ни был в «красных» зонах, ни одного человека, который был бы вакцинирован, в реанимациях не видел. Те, кто у нас ходит и осуществляет экспертную проверку, утверждают, что в реанимациях привитых пациентов фактически нет.

— У нас было два таких эпизода, когда человек делал прививку и умирал.

— Это смелое заявление — у нас таких случаев нет! И тем не менее лишний раз напоминаю, что надо обязательно вакцинироваться.

— Мы тоже активно всех призываем вакцинироваться. При этом получаем жалобы, что люди не могут сделать прививки. Есть дефицит?

— Дефицита нет. Поставки к нам идут централизованно, бывают сбои, но они носят кратковременный характер. Как только поступает вакцина, она сразу же пропорционально распределяется между всеми муниципалитетами.

— Про детскую вакцинацию расскажите, пожалуйста.

— Я не исключаю, что подростков 14–15 лет, возможно, будут прививать. Во всяком случае логика происходящего толкает нас на этот путь, потому что молодежь чаще всего тусуется — понятно, что им хочется общаться. Другой вопрос, что они потом инфицируют своих родственников. Они встречаются с родителями, со своими дедушками и бабушками, награждают их этой болячкой, а возрастные люди достаточно тяжело болеют.

— Как сейчас прививают пожилых?

— Ковид сейчас опасен не только для возраста 60+, но и для 50+. Мы уже 23% из нее привили, потому что это основная группа, которая дает смертность. Они, как правило, страдают сахарным диабетом, у них избыточный вес.

— Была ли в регионе детская смертность от коронавируса?

— Нет.

— Как вы оцените то, как у нас бизнес включился в эту историю? Сколько всего один фонд сделал!

— Помогали все. То, что сделали и Алтушкин, и Козицын, и Симановский, — это подвиг. Они же сейчас привезли огромную партию концентраторов и оплатили кислородные станции. Пока мы разворачивали резервный фонд Свердловской области, на это требуется время. Сейчас мы начали работать за счет финансирования из резервного фонда, приобрели в том числе и аппараты ИВЛ, поскольку растет количество больных в реанимации. Все точки, которые нуждались в этих аппаратах, уже закрыты.

— Коек больше не планируется? Хватает?

— Лишнего не открываем. Сейчас есть резерв в 14–15 процентов. Это примерное количество от того, сколько мы можем держать свободных коек.

— Нужна ли обязательная вакцинация?

— На мой взгляд, она нужна всем абсолютно.

— Люди устали от масок.

— А нам-то что делать?

— Как третья волна отличается от первой и второй?

— Расширяется возрастной диапазон до 40–50 лет. Вторая особенность — выросло количество кислородозависимых пациентов. Само по себе течение пневмонии во временном промежутке ускорилось. Я догадываюсь, что произошли мутации в той точке, где происходит соприкосновение вируса со слизистой поверхностью. Он стал быстрее проникать.

— С точки зрения организации что мы поменяли?

— В первую очередь, когда пациент поступает в больницу, он нуждается в кислороде, и наша задача была оснастить им больницы. На сегодняшний день, как и положено по федеральным стандартам, 70% ковидных коек у нас обеспечены кислородом.

— У врачей остаются ковидные выплаты?

— Всё сохранилось.

— Когда была первая волна, на участковых врачей была колоссальная нагрузка.

— И сейчас такая же нагрузка. Я бы сказал, что еще больше. Но мы не остаемся со своими проблемами наедине. Помогает губернатор, помогает правительство региона, помогают муниципалитеты. Например, с обеспечением транспорта для участковых врачей, которые выезжают на вызовы домой к пациентам.

— Врачи все вакцинированы, у всех есть антитела?

— Да. И практически все до этого переболели. Кто тяжело, кто в легкой форме, кто в умеренной.

— Сейчас какому звену сложнее?

— Всем одинаково тяжело, всем без исключения.

— Обращений за сутки 2918. Выполненных вызовов 1420. Чтобы люди не расслаблялись, нужно им рассказывать про статистику?

— Особенность третьей волны пандемии заключается в том, что практически 70, а то и 80 процентов всех пациентов кислородозависимы. Хорошо, что мы действовали на опережение — своевременно и быстро установили дополнительные кислородные станции. Слава богу, у нас всегда есть свободные кислородные койки, и никто за них не дерется.

Люди перестали носить маски, и это плохо. Когда поедете на работу, просто посмотрите: полные автобусы людей без масок. И второй момент — вакцинация. У нас есть активисты, которые против вакцинации. Не знаю, наверное, с ними нужно как-то более активно бороться. Есть большая группа людей, которые верят антипрививочникам, тем, кто красиво говорит, и в итоге заболевают. У нас был сотрудник, мой друг, царствие небесное… Я его устал уговаривать: «Привейся-привейся». Он в ответ: «Да это всё ерунда». В итоге похоронили. Очень хороший человек и порядочный человек. И его не стало...

Чем быстрее мы все наденем маски, тем быстрее мы возьмем ситуацию под контроль. Это самый эффективный способ вылечить население. Носить маски и прививаться.

— Что у нас сейчас по смертности?

— Продолжаем быть где-то на 44–46 месте по относительным показателям. У нас показатель по росту смертности на 60 % ниже среднероссийского. Когда пытаются спекулировать на тему, что у нас очень много людей умирает, нужно понимать, что это всё не соответствует действительности.

— За счет чего нам это удалось?

— Это, я не побоюсь этого слова, героизм врачей и четкое исполнение всех рекомендаций. Я не скажу, что мы без недостатков. Есть отдельные моменты. Мы еще больше переживали из-за этого, разбирались, быстро корректировали. Мне постоянно звонят, неважно, министр или простой клерк. Обращаются, жалуются.

У меня уже на телефоне заканчивается память, поскольку, когда я работал в «девятке», меня все знали, даже незнакомые звонки были, всем помогал всегда. В большей степени с детьми, а сейчас со взрослыми. Телефон-то остался, все звонят. Конечно, хотелось бы, чтоб система работала в целом без сбоев. Но мы только в начале пути.

— А как сейчас с плановой помощью при ковиде?

— Перед плановой помощью делается ПЦР-тест. Когда нет такой возможности, делают хроматографию, которая позволяет заподозрить вирус. Если не заподозрили, пациент идет, всё спокойно. Если заподозрили, он изолируется, ему делают ПЦР-тест и уже смотрят. Если результат отрицательный, он дальше лечится, если положительный, если нужна специализированная помощь, он идет в госпиталь, где делают операции даже ковидным пациентам.

Если вакцинированный человек идет на плановую операцию, вспышек внутри лечебного учреждения будет раз в 10–20 меньше. А если пациент не вакцинирован, эти вспышки будут в достаточно большом объеме.

Поэтому Прудков и среагировал таким вот образом, эмоционально. Кто-то в этом видит нарушение прав свободы человека и гражданина, а мы в этом видим отсутствие обязанностей перед обществом в этой ситуации. У нас же как написано? «Всё для человека», но человек должен тоже нести ответственность за других людей. А теперь представьте интенсивность работы в больнице. Идет настоящая война. Как люди это выдерживают, поражаешься просто. При этом они умирают. Они знают, что они могут умереть. Все.

Ранее мы рассказывали про то, что главврач городской больницы № 40 выступил за дискриминацию непривитых. Эмоциональную речь медик произнес на заседании Общественной палаты. За Александра Прудкова потом вступились его коллеги и юристы.