Уральский врач предложил госпиталю Тетюхина лечить паллиативных больных

Судьба лечебно-реабилитационного центра имени Владислава Тетюхина до сих пор не решена — не исключено, что в ближайшее время центру придется выплатить Корпорации развития Среднего Урала почти 90 миллионов рублей за использование бюджетного займа на строительство.

Мы поговорили с врачом-травматологом Максимом Агалаковым, который десять лет проработал заведующим отделением в одной из больниц Екатеринбурга, о том, как видят дальнейшую судьбу госпиталя имени Владислава Тетюхина в профессиональном врачебном сообществе.

— Госпиталь под Нижним Тагилом изначально открывался как клиника более высокого уровня, — говорит нам врач. — Так было задумано его создателями. Ориентировались на то, что всё оборудование в центре должно быть суперкрутым. И во многом это действительно так. Реабилитационное направление там тоже представлено на очень достойном уровне. Я имею в виду реабилитацию после травм и операций.

— В чем же тогда был просчет, если он был?

— Дело в масштабах центра и в объемах, и главное — в профиле той помощи, которую сейчас оказывает этот центр. Приведу пример. Мы видели, как в стране создаются центры специализированной помощи. Например, такой центр в свое время открывался в Чебоксарах, это Чувашия. Это не частный центр, федеральный, коммерческих рисков там не было. Но изначально были продуманы потоки направления пациентов и объемы государственного заказа. Все организационные вопросы по этому центру решались с национальным центром травматологии и ортопедии имени Вредена — это головной травматологический институт в России. Потоки пациентов с учетом особенностей региона, развития в нем травматологической помощи, отдельных нозологий прописывались заранее. Заранее были решены вопросы по консультациям в сложных случаях с ведущими клиниками страны.

А госпиталь Тетюхина — здесь всё было иначе. Он начинался как бизнес-проект. А в те годы в России была относительно свежа тема реабилитации. В Екатеринбурге это только начиналось.

Не думаю, что при открытии этого госпиталя никто не рассчитывал экономическую составляющую, наверняка так или иначе всё просчитывали. Но вот то, что была ли четко прописана роль этого центра в реализации программы госгарантий, были ли хотя бы на словах договоренности об объемах бесплатной для пациентов помощи в этом центре — тут скорее нет, чем да. И сегодня мы видим последствия этой недальновидности.

За частные средства с участием госкапитала был построен огромный центр, где по факту выполняется ровно тот же объем оперативных вмешательств, который выполняется практически в любом травматологическом отделении Екатеринбурга.

Но оно качественно не меняет подходы к лечению. Один небольшой пример. Много раз говорили, что в этом госпитале очень крутые операционные с ламинарным воздушным потоком, который до минимума снижает частоту послеоперационных гнойных осложнений. Операционные крутые, не спорю, поток воздуха ламинарный, то есть его объемы максимально разделены. Но по результатам серьезных зарубежных научных исследований, которые проводились в течение многих лет, был сделан вывод о том, что данная весьма дорогостоящая технология практически не влияет на частоту гнойных осложнений при операциях протезирования коленного сустава и бедра. Там прямо так и написано — «было бы напрасной тратой ресурсов создавать новые операционные с ламинарным воздушным потоком».

Да, здесь более крутая реабилитация. Но я расскажу вам один небольшой секрет — при большинстве правильно выполненных ортопедических операций серьезная, длительная, а тем более дорогостоящая реабилитация и не нужна.

— Я правильно вас поняла, что перечень операций в госпитале Тетюхина и операций в государственных травматологических центрах Свердловской области качественно не отличается?

— Да, это так. Эти технологии и оборудование под них в Екатеринбурге есть в УрНИИТО, ОКБ 1, госпитале ветеранов войн, в 23-й, 24-й, 36-й больницах. Если говорить о частниках, те же технологии есть в клинике УГМК и в центре косметологии. И в Нижнем Тагиле — в двух травматологических отделениях. Мало?

— Но ведь когда-то были проблемы с очередью на те же операции по эндопротезированию суставов?

— В последние, «доковидные» годы не было уже этих очередей. Сейчас, потому что сами знаете как работают больницы, они появились. Но не в таком масштабе, как это было в начале «нулевых». И, кстати, в 2014 году, когда госпиталь Тетюхина был открыт, проблема очередей на ортопедические операции так остро уже не стояла. Даже так — в Свердловской области уже тогда были избыточные мощности под эндопротезирование. Пик очереди был больше десяти лет назад, потом наряду с работающим УрНИИТО открылось еще очень хорошо оснащенное отделение в госпитале ветеранов, отделения в городских больницах внедрили эти технологии, и всё, очереди не стало. Хочется отметить, что Минздрав области тогда приложил к этому руку, курировал это направление, и наш регион по ортопедическим операциям стал выглядеть очень неплохо.

— Мы недавно рассказывали, как сложно работает травматологическое отделение в ЦГБ № 23, там не лучшие условия для больных, им приходится ждать. Это вы как прокомментируете?

— Ждать сейчас приходится, да, я об этом говорил. Уже год не работает 24-я больница, ОКБ 1 периодически закрывает свои отделения, под ковид отдан госпиталь ветеранов. Но разве тут вообще можно сравнивать — любую из этих больниц и госпиталь имени Тетюхина, особенно травматологию в больницах, работающих, как 23-я, на неотложку? Нет!

— Почему?

— Потому что туда поступают пациенты со свежими травмами, с осложнениями травм, с нагноениями, которые требуют многократных ревизий и повторных операций. Эти больные лежат долго. Чтобы поставить их на ноги, кроме супероборудования еще нужны очень опытные руки, антибиотики, реанимационное сопровождение. А это что? А это деньги. Это очень большие деньги, которые за спасение этих пациентов платит больница, периодически работая себе в убыток. Ни одна частная клиника не будет заниматься такими пациентами — потому что это риск, профессиональный и экономический. И никто никому не сможет гарантировать, что рано или поздно любой из нас не станет именно таким пациентом.

Сама по себе существующая сегодня система оплаты стационарной помощи по клинико-статистическим группам (КСГ) подразумевает то, что на одного больного мы тратим чуть больше, а на другого чуть меньше. Но лечим обоих и платим врачам зарплату. Это нормальная ситуация, больницам сейчас иначе не выжить.

Скажем открыто — любая частная клиника, занимаясь только чистыми ортопедическими операциями, самая распространенная и экономически выгодная из которых это операция эндопротезирования суставов, «откусывает лакомые кусочки» у интенсивно работающих стационаров. Тем более когда речь идет об операциях в рамках госзаказа и в больших объемах. А без больших объемов госпиталю Тетюхина сегодня не выжить, они это сами признают. Да и, я думаю, даже самые отчаянные мечтатели понимают, что тяжелых больных с политравмой никто под Нижний Тагил лечиться не повезет. Такой больной туда просто не доедет. А вот стабильный пациент с артрозом, идущий на плановую операцию по замене сустава или на ортопедическую операцию на стопах, например, при hallux valgus, это пациент предсказуемый, экономически выгодный. Ну а то, чем частникам заниматься не хочется и невыгодно, они, видимо, планируют оставить и без того небогатым государственным больницам. Поэтому таких репортажей, как из 23-й больницы, вы сможете сделать еще немало, если так случится.

— Есть ли в этой ситуации выход, чтобы частная клиника не ссорилась с государственными и могла продолжать работать?

— Конечно, он есть, хотя он может кому-то не понравиться. Кошмарную вещь скажу — этот госпиталь сейчас ухудшает общую ситуацию в здравоохранении области, а если ему дать еще больше объемов по госзаказу, то ухудшит еще сильнее. Потому что остальные травматологические отделения никто не закроет, так как неинтересную и логистически невозможную для этого госпиталя тяжелую травму тоже надо где-то лечить.

Но почему не использовать сильнейшую реабилитационную базу госпиталя имени Тетюхина? Не только для травматологических больных, но и для реабилитации после инсультов, нейрохирургических операций, для онкобольных. Почему не проводить там паллиативные операции при онкозаболеваниях, которые могут продлить жизнь больных? Это даже более высокая с этической точки зрения миссия. Изначально идея с реабилитацией в этом центре была хороша, но я считаю, что на ней надо было остановиться. Не надо сейчас рушить то, что спасает жизнь людей и позволяет развивать технологии в обычных больницах, в которые поступают обычные люди. Это порочный путь.

В 2015 году мы брали интервью у Владислава Тетюхина, приезжали к нему в центр. Тогда прошел год, как госпиталь начал работать. Прочитайте, зачем миллиардер вложил более четырех миллиардов своих денег и каким он видел будущее госпиталя.