Три красавицы, которые спасут вашу жизнь: истории женщин-медиков станции скорой помощи

Некоторые считают, что работа на скорой — не женское дело. Пациенты бывают разные, да и график очень непростой. Но в бригадах экстренной помощи очень много женщин. Наш корреспондент поговорила с членами «женской» бригады о трудностях их работы.

Анастасия Старцева, врач педиатрической бригады скорой помощи

— Когда я еще училась в мединституте, работала медсестрой приемного покоя в 11-й детской больнице. А в эту больницу хоть раз за смену приезжают почти все детские бригады. И я каждый раз думала — «вот эти люди, они же спасают по-настоящему». К тому моменту, когда я решила, что буду работать на скорой, я уже знала почти всех своих будущих коллег, — рассказывает Настя. — Но до этого я еще попробовала себя в стационаре городского перинатального центра, где выхаживают недоношенных малышей, но все-таки поняла, что мое место — на скорой помощи.

Анастасия убеждена, что на скорой работают только люди с особым складом.

— Мы более открыты, в любом городе России можно сказать сотрудникам СМП: «я ваш, "скоровский"», тебя везде примут за своего, — говорит она.

Педиатрическая бригада, в которой работают две наши героини — Анастасия и Дарья — работает на разных подстанциях Екатеринбурга. Летом им пришлось на время даже стать инфекционной бригадой на ковидной подстанции. Но чаще рабочий день девушек начинается на подстанции на ЖБИ.

— Обычно мы ездим на вызовы к деткам. Как инфекционная бригада, конечно, попадали и к взрослым, но и в обычной жизни мы оказываем помощь не только детям. Например, нас часто направляют на вызовы к беременным женщинам. И бывают разные незапланированные ситуации. Например, мы едем на вызов к ребенку в Кольцово, а у нас перед машиной сбивают мужчину-велосипедиста. Я передаю по рации, что остаюсь на месте ДТП оказывать помощь, к ребенку диспетчер отправляет другую бригаду. Или приезжаем на вызов к ребенку с ОРЗ, а мама просит посмотреть горло еще и у мужа — тут мы тоже не отказываем. Или бабушка с давлением приходит на подстанцию, мы ее лечим, — разговаривая с Настей, нам уже очень хочется стать «клиентами» этого жизнерадостного доктора. Тем более что лечит она не только детские болезни и к пациентам своим относится очень внимательно.

— Недавно у нас был вызов с поводом «инородное тело в легких». Родители, конечно, были испуганы. Ребенок кашляет, машинка из киндера без одного колесика. Они считали, что ребенок это колесико вдохнул. Я слушаю ребенка и не слышу характерной для инородного тела картины. Еле их убедила в том, что колесико просто потерялось, а мы имеем дело с ларингитом, что потом и подтвердилось. На наших вызовах вообще очень важно успокоить родителей, хотя я не все вызовы спокойно могу пропустить, как говорится, «через себя».

Честно — бывают такие вызовы, которые так в душу западут, что думаешь потом — только бы у них всё было хорошо. Это вызовы, например, к детям с тяжелыми неврологическими заболеваниями, с тяжелыми судорогами, к недоношенным.

Ребенок был очень тяжелый, мы на себя тогда вызвали реанимацию, говорим маме — «надо госпитализироваться», а она нас в ответ спрашивает — «мы туда умирать поедем, да?» Вот это действительно тяжело. Другое дело — когда мы мчимся сами с мигалками или вызываем реанимацию к малышу с тяжелым состоянием, когда мы можем бороться и от нас что-то зависит…

Женская ли наша работа? А вы знаете — да, особенно в педиатрической бригаде. Хотя физически бывает и тяжеловато, но у нас работа не с одним пациентом, а со всей семьей. Мы должны найти контакт, успокоить родителей и бабушек с дедушками, не допустить конфликтов на вызове. И я считаю, что мы с этим справляемся лучше мужчин. За всё время у меня был только один случай, когда открытый конфликт в квартире начинался сразу — нас очень недружелюбно встретили, заставляли надеть на ноги пакеты из магазина (даже не бахилы), сказали, что ребенка можно осматривать только в коридоре, дважды по разным поводам папа нас спросил: «Ты что, слепая, что ли?» Но всё закончилось, к счастью, спокойно.

Дарья Клементьева, фельдшер педиатрической бригады

Дарья пришла на скорую помощь в 2015 году и успела поработать на ней санитаром в течение полугода.

— Я заканчивала медицинский колледж, решила, что мне не хватает практического опыта. Хотя работа санитара это больше «принеси-подай-отнеси-не мешай». Я помогала с оборудованием, с документами. Ничего ответственного санитарам делать не дают, и работала я, конечно, за идею, а не за деньги, — вспоминает она.

Сейчас Дарья уже самостоятельно ездит старшей в фельдшерской бригаде, состоящей из двух фельдшеров, а на некоторые вызовы — самостоятельно, одна.

— Я люблю детей, мне с ними проще. Взрослые нередко вызывают нас, чтобы проконсультироваться, поговорить, когда и повода особого нет. А к детям мы едем — либо уже на что-то серьезное или вызывают из-за родительской паники. Причем родители нередко нам сами говорят: «ой, извините, что мы вас вызвали». Но детские вызовы у нас теперь практически не отменяют, даже если родители перезвонят в диспетчерскую и попросят вызов отменить. Поэтому мы ездим. Но бывают тяжелые вызовы, о которых долго помнишь.

Дарья рассказала нам, как около 2-х лет назад она приехала на вызов к девочке, которой было всего 1,5 года. У ребенка были тяжелые ожоги живота и ног — до кончиков пальцев, а кончики пальцев уже слиплись между собой. Ожог произошел два дня назад, и двое суток девочка была дома, без медицинской помощи и даже обезболивания. Как объяснили родители, они плохо знают русский и не могли все это время вызвать скорую помощь.

— Девочка была вялая, очень тяжелая, пришлось сразу обезболивать наркотическими препаратами, и мы передали ее реанимации. Потом я узнавала в 9-й больнице, мне сказали, что пальчики разделили и все уже хорошо. Мы стараемся узнать о судьбе своих пациентов, когда речь идет о жизни и смерти. Но постоянно звонить своим коллегам в больницы не будешь, поэтому, если приезжаешь в эту больницу на очередной смене, то стараешься узнать.

Даша рассказала нам, что свои ковидные смены она выполняла летом, в самую жару. И снова то же наблюдение, о котором нам рассказали мужчины-фельдшеры СМП 21 февраля — у очень пожилых людей даже при низкой сатурации общее состояние было лучше, чем у молодых с теми же показателями кислорода в крови.

— У нас была бабулечка 92-х лет, она так живо болтала с нами всю дорогу, а мы в это время так переживали за нее. А молодых, наоборот, часто на кислороде везли.

При ответе на вопрос про женскую долю на скорой помощи Дарья согласилась со своей напарницей по бригаде и рассказала нам о том, как к работе мамы относится Лёва — шестилетний сын, будущий первоклассник.

— Он очень любит мамину работу. Когда я прихожу домой со смены, он меня спросит, какие были пациенты, чем болели дети, куда их увезли, всех ли вылечили? Если у него мальчик ушиб руку, он спрашивает, а что с ним делать, куда его отвезти? Я ему каждый раз объясняю, что всех деток вылечили, а у нас в Верхней Пышме, где мы живем, свои больницы, а работает мама в Екатеринбурге.

— Да, работа у нас изматывающая, кто-то выгорает и уходит, во время пандемии пациенты стали более беспокойны, им не нравится, что мы ходим по грязным улицам и подъездам и можем принести им что-то домой. Но я в ближайшие годы со скорой уходить не планирую.

Татьяна Яровикова, врач общепрофильной бригады, подстанция № 1

Санитар бригады скорой помощи на 4-м курсе мединститута — фельдшер скорой помощи — врач скорой помощи. В этом списке должностей Татьяны Яровиковой есть одна пометка — первичную переподготовку после института она проходила по специальности «акушерство и гинекология». Но акушером работать не стала, потому что скорая помощь привлекала уже много лет. Разнообразием больных и диагнозов, как говорит она сама.

Работать Татьяна Яровикова начинала на скорой помощи в Перми, а когда два года назад семья переехала в Екатеринбург, стала врачом линейной общепрофильной бригады первой подстанции.

— Женщины на скорой помощи составляют большинство. Почему? Потому что мужчины, на мой взгляд, стараются устроиться туда, где можно больше заработать. Зато мы спасаем! Но на вызовы ездить нам с помощниками-мужчинами, конечно, комфортнее. И я всегда искренне радуюсь, когда мне ставят смену с мужчиной-фельдшером. Когда мы приезжаем, например, к темному подъезду, то помощник обычно говорит: «вы пока не ходите, я сейчас посмотрю, спокойно ли там». Или когда это вызов к пациенту в алкогольном опьянении, с мужчинами-фельдшерами такие пациенты разговаривают обычно спокойнее, а так они и руку могут поднять, и голос повысить, — рассказывает Татьяна.

Самые частые поводы для вызовов врачебной линейной бригады — острый коронарный синдром, боли в груди, нарушения ритма сердца.

— Количество и поводы для вызовов очень зависят от погодных условий, идет вал вызовов к гипертоникам при магнитных бурях, мы идем на смену и уже готовимся.

Знаете, почему мы еще так радуемся, когда в бригаде есть мужчина-фельдшер? Нам нередко приходится организовывать переноску тяжелого пациента до машины. А сердечники, у которых помимо всего прочего есть еще и лишний вес, — это основные наши пациенты. Мы, конечно, просим родственников нам помочь, иногда сами ходим по соседям и просим о помощи. Но почти на каждой смене носилки с пациентом приходится нести самим. И я их тоже ношу, и бывало, что мы носим их вдвоем с девочкой-помощницей. Тут еще надо учесть один момент — пациенты у врачебной бригады тяжелые во всех смыслах, и мы им во время транспортировки должны оказывать помощь. Но как? Если мы в это время с носилками по ступенькам. Нам помогают еще наши водители — спасибо им за это огромное!

У Татьяны с мужем трое детей.

— В Перми нам много помогала бабушка, здесь дети стали более самостоятельными. Я недавно пришла со смены — они испекли мне пиццу. Очень приятно было. А так я после смены стараюсь сначала выспаться, а потом обязательно или в лес на лыжах, или пробежка несколько километров. Стараюсь жить на позитиве и восстанавливаться после работы, не держать в себе негатив. Всем женщинам накануне праздника 8 Марта желаю мужской поддержки, здоровья и любви!

Мы собираем поздравления с 8 Марта в режиме онлайн.