О чем Путин не узнает: что, кроме невыплат по COVID, скрывает больница в Качканаре

— А что, правда до самой ночи проверка ходила? — невысокий дедушка в тапочках и старых зеленых брюках спрашивает у гардеробщицы о последних новостях.

— Да, говорят, минздравовские уехали в три ночи.

— Та-а-ак, девочки, мальчики, вслух не рассуждаем, молчи-и-им! — властно командует вахтерша, неласково поглядывая в нашу сторону.

Под неодобрительным взглядом суровой женщины лет 50+ мы раздеваемся в гардеробе Качканарской больницы. Типичный советский интерьер, старая плитка, пуховики за волнистой железной решеткой. После вопроса президенту к этой больнице было приковано внимание всей страны. Еще бы: медики пожаловались, что ни разу за время пандемии не получили ковидных выплат. Чтобы разобраться, как такое вообще могло произойти, мы приехали в Качканар и поговорили с медперсоналом.

Медсестру Наталью (имя женщина попросила изменить) мы встретили в коридоре, когда пытались пробиться к главврачу. Руководителя на месте не оказалось. Женщина шла в кабинет заведующего, ее вызвали на прокурорскую проверку. С самого утра в больнице друг за другом допрашивают сотрудников. Наталья работает в терапевтическом отделении.

— Никакого доверия к местной прокуратуре у меня нет, рука руку моет. Вот если бы из области приехали, я бы им всё рассказала, — говорит Наталья. Мы хоть и не с проверкой, но из области. И с нами она решила поговорить откровенно.

Сегодня утром Наталье перевели 14 тысяч рублей. Деньги упали на карту за 5 минут до того, как она пришла давать свои показания прокурору. Это первые и единственные доплаты, которые медсестра получила за 9 месяцев работы во время пандемии.

— Уволят, мне уже не страшно. Уйду в другую структуру. Надоело это вранье. Надоело батрачить за эти копейки. Ну сколько можно уже обманывать народ? — говорит медсестра. — Списки на доплаты должна подавать старшая медсестра. Но нам непонятно, как она их считает. Когда положительный результат на COVID-19 приходит, человека уже выписывают или переводят в другое место, и получается, что его у меня в отделении не было. А вообще у нас нагрузка сумасшедшая, у нас ведь и люди с невралгией, лежачие, паллиативные пациенты. А доплаты за паллиативную помощь, знаете, какие? В месяц 209 рублей.

Таких, как Наталья, готовых поговорить с приезжими журналистами, в больнице немного. Врачи, по словам среднего медперсонала, получают выплаты в полном объеме. И поэтому молчат. Бунтуют только медсестры и санитарки. Мария работает в гинекологии, тоже медсестрой. И уже пробовала решать рабочие вопросы через президента.

— Мы ведь второй год воюем. Нас лишили дополнительных отпусков по СОУТ (специальная оценка условий труда) в 2019 году, — рассказывает Мария. — Наши девочки написали на прямую линию президенту по отпускам. Может, видели по «Рен-ТВ» — наше акушерское отделение уже выступало в том году с претензией? Но толку от этого нет. Мы бучу наведем, проверки какие-то пройдут — и тишина. Вчера после конференции у Путина, когда к нам нагрянула областная проверка, я снова задавала этот вопрос главной медсестре, и она снова ничего не смогла объяснить. Все трясутся за свои места.

Сразу после вопроса в прямом эфире в Качканар из Екатеринбурга выехала комиссия областного Минздрава под руководством замминистра Ирены Базите. На встрече с сотрудниками гинекологии замминистра внимательно выслушала все проблемы и попросила главврача наладить связь со своим коллективом. Главврач, по словам сотрудниц, приняла удар молча. А заведующая отделением и вовсе решила не принимать участие в разговоре и просто ушла.

— Нам открыто говорят в министерстве, что отчитываются по другим ведомостям. По документам мы получаем 37 тысяч рублей. Я в жизни никогда таких денег не видела, — рассказывает Мария.

И Мария, и Наталья уверены, что в бухгалтерии больницы ведут двойную отчетность по зарплатам. Говорят, что за ноябрь деньги им выдали по одним квиточкам, а отчитались по другим. При этом проверки, которые раньше проводились на местном уровне, не дали никаких результатов. Но гораздо хуже, чем у медсестер, положение у санитарок. Официально в этой больнице их вообще не существует. Должность из штатного расписания убрали несколько лет назад. Сейчас работу санитарок выполняют уборщицы. Оказалось, что именно они и написали то самое письмо Путину, которое зачитали на конференции.

— Санитарочки, которые всё делают, стали по бумагам уборщицами, чтобы им не платить, а обязанности у них остались прежними. Так уже 3 года. Им платят просто МРОТ. Девочки работают с кровью, там и пациенты с ВИЧ бывают, а это опасность. Уборщица должна просто полы помыть, но она, конечно, делает всё, что должна санитарка. Только получает меньше. И за ковид выплаты им вообще не назначают, — объясняет Мария.

Информацию о том, что в больнице нет должности «санитар», в разговоре с нами подтверждает и старшая медсестра больницы. А главврач, с которой в итоге удается пообщаться лишь по телефону, объясняет ситуацию с выплатами и штатным расписанием так:

— Комиссия еще продолжает работать, хотя уже есть промежуточные итоги. Замечаний у нас практически не выявлено. Единственное, есть замечание, но оно во всех лечебных учреждениях, которые не работают как ковидный госпиталь, — у нас нет «красной» зоны, у нас есть только возможные случаи заноса инфекции пациентов, которые поступили по неотложным и экстренным состояниям, — говорит Валерия Мартемьянова, главврач Качканарской городской больницы.

— Как произошло и в октябре, тогда мы формируем дополнительную заявку, реестр. На ее основании формируется заявка в Минздрав, и она идет из месяца в месяц, потому что на 30-е число мы не знаем о тех пациентах, которые выявляются в начале следующего месяца. И, соответственно, мы не знаем о тех сотрудниках, которые оказывали помощь пациентам в инкубационном периоде. Здесь у нас задержка произошла из-за того, что болели на тот момент заведующий терапевтическим и инфекционным отделением, а также заместитель главного врача, которые формировали заявку. Заявка была подана 24 ноября, и выплаты сейчас уже все получили. За октябрь-месяц у нас таких сотрудников нет, которые остались бы без выплат. За ноябрь мы еще будем формировать дополнительную заявку.

— А правда, что у вас уборщицы выполняют работу санитарок? А должности санитарок нет в принципе? — уточняем у руководителя больницы.

— Уборщицы занимаются исключительно уборкой. Если где-то идет подмена функций, мы будем этим заниматься отдельно. Прежде всего нужно обращаться ко мне. Если вы мне предоставите фамилии, я сама займусь этими случаями и проведу проверку. Все, кто ко мне обращался, уже решили свои проблемы.

«Хотите брать ПЦР у больных — можете делать это за свои деньги»

Еще больше, чем проблема с выплатами, медиков волнует то, как в Качканаре организована сама система лечения. Официально здесь нет «красной» зоны, потому что нет ковидного госпиталя. Хотя, конечно, все понимают, что местные жители болеют коронавирусом точно также, как и во всех других городах. Первых ковидных пациентов, по рассказам медсестер, приняли в Качканарской больнице еще в июне. Но им за это никто не заплатил.

Пациентов с положительным тестом на ковид везут в Нижний Тагил, ехать до него полтора часа. Впрочем, условно положительными здесь считают всех, у кого есть повышенная температура, — их переводят в так называемую грязную зону и тогда же берут тест на COVID-19 (по словам сотрудников, есть внутренняя установка брать как можно меньше тестов, ведь это деньги больницы).

— Женщина старше 60 лет поступила с почечной коликой, якобы у нее камни в почках. У нее не брали тест на ковид. Рентген показал, что у нее с легкими всё было очень плохо, ее экстренно отправили в Тагил, и через несколько дней пациентка умерла. Только там подтвердился ковид. А мы с ней работали. Мы не брали мазки, потому что нам сказали, что нет денег. «Хотите брать ПЦР у больных — можете делать это за свои деньги», — сказала нам начмед открытым текстом, — рассказывает Наталья.

Границей между «грязной» и «чистой» зоной в Качканарской больнице служит небольшой коридор. Обеды и завтраки им разносят одни и те же медики, но кого-то заносят в реестр на допвыплаты, а кого-то — нет. При этом никаких защитных скафандров на них нет. Из всего антиковидного обмундирования — только маска и одноразовый халат. Говорят, что СИЗы в больнице вообще-то есть, но их хранят на случай проверок.

— Больница закупает самые дешевые тесты, которые нередко показывают неправильный результат. Люди лежат по 1,5–2 недели в больнице, потом начинается высокая температура. Пациента везут на рентген, если есть воспаление легких, тогда 2 пути: либо в Тагил, либо просто выписывают домой. Потом мы берем тесты на ковид, когда человека уже выписали, они показывают положительный результат. А мы с ними работаем неделями. Да и комиссия из Минздрава вчера сказала, что тестам не особо можно верить, — говорит Наталья.

О странностях в маршрутизации пациентов говорят и в гинекологии. Сначала женщина поднимается к врачу-гинекологу, врач должен принять решение, госпитализировать ее или нет. Если да, то женщину отправляют в приемное отделение, где берут тест на ковид. Если он положительный, то ее переводят в другую больницу. Но при этом пациентка уже проконтактировала с врачами, и это никто не учитывает.

— У нас сотрудники падают в обморок от усталости. А главврач даже не знает, что у нас «красная» зона есть.

Мы помогаем в реанимационном отделении, инфекционном отделении. Заразиться никто не боится, все медики уже переболели ковидом, — говорит медик.

«Всех, извините за выражение, жаба давит»

Такие же претензии по ковидным выплатам есть и у сотрудников местной поликлиники. До нее от больницы 5 минут на машине. Жилой дом с пристроем, обшитым сайдингом. Внутри свежий ремонт, регистратура похожа на операционный зал банка. Никаких очередей. И даже к заведующему поликлиникой Петру Ремизову мы попадаем с первого раза. У врача свой взгляд на проблему.

— Из мухи слона раздули, из-за каких-то куриц, у которых мозги куриные. «Ни разу не получали дополнительных выплат». Это вранье на всю страну. Как это не получали? С первого дня, как вышло постановление правительства, нормативные документы, мы всё это получаем. Вопрос возник из-за другого, — рассказывает Пётр Ремизов. — У нас нет «красной» зоны. А терапевты и медсестры получали квоту, которая им положена. Но всех, извините за выражение, жаба давит — а как же нам? Есть постановление, есть квота, есть реестр, куда мы пофамильно вписываем всех сотрудников и сумму.

— А виноваты якобы мы, что не выплатили деньги. Да ради бога! Сейчас сказали, в понедельник деньги придут, я только двумя руками за.

Заведующий сам тоже ведет прием. И тоже не получает ковидных выплат, в реестре его нет — не положено. Хотя за день через него проходит по 100 человек и больше. Чтобы не было недопониманий, Пётр Яковлевич лично собирал весь коллектив и объяснял, кто будет получать деньги по постановлению.

— Им много раз объясняли, как по законам распределяются выплаты. Я лично собирал коллектив и всё объяснял. Тогда все кивали. Но время идет, денег всем хочется, а работать не хочется, и пошло-поехало, — рассказывает заведующий. — Есть еще один нюанс, который пока не озвучивался. Медик, который оказывает помощь и в ходе работы заразился ковидом, может претендовать на страховку — 68 тысяч рублей. И они начали все ко мне ходить. Все перезаражались. Но не всем должны заплатить страховку. Есть опять же множество документов, нормативных актов. Это не от меня зависит. Если документы соответствуют нормативным актам, медик получает страховку, если установлено, что медик заразился именно на рабочем месте, а не в магазине или где-то еще.

В практике Петра Ремизова были и случаи, когда выплаты медики получали. И оперативно. Например, когда в реанимации лежал пациент с подтвержденным ковидом. Но бывает так, что у пациента подтвердился коронавирус уже после того, как медики подали отчет.

— Пока происходит рассмотрение документов, а потом еще мы подаем дополнительные списки, время затягивается, и сотрудник получит выплату только, возможно, через 2 месяца. Но, скорее всего, всё равно получит, — объясняет Пётр Ремизов.

— Ну, здравствуйте, революционерки! — приветствовала качканарских медиков комиссия из Минздрава. Доведенные до отчаяния санитарки, даже не думавшие, что их письмо прочитают в эфире с президентом, на шутку не улыбнулись. Они боятся, что шумиха очень быстро сойдет на нет и всё станет как прежде. А значит, зря они шли на свои баррикады.

Жаловаться не президенту, так хотя бы министру в Качканаре приходится не только сотрудникам больницы, но и пациентам. Марина несколько недель пыталась сдать необходимый анализ в женской консультации, пока не решилась на дерзкий лайфхак.

— Мне как беременной нужно было сдать кровь, мы с мужем убили 2 недели, чтобы взять талон. Раньше всё было доступнее. Сходила сама, потом отправила мужа. В женской консультации с утра выдавали талоны всем, даже бабушкам, хотя, по сути, там должны быть именно беременные. Нам сказали, что есть 10 талонов на всю толпу на неделю. Потратили полмесяца, но так и не смогли взять этот талон. В итоге я написала жалобу в Минздрав, и меня пригласили на сдачу анализа лично, — рассказывает Марина, беременная сотрудница качканарского «Билайна».

Фармацевт одной из качканарских аптек Татьяна Журавлёва никому не жалуется. Чаще слушает жалобы других. Особенно много выслушивать приходилось в октябре-ноябре. Тогда не хватало противовирусных и антибиотиков. Если крупные сети как-то еще доставали эти препараты, то в небольших аптеках просто был дефицит.

— Тяжелое время было, сейчас гораздо легче, даже есть выбор лекарств. Противовирусные препараты есть, антибиотики тоже, — говорит Татьяна Журавлёва.

Ирине Валентиновне жаловаться больше некому — в октябре она похоронила мужа.

— Муж уехал в сад, ему стало плохо, он впал в кому. Приехала скорая, сказали, что случился инсульт, увезли в реанимацию. Там была заместитель главного врача. Она общалась просто отвратительно, очень грубо. Мы просто спросили, в каком состоянии мой муж. Она ответила: «Какое вам состояние я могу сказать? Сейчас он к вам выскочит и прибежит». В общем, с перегоспитализацией затянули, и он через несколько дней умер в больнице Нижнего Тагила. Сказали, что на операцию из Качканара его привезли слишком поздно, — рассказала женщина, вытирая слезы.

Истории качканарцев, кажется, можно легко наложить, как кальку, на любой город России. С чем-то в маленьком городе удается справиться лучше, например, тесты на ковид можно сделать бесплатно и получить результат всего через неделю (многие екатеринбуржцы, чьи результаты терялись и блуждали неделями, в этом месте могут позавидовать жителям небольшого городка). С чем-то хуже: сдать анализы по плановым показаниям здесь не могут не только молодые и беременные, но и «хронические» пациенты преклонного возраста.

Чтобы поговорить с главой Качканара, в администрацию нам пришлось приехать трижды. С 7 утра мэр города, который неожиданно попал в президентскую повестку, был на селекторных совещаниях. Только с третьей попытки удалось задать вопросы местной власти. К нам вышел Пётр Блинов, заместитель главы администрации по социальным вопросам:

— Центральная городская больница относится к Минздраву Свердловской области. На муниципальном уровне мы контролируем систему здравоохранения, оперативно реагируем на обращения жителей. В данном случае ни от медиков, ни от пациентов обращений в администрацию не поступало. Вообще удивлен, что такая ситуация возникла. Проблема ведь не в том, что выплат не было вообще, — произошла задержка по срокам.

— Некоторые сотрудники не получили выплаты за 9 месяцев, потому что их не вносили в реестр.

— Внутреннюю систему я сейчас прокомментировать не могу, проводятся проверки государственной инспекции по труду, министерства здравоохранения, прокуратуры. Преждевременные выводы делать пока не нужно, контрольные органы скажут, были ли нарушения.

— В целом как в городе обстоит ситуация с лекарствами, оказанием медицинской помощи, очередями в больницу?

— У нас работает кол-центр, туда и волонтеры привлечены. Единая дежурно-диспетчерская служба принимает информацию. Мы стараемся реагировать, решаем вопросы с главным врачом, если жители считают, что скорая помощь припозднилась. Мы с вами понимаем, что ситуация с коронавирусом сложная не только в Качканаре и области, но по всей России. Врачи в этой непростой ситуации находятся на переднем крае фронта, и совместными усилиями мы пытаемся справиться.

— Сколько обращений в администрацию поступило с сентября, связанных с оказанием медпомощи?

— Порядка 5 человек обращались лично ко мне, сколько всего в администрацию поступило вопросов, сказать не могу. Мы разрешили эти обращения, они были связаны с анализами, люди не понимают, какие сроки самоизоляции, сколько тестов нужно делать. Мы разъясняем по таким вопросам. С мая 124 сотрудника получали выплаты по ковиду. Дополнительные списки периодически готовятся.

— На главного врача были жалобы?

— Через главного врача все вопросы и решались, достаточно оперативно.

— А что с лекарствами?

— Ситуацию с аптеками мы мониторим, встречаемся с руководителями аптек. Да, говорят, что есть проблемы с получением бесплатных медикаментов для лечения ковида, но они решаемые. В некоторых случаях доставка лекарств осуществляется в течение 2 часов. Некоторые уже получили препараты для лечения коронавируса. Нам финансирование на это направление поступило около 2 недель назад.

По словам заместителя министра Ирены Базите, которая возглавляет комиссию областного Минздрава, работающую в Качканаре, поставленные медиками вопросы были досконально изучены и отработаны.

18 декабря в поликлинике городской больницы работала группа специалистов во главе с директором регионального Центра организации первичной медико-санитарной помощи Е. С. Жолобовой. Накануне с сотрудниками гинекологического отделения была проведена встреча, где медикам были разъяснены все вопросы по организации и порядку обследования поступающих пациентов и самих сотрудников на наличие COVID-19. Для дальнейшего содействия в этом вопросе в медучреждение будет направлен специалист Минздрава по технике безопасности труда.

Напомним, разбираться, почему медики из Качканара ни разу с начала эпидемии не получили дополнительные выплаты за работу с больными COVID-19, начали после жалобы Владимиру Путину во время прямой линии.

Изначально глава областного Минздрава Андрей Карлов отрицал наличие проблем с выплатами. Но, как только к теме подключились следователи, оказалось, что деньги получили не все медики.