«Случай смерти признан неотвратимым»: на Урале родители ищут виновных в гибели сына

Ярик поторопился с рождением на свет: роды у мамы были преждевременные, на 36-й неделе. Почему так, точно не известно. На словах врачи объяснили маме: возможно, это из-за инвазивного вмешательства, скрининга в первые недели беременности. Тогда у мамы по УЗИ подозревали генетические отклонения и через прокол забирали на анализ ворсинки хориона. Но отклонения не подтвердились, и дальше беременность внешне проходила нормально.

Вес Ярика при рождении был 1 килограмм 860 граммов. Состояние было тяжелое: первое время малыш провел на ИВЛ, из 14-го роддома его вместе с мамой перевели в городской перинатальный центр. Врачи перинатального центра выходили малыша, через месяц его выписали домой. Дальше у родителей Ярика, Натальи и Яна, началась вроде бы обычная жизнь. К счастью, никаких серьезных нарушений преждевременные роды вроде бы не вызвали. Медики успокоили, что со временем всё выправится, неврологические проблемы, связанные с преждевременными родами, пройдут, малыш нагонит сверстников. Рекомендации обычные, как для всех: массаж, ЛФК.

Наталья Клиросова, мама Ярослава, начинает рассказывать нам о своей трагедии:

— Мы, конечно, выполняли все рекомендации врачей. Не пропускали ни одного планового приема у педиатра, ходили ко всем специалистам: кардиолог, невролог. Всё было замечательно: набирал вес, несмотря на недоношенность, развивался по возрасту. УЗИ сердца, кардиограмма, анализы крови — всё было нормально, не вызывало настороженности. По крайней мере, мы состояли на учете лишь у невролога, потому что родились раньше срока. Все эти данные есть в нашей медицинской карте. За восемь месяцев он ни разу не болел, один лишь раз мы вызвали врача, когда поднялась температура, тогда резались зубы.

Так получилось, что первые проявления болезни, которые привели к трагедии, участковый педиатр привычно объяснила прорезыванием очередных зубов. 23 июля 2019 года Наталья с сыном пришли на прием к участковому, мама пожаловалась на вялость, беспокойство, капризы. Температура при этом была в норме. «Зубы режутся», — объяснили маме и выписали обезболивающий гель для десен.

Но через день Ярик стал совсем вялый.

— Ребенок первый, беременность долгожданная, я беспокоилась по любому поводу, тем более раньше никаких недомоганий не было, поэтому вызвала участкового. — говорит Наталья. — Но мне в поликлинике объяснили, что все врачи уже на вызовах, посоветовали, если плохо, вызывать скорую и самим ехать в приемный покой (прием звонков, вызовов врача на дом при поликлиниках действительно работает до определенного времени. — Прим. ред.).

Наталья с мужем поехали с сыном в приемный покой девятой детской больницы.

— Приехали туда часа в четыре. Врач осмотрела, предположила то же самое, что участковый педиатр: реакция на зубы (прорезывание). Но выписала направление в 11-ю детскую больницу на Нагорной. Поехали туда.

В 11-й больнице ребенка осмотрели несколько специалистов: кардиолог, педиатр, главный врач и хирург. Взяли общий анализ крови — всё было в норме. Снова предложили поехать в «девятку», на этот раз к неврологу. Предположили, что у ребенка какое-то неврологическое расстройство, последствие преждевременных родов и недоношенности.

— На словах успокоили, что ребенок, скорее всего, здоров, раз все анализы в норме, — вспоминает Наталья. — Ни УЗИ сердца, ни биохимию крови не сделали. Мы на своей машине снова поехали обратно в «девятку». В «девятке» заняли очередь, ждали час. Ярик слабел. Дождались приема… Ни невролог, ни хирург, ни педиатр не смогли понять, что с ребенком. Вызвали кардиолога.

Кардиолог сразу заметил отечность и увеличенную печень, сына Наташи и Яна забрали в реанимацию. Родителей отправили домой, объяснив, что им в реанимационное отделение нельзя. Утром Наталья позвонила в больницу, узнать, что с сыном. Ей сообщили, что ночью его снова перевезли в 11-ю, в кардиологию, выявили проблемы с сердцем.

Мама набрала номер 11-й больницы. Там ответили: «Да, привезли ночью, но ваш сын скончался».

Причину смерти выяснили только после вскрытия. Внешне здоровый ребенок оказался болен редким генетическим заболеванием — нарушением обмена жирных кислот. Это серьезное заболевание проявилось лишь в восемь месяцев. То, что происходило с Ярославом, называют «синдромом вялого ребенка». С него и началось обострение, которое вызвало нарушения нервной системы, поражение органов: печени, сердца.

Видимо, подозрения на генетические нарушения во время беременности были не напрасны. Тогда, на 12 неделях, в генетическом центре у плода выявили гипоплазию — недостаточную длину кости носа. Это говорит о хромосомных нарушениях. Судя по медицинским документам, материал исследовали лишь на синдром Дауна.

— Во время беременности у будущей мамы подозревали генетические отклонения. Кроме синдрома Дауна, есть ведь и другие генетические нарушения. Однако в медкарте ребенка это почему-то не зафиксировали, вот, возможно, первое звено нарушенной цепочки, — объясняет нам наш медицинский эксперт, знакомый с этой ситуацией (он согласился прокомментировать нам это ЧП на условиях анонимности). — Рассуждать, можно ли было спасти маленького пациента, я не могу. Но понимаете, если бы у врачей была информация из медкарты, что у ребенка подозревали генетические болезни, то действовали бы они, возможно, совсем по-другому. Как они могли заподозрить эту редкую болезнь? Они принимали меры, исходя из клинической картины, из состояния ребенка. В 9-й обнаружили проблемы с сердцем — отправили в 11-ю, где есть специализация — кардиология, лучшее оборудование и специалисты.

После трагедии было возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 109 — причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения служебных обязанностей.

Горздрав провел свою проверку. По ее результатам родителям пришел ответ: «Медицинская помощь вашему ребенку в отделении анестезиологии и реанимации ДКГБ № 9 и отделении реанимации ДКГБ № 11 оказана в полном объеме». Хотя при этом: «выявлены замечания по оказанию медицинской помощи, не повлиявшие на исход заболевания. <...> Все выявленные замечания доведены до сведения главных врачей муниципальных учреждений здравоохранения, рекомендовано провести с сотрудниками обучение по вопросам клиники и диагностики наследственных заболеваний обмена веществ». Вывод комиссии: «Учитывая, что у вашего ребенка выявлена тяжелая жизнеугрожающая наследственная болезнь... <...> случай смерти признан неотвратимым».

Однако проверка страховой компании и Росздравнадзора выявила дефекты в оказании медицинской помощи погибшему ребенку. В заключении эксперта говорится, что «осмотр проведен не в полном объеме», «допущена недооценка тяжести», «не был назначен биохимический анализ крови, а направление ребенка из 11-й обратно в "девятку" «было необоснованно». Так же, как и ночная транспортировка из 9-й больницы, обратно в 11-ю. «Проведение коррекции метаболических нарушений было возможно в условиях ДГКБ № 9».

О том, что родителей вместе с погибающим ребенком несколько часов отправляли из одной больницы в другую, говорится следующее: «перегоспитализация пациента имела место трижды, что является опасной практикой, особенно с учетом наличия отделений реанимации в каждой из двух больниц». Также делается вывод «о существующих дефектах маршрутизации больных детей» в городе, а, возможно, и в регионе, и этот случай «требует серьезного анализа и изменения существующей клинической практики». Впрочем, эксперты тоже признают, что трагедии было уже не избежать.

Уголовное дело через какое-то время было прекращено. Тогда родители Ярослава подали гражданский иск в суд о возмещении морального ущерба. С двух больниц они требуют три миллиона рублей компенсации.

Процесс по этому делу сейчас проходит в Верх-Исетском районном суде. Судья назначила очередную экспертизу.

Мы часто пишем про медицинские ошибки. Одно из последних ЧП случилось в Берёзовском, где пациентке не стали оказывать помощь, решив, что она неизлечимо больна и у нее метастазы. Она умерла, после смерти выяснилось, что никакой онкологии у женщины не было, боли были из-за камней в мочеточнике.