«Красная» зона для покойников: интервью патологоанатома о работе с COVID-19

COVID-19 — не просто очередная респираторная инфекция, а очень непредсказуемое заболевание, которое может пройти незамеченным без малейших симптомов, а может и убить. В этом каждый день убеждаются люди, которые работают со смертью — патологоанатомы. Алексей Купрюшин трудится в морге при медсанчасти небольшого города. Он рассказал нам, как коронавирус меняет органы человека и почему он считает глупцами тех, кто не носит маски.

— С первыми случаями смерти от коронавируса в России появился и порядок захоронения. Оказывается, даже после смерти человек остается под властью эпидемиологических правил, таких умерших хоронят в закрытых гробах. Но покойники не дышат, не распространяют частицы с вирусом, для чего же закрывают крышки до траурной церемонии?

— Трупы близким умершего выдаются в заколоченном гробу, чтобы не было возможности распространения этого вируса во время прощания. Так положено по инструкции. Конечно, труп не выделяет вирусы, как живой человек, но береженого бог бережет. По инструкции обязательно труп выдается только в закрытом гробу. Родственники могут издалека попрощаться с ушедшим, когда его еще не выдали. Они могут убедиться, что это именно их близкий человек, что он одет, убран, причесан, и только потом гроб при них заколачивают.

— А как вы понимаете, что человек умер именно от коронавируса?

— При поступлении человека с подозрением на коронавирус или с диагностированным COVID-19 мы сначала изучаем документацию. Нам еще перед исследованием известно, что у человека либо подтвержденный ковид, либо пневмония другой этиологии, но с подозрением на ковид. Мы должны подтвердить или опровергнуть эти сведения.

— В моргах, как в инфекционных больницах, есть своя «красная» зона?

— Да, если есть подозрение на коронавирус, мы проводим исследование в специальной секционной с отдельным входом и выходом, с душевой. В коридоре переодеваемся, надеваем защитный костюм: специальную резиновую обувь, которую можно обработать, маски, очки и двое перчаток.

Секционная изолирована, туда никто, кроме нас, не имеет права заходить. Внутри установлена очень сильная вытяжка, которая идет снизу, чтобы все, что образовалось в процессе вскрытия — капли, брызги, мелкие частицы, утягивалось вниз, а не летало по комнате.

— Как проходит исследование?

— В секционной находится минимум сотрудников. Исследования проводят санитар и доктор, лаборант готовит материал для забора органов для определения возбудителя, конкретного вируса или бактерии. Мы стараемся, чтобы лаборант находился как можно дальше от источника возможной инфекции.

Санитар делает необходимые разрезы, и дальше мы уже по ситуации смотрим, стоит ли нам извлекать орган или мы можем исследовать его на месте. Это не обычно. В стандартной ситуации изымается весь органокомплекс: язык, органы груди, органы живота — всё исследуется на прозекторском столе. Но при работе с коронавирусом мы исследуем органы в полости тела, чтобы уменьшить количество зараженных частиц в воздухе.

Каждый орган разрезаем и фотографируем, иссекаем кусочек и кладем в баночку с формалином. При необходимости делаем мазки. При подозрении на ковид лаборант специальной длинной палочкой делает мазки с поверхности легкого, бронха и разрезанной селезенки. Эти три палочки упаковываются в стерильные пластмассовые пробирки и отправляются в бактериологическую лабораторию. Если клиническая картина заболевания свидетельствует о поражении головного мозга, то обязательно вскрываем черепную коробку и исследуем этот орган. Без необходимости стараемся этого не делать.

Когда все исследовано, санитар зашивает покойника, обрабатывает и в специальном пластиковом мешке умерший «ждет», пока его оденут, положат в закрытый гроб и выдадут родственникам.

Сердце дряблое, как мешочек

— Что происходит с органами человека, который умер от коронавируса?

— Что такое легкие с ковидом? Они резко изменены — тяжелые, весят в два-три раза больше обычных легких. У них лакированная блестящая поверхность темно-вишневого цвета, чего не бывает практически никогда при других заболеваниях. И, главное, они очень плотные. Само название органа говорит, что он должен быть воздушным, потому что легкие заполнены воздухом.

Такого в здоровых легких быть не должно, но это — реакция организма на ковид. На разрезе легкие суховатые, в отличие от многих заболеваний. При надавливании с них стекает густая, мутная красная жидкость. При других заболеваниях мы не встречаем такой картины.

Иногда бывает, что к коронавирусу присоединяется бактериальная инфекция, и в некоторых участках легких развивается обычная гнойная пневмония. Тогда легкие выглядят по-другому. В таких случаях гной стекает с поверхности разреза и выдавливается из мелких бронхов. Это все хорошо видно.

— При коронавирусе страдают только легкие?

— Они — чаще всего. Остальные органы тоже изменяются. Например, вирус поражает сердце. Оно нередко оказывается дряблым, выглядит, как мешочек. Если сердце поднять, оно висит, не держит форму.

Поражаются почки, но чаще всего от этого не умирают. Печень тоже становится другой. Это обычная реакция на ковид.

Как ведут статистику по коронавирусу

— Если вы видите такую картину, то записываете покойного как умершего от коронавируса?

— Да. Если же мы видим не совсем обычные для этой болезни изменения, то устанавливаем, вызвал их COVID-19 или это какое-то другое заболевание. Например, видим в крупных артериях легких тромбы. Значит, это тромбоэмболия: мы определяем, откуда тромбы появились в легких. Чаще всего — из вен нижних конечностей, например, голени, реже — бедра. Тромбы попадают в легкие и это является непосредственной причиной смерти, потому что с массивной тромбоэмболией жить невозможно.

— И такой человек уже не попадает в статистику по коронавирусу?

— Попадает, но у него в медицинском свидетельстве о смерти будет другая цепочка заболеваний. Обычно запись в этом документе выглядит так: самая нижняя строчка, основное заболевание — «новая коронавирусная инфекция»; вторая строчка, осложнение COVID-19 — «вирусная пневмония»; третья строчка, непосредственная причина смерти — «респираторный дистресс-синдром», проявляющийся у больного дыхательной недостаточностью. Это стандартная запись для коронавирусной инфекции.

В случае с тромбами будет другая запись. Основное заболевание, нижняя строчка — «новая коронавирусная инфекция». Выше, в средней строчке, укажем «тромбоз вен голеней», а на верхней строчке — «тромбоэмболия легочной артерии».

Если они будут в головном мозге, там возникнут участки некроза. В таком случае в нижней строчке мы напишем «новая коронавирусная инфекция», в средней строчке — «тромбогеморрагический синдром» и в самой верхней строчке — «множественные инфаркты головного мозга».

Если при коронавирусной инфекции возникнут кровоизлияния в головном мозге, на второй строчке будет также записан «тромбогеморрагический синдром», а на третьей — «нетравматическое кровоизлияние в головном мозге». Нижняя строчка, основное заболевание, и в случае инфарктов и кровоизлияний в головном мозге будет одинаковой — «новая коронавирусная инфекция».

— Как быть с ситуациями, когда у человека был коронавирус, но он скончался от другого заболевания?

— Бывают больные люди, скажем, с выраженной сердечной недостаточностью, вызванной ишемической болезнью сердца. У них мы видим постинфарктный кардиосклероз и небольшие изменения в легких. Тогда ковид будет указан в графе «заболевания, которые способствовали наступлению смерти», а в самой нижней строчке, основная причина смерти — «постинфарктный кардиосклероз». Выше запишем «острая остановка сердца», проявлением которой при исследовании умершего будет отек легких. И тогда будет по свидетельству о смерти понятно, что ковид стал лишь триггером декомпенсации сердечной деятельности.

— Говорят, что люди с лишним весом умирают от коронавируса чаще, это правда?

Третий такой фактор, хотя его и не указывают в документах — пожилой возраст. Это группы риска по коронавирусу.

«Штампованная», но коварная болезнь

— Ковид — болезнь новая. Насколько ее успели изучить, хватает ли вам информации для работы?

— О новой коронавирусной инфекции очень много написано. Наша морфологическая литература обновляется очень своевременно. Уже во время первой волны было много методических пособий.

Моя жена — главный патологоанатом в областном центре, мы много общаемся на профессиональные темы, и от нее я знаю, что патологоанатомы с какими-либо новыми или необычными проявлениями болезни не сталкивались.

С одной стороны, ковид — заболевание для морфолога «штампованное», его легко увидеть, диагностировать, особенно при исследовании под микроскопом. С другой стороны, для клиницистов болезнь непонятная, об этом много пишут.

Почему человек сейчас живой, а через два часа он умирает?

Болезнь очень коварная.

Недавно я прочитал, что токсины повреждают головной мозг и он становится менее чувствителен к гипоксии, чем до поражения. Он ее не воспринимает. В норме человек от недостатка кислорода в мозге потеряет сознание, либо оно будет спутанным. При ковиде снижается количество кислорода в крови, а головной мозг почему-то на это не реагирует, не реагирует и врач. Но то продолжается недолго. В итоге развивается мозговая кома и человек умирает.

«Вскрыл — и начинаешь кашлять»

— Помню, как журналисты ждали новостей о первом случае коронавируса, первой смерти, об ограничениях — со смешанным чувством страха и профессионального любопытства. Как вы ждали своего первого коронавирусного трупа, было страшно?

— Было чувство беспокойства. Одно дело — заранее изучить литературу по коронавирусной инфекции, другое — увидеть ее воочию. Так ли все на самом деле, как написано? Помню, было неудобство с подбором очков.

Потом подобрали подходящие очки и начали спокойно работать.

Перед первым исследованием трупа с коронавирусной инфекцией, мы два или три раза делали учебное вскрытие: вся бригада одевалась в защитные костюмы. Там же надо соблюдать строгий порядок: сначала надевать одно, потом второе, потом третье, чтобы потом это правильно снимать, минимизируя возможность заражения. Так мы готовились — вот, пожалуй, и все.

— А страха заражения не было?

— Боялись. Было такое: вскрыл покойника с коронавирусом, потом начинаешь кашлять. Сразу возникает вопрос: что это со мной? Не ковид ли? Думаю, это шло от головы.

Молодые девушки-лаборанты рассказывали, что испытывали подавленность. Потом развилось чувство локтя: мы втроем в бригаде, делаем необычное, сложное, опасное дело и делаем его правильно. И отношения в коллективе изменились, мы стали немного ближе друг к другу.

— Вы видите самые тяжелые последствия коронавируса. Как реагируете на тех, кто не носит маску?

— Убил бы! Меня возмущает тупость человеческая. Есть такие, у которых умерли от коронавируса знакомые, но они на себя это не переносят.

Иногда я делаю замечания — будьте добры, отодвиньтесь от меня, пожалуйста. Допустим, у кассы: тележку держу позади себя, чтобы ко мне близко не подходили. Однажды провел эксперимент: подойду к кому-нибудь и начинаю кашлять. Люди не реагировали, хотя надо было делать мне замечания и отходить подальше. Нет, нормально: стоят и не замечают меня. Беда наших людей в том, что мы друг друга не замечаем.

Я думаю, маски не носят, потому что это нужно для защиты окружающих, а не человека, который в маске. Если бы маски защищали конкретного человека — больше людей носили бы маски. А так, какое дело до других людей? Нам-то от этого не холодно и не жарко. Тупость и бездушие, человеческая глупость меня изумляют.

Почитайте также интервью с начальником госпиталя для ветеранов войн Олегом Забородиным о работе врачей во время пандемии. Еще мы поговорили с водителем трамвая, которого возмутило предложение губернатора увеличить количество техники на линиях, чтобы люди могли соблюдать дистанцию в общественном транспорте.