«Нога у меня одна, но руки-то две». Колонка журналиста о том, чем заняться инвалиду в Екатеринбурге

Журналист Александр Беляев много лет проработал в уральской «Комсомолке». В 2019 году из-за болезни он потерял ногу и столкнулся с проблемами, о существовании которых ни он, ни многие из нас даже не догадывались. По просьбе E1.RU Беляев пишет колонки о том, как в Екатеринбурге живется человеку без одной ноги.

В сегодняшнем тексте Александр рассуждает на тему того, чем заняться человеку, который стал инвалидом. Он вспомнил, что когда-то по роду своей деятельности сталкивался с мастерами рукоделия и даже пробовал сам заняться хэнд-мейдом, и рассказал о том, что из этого получилось.

Погрузившись в оформление благ, называющихся техническими средствами реабилитации: колясок, протезов, костылей и прочих «плюшек», положенных мне по закону как одноногому калеке, вдруг задумался: «И куда я поеду со всем этим добром?»

Повышение мобильности порождает фантазии о путешествиях если не в дальние страны, то хотя бы в такие места, где не буду выглядеть дурковато. Необходимо общество людей, похожих на меня. Не в ночной же клуб завалиться с криком: «А вот и я!», приветливо помахивая искусственной ногой. Так сказать, скромное обаяние инвалида.

Оказалось, что в Екатеринбурге есть множество сообществ инвалидов. По роду занятий я бывал на их собраниях, и примерная программа встреч мне известна. Начинаются они историями, кто и как развалил страну, запиваемыми жидким чаем, а заканчиваются хоровым пением: «Ой, рябина-рябинушка…». Нет, для этого я еще не созрел.

Нога-то у меня одна, но руки две, о чем неустанно напоминают читатели Е1.RU, советуя заняться полезным делом, а не засорять сайт своими размышлизмами.

И тут в голову приходят разные варианты. Какое у меня было хобби? Всю жизнь — работа-работа-работа и чуток водки, чтоб заснуть. Так себе развлечения. Нет, сейчас всё это в прошлом.

Удалось припомнить две попытки сделать что-то руками, а не головой, которая сегодня сгодится разве что для колки орехов (служба в стройбате на БАМе не в счет, не дай вам бог такого рукоделия).

Однажды поехал на экскурсию в Невьянский район, где местный житель наладил гончарное производство. Думал встретить благообразного пенсионера, но увидел молодого улыбчивого парня, давшего мастер-класс работы на гончарном круге. Ну меня, конечно, дернуло сказать: «А дайте-ка я сам попробую». За полчаса изуродовал красивый теплый кусок глины и с гордостью показал его мастеру. Тот, тщательно скрывая брезгливость, двумя пальцами поставил бессмертное произведение в обжиговую печь.

— Птичка, — пробормотал я. — Жаворонок называется.

Но последние слова произнес уже в спину женщине, поспешно уводившей двоих маленьких детей на свежий воздух.

Гончар сочувственно посмотрел на меня и из жалости подарил птичку своего производства — глиняную свистульку. Под видом собственного произведения я на обратном пути в экскурсионном автобусе подарил свистульку малышу, которому явно нечем было заняться. И все два часа пути он яростно дул птичке, извините, в задний проход, а та свиристела на пределе ультразвука. Из-за этого я, к счастью, не мог расслышать, что пытались высказать мне родители, но на всякий случай отсел от них подальше.

Вторая, она же последняя попытка приобщиться к полезному ремеслу случилась, когда я готовил материал о женщине, которая изготавливала дома красивые валенки с вышивкой по индивидуальным заказам.

Внимательно наблюдая за ее работой, я опять же решил, что ничего сложного тут нет. Берешь кусок шерсти, трешь его о твердую поверхность, придавая нужную форму, и готово.

Поскольку времени у меня было немного, я решил смастерить обувку небольшую — с палец величиной. Получилось нечто кривоватое и вяловатое, похожее на подгнивший зародыш бананчика.

Дома положил шедевр обувного творчества на кухонный стол и позже весело озадачивал гостей вопросом: «А ну-ка, угадайте, что это?» Те почему-то не разделяли моих восторгов, а одна женщина, примерив валенок на пальчик, густо покраснела и ушла, не попрощавшись.

Утешало лишь то, что современники далеко не всегда понимали творческих гениев, и те умирали в нищете и безвестности. Поскольку такая участь меня решительно не устраивала, я решил покончить навсегда с народным творчеством.

Остается спорт. Однажды я писал репортаж о проводах в аэропорту баскетболистов на паралимпиаду. Здоровые бугаи с длиннющими руками и ногами веселились, как детский сад на прогулке. На баскетбол я решил не замахиваться, но вот что-то сугубо индивидуальное и тихое мне бы очень подошло. В Екатеринбурге вниманию инвалидов этого добра предлагается немало. Например, стрельба из лука. Это мне подходит. В отрочестве зачитывался сказаниями о Робин Гуде. Займусь, наверное, если только к тренировкам не допускаются инвалиды по зрению. А то «паду ли я, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она».

А вообще-то выбор огромный: бег, гонки на колясках, гандбол… Может быть, читатели Е1 подскажут, с чего начинать.

А пока оформляю получение инвентаря. Тот еще вид спорта на выносливость, скажу я вам. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Читайте также колонки Александра Беляева о том, как ему ампутировали ногу и как сложно получить документы об инвалидности. Журналист рассказывал о «доступной» среде и «удобных» пандусах. Еще вы можете почитать об ужасах уральского здравоохранения.