«Люблю возвращать людей с того света»: интервью с врачом скорой помощи Екатеринбурга

Артур Симонян — врач анестезиолог-реаниматолог отделения анестезиологии и реанимации № 1 скорой помощи Екатеринбурга. Он работает в экстренной медицине 17 лет. Из них — 7 лет в кардиологической бригаде. В медицину его привела мама, которая работает фельдшером скорой помощи более 40 лет.

На первый вызов скорой вместе с мамой он съездил в 16 лет, и уже через 2 года Артур вернулся работать санитаром. На протяжении 6 лет днем молодой человек учился в медицинской академии, а ночью — помогал спасать людей.

За эти годы Артур несколько раз хотел уйти из скорой, но каждый раз его что-то останавливало. Доктор вместе с женой воспитывает трех детей, успевает вести блог для врачей и пишет программу обучения по ЭКГ. Артур рассказал нам о вызовах, которые он запомнил на всю жизнь, проблемах в здравоохранении и личных причинах работать в экстренной медицине.

— Почему вы пошли работать на скорую помощь?

— Я люблю возвращать людей с того света. Я от этого кайфую и считаю, что неплохо разбираюсь в кардиограммах, поэтому выбрал такую узкую специальность. На работе я расшифровываю и описываю много кардиограмм и даже веду блог для врачей-кардиологов в инстаграме. Сердце — один из самых важных органов, хотя неважных, конечно, нет.

— Какой вызов запомнили больше всего?

— Я помню много историй. Как-то, тогда я только начинал работать, мы ездили к мужчине, у которого случился трансмуральный инфаркт. Пациент был на грани жизни и смерти, потому что инфаркт через все мышечные слои переживается крайне тяжело. Мы завели сердце мужчины электрическим разрядом, как в фильмах... и спасли! Вот тогда я понял, что работаю не зря. Позже жена этого пациента приходила на подстанцию и благодарила нашу бригаду.

— Что чувствуете, когда спасаете человека?

— Душевный подъем. Даже эйфорию, ведь адреналин, который выделяется в этот момент, как наркотик. Ты сделал все, что мог, и это сработало, человек выжил.

На вызовах я выкладываюсь на 100%.

— Расскажите о самых нестандартных вызовах?

— Я был на самосожжении. Мужчина хотел доказать жене, что он не слабак, и поджег себя с помощью жидкости для розжига костров. Еще я спасал девушку, которая прыгнула с 16-го этажа из-за того, что ее парня отправили в армию. Она осталась жива. Люди такие разные… Было такое, что человека по пути в больницу приходилось доставать с того света несколько раз, пока ехали, он в машине умирал, а мы его оживляли.

— Вы переживаете после тяжелых вызовов? Со временем стали реагировать проще?

— Раньше глушил эмоции алкоголем, куда-то выплескивал их. В начале карьеры мне нравилось, что каждый вызов — это новый случай. Я думал: «О, так бывает в жизни?!» Удивление долго не проходило, но сейчас меня сложно застать врасплох. За 17 лет я насмотрелся, на что люди способны и как они поступают друг с другом. С другой стороны, для меня начался новый виток. В скорую помощь приходят молодые врачи, фельдшеры, я учу их и морально готовлю к разным вызовам.

— Что сложнее всего принять?

— Когда сделал все, что смог, но человека не спас, иногда такое бывает. Мы знаем, что мы не Боги. Только в фильмах все получается: пациентам «заводят» сердце электрическим разрядом, и они сразу оживают. В жизни намного жестче.

— Ваши пациенты сами виноваты в том, что с ними происходит?

— Примерно в 80–90% взрослые виноваты сами. Они знают, как нужно жить, чтобы все было хорошо, но не делают этого. Больше всего страдают дети, в 90% их заболеваний виноваты родители, и только 10% — это генетика, случайности, казуистика.

— Что делать, чтобы не попадать к вам?

— Это не ново, но все же: вести здоровый образ жизни. Не избито жить по струнке, а осознанно относиться ко всему. Съешь хоть десять бургеров, но сожги эти калории, занимайся хоть каким-то видом спорта. Не хочешь бегать — плавай, не можешь плавать, так хотя бы ходи пешком на работу. Тогда не будет лишнего веса и холестериновых бляшек в сосудах. В нашем организме все взаимосвязано.

А еще рекомендую не курить. Почему-то все думают, что курение влияет только на легкие, хотя больше всего страдает сердце и сосуды. Когда человек делает затяжку — случается спазм сосудов, происходят микроинфаркты, микроинсульты. Потом человек бросает сигарету, и сосуды открываются. Сосуды то сужаются, то открываются, это огромная нагрузка на сердце. У никотина период полувыведения минут 15, это значит, что через 15 минут снова захочется курить, и снова случится спазм, микроинфаркты, микроинсульты…

— В чем наша проблема?

— Люди неправильно понимают причинно-следственную связь. Не доводите до того, чтобы за вами приехала скорая. Инфаркты и инсульты случаются из-за гипертонической болезни. А из-за чего у нас гипертония? Мы мало двигаемся, редко уделяем внимание близким и испытываем мало положительных эмоций. Надо проще ко всему относиться, уметь отпускать и перерабатывать ситуации в голове.

Наши люди долго держат в себе обиды. Постоянно не высыпаются, испытывают стресс и недомогание. Прибавляем сюда гиподинамию, курение, алкоголь. А в сумме — гипертоническая болезнь, инфаркты и инсульты, сахарный диабет и прочее. Мы сами доводим себя до наших заболеваний, а потом обижаемся на врачей. «Мне выписали не тот препарат, не ту дозировку, таблетки не работают». Но никто не думает, что в дополнение к таблеткам нужно соблюдать диету и больше гулять.

— Понятно, что некоторые пациенты относятся к здоровью беспечно. А с врачами у нас порядок?

— Я четко вижу, что у врачей упал уровень образования. Это происходило постепенно и началось еще до того, как я пришел, об этом рассказывали старшие коллеги. Это видно по студентам, которые на пятом курсе приходят к нам на практику. Возможно, в медуниверситете стали хуже преподавать. Самое печальное, что ребята не интересуются профессией.

Как говорит мой начальник: «Люблю людей, которые хотят». Большинство ребят после универа уходят туда, где больше платят, например, в урологию, косметологию. Это не плохо, но врачей в скорой с каждым годом все меньше. Пожилые уходят на пенсию или даже из жизни, а молодых не устраивает режим работы, график, зарплата.

— Насколько мне известно, в нашей медицине несовершенные протоколы лечения. Часто приходится отходить от них?

— Я подхожу к медицине с чувствами. Что отличает хорошего врача? Он умеет пользоваться разными инструментами, в нашем случае это лекарства. Врач должен знать свой арсенал, положительные стороны и побочные эффекты препаратов, уметь их комбинировать. Считаю, что мне это удается. Это ведь не работа на станке, где нужно обточить деталь по инструкции. К тому же, сейчас специалисты скорой помощи сами принимают участие в разработке протоколов лечения. Они дополняются и совершенствуются. Медицина — это искусство, но мы все равно не выходим за рамки стандартов.

— Какие проблемы есть в медицине?

— Большая нехватка кадров, из-за чего нагрузка на медиков постоянно увеличивается. Раньше работа на скорой считалась престижной, мы были своего рода медицинским спецназом. А сейчас к нам относятся, как к обслуживающему персоналу, только и слышу, что мы должны и обязаны людям. Хочется, чтобы пациенты помнили не только о правах, но и об обязанностях.

А еще я наблюдаю отсутствие культуры и образованности в людях. Культуры отношений, питания, здорового образа жизни. Даже для распития спиртных напитков должна быть своя культура. Да и санитарная грамотность очень низкая. Люди не знают простых вещей, например, где какой орган находится. Страшно, что многие даже не хотят знать.

Врачи скорой из-за этого всего быстро выгорают. Несколько раз я пытался уйти, даже работал четыре года на совмещении анестезиологом-реаниматологом в стационаре ЦГКБ № 23. Мне было интересно, смогу ли я работать там. Обязанности совсем другие: ты наблюдаешь за пациентом, назначаешь индивидуальный план лечения. В стационаре все получалось, и коллектив был хорошим, но меня все же потянуло обратно в скорую.

— Чем занимаетесь в свободное время?

— Когда-то я писал песни и играл на трех инструментах, но сейчас на это нет ни сил, ни времени. У меня появилась возможность написать программу обучения по ЭКГ. В планах — провести цикл лекций по кардиографии для медработников разного уровня: для фельдшеров, линейных врачей, врачей кардиобригад скорой помощи.

А еще я веду блог про ЭКГ-диагностику для медиков. Я не профессор, но у меня уже большой опыт, которым делюсь в аккаунте инстаграма. Я пытаюсь простым языком рассказывать о нюансах в кардиологии, учу читать кардиограммы, показываю нетипичные случаи.

Когда пишу посты, основываюсь не только на своем опыте, но и на медицинской литературе. Для публикации одного из последних мне пришлось перелопатить 16 источников, 2 из которых — на английском языке. Всего 2200 символов и 9 рисунков, но я занимался этим полторы недели. Также иногда пишу посты о проблемах в медицине, о своих наставниках, делюсь с читателями мнением.

— Как семья относится к вашей работе?

— Детям не хватает внимания. Помню, что и мне не хватало мамы, когда она работала сутками. Теперь я понимаю ее и надеюсь, что дети когда-нибудь поймут меня. С женой в этом вопросе взаимопонимание, до декрета она тоже работала анестезиологом-реаниматологом в скорой. Если партнер не медик, ему будет очень трудно тебя понять. Ведь ты выпадаешь из жизни семьи на полтора-два дня. Сутки работаешь, а вторые — спишь.

Работа с людьми очень выматывает, поэтому домой приходишь пустым, голодным и злым. Родные чувствуют, что ты никакой, и это накладывает отпечаток. Много семей у медицинских работников распадается. Как следствие — разбитые сердца и жизни. Все мы — люди с надорванной душой, все врачи, в частности, скорой помощи.

Знаете, я пришел к выводу, что люди идут работать в скорую, чтобы спасти себя, а не других. Они чем-то не удовлетворены, кого-то недолюбили, им не хватило тепла. Врачи приходят, чтобы закрыть дыру.

Как только она затянулась, со скорой хочется уйти. Я свою закрыл, теперь все хорошо, но в скорой до сих пор работаю. Она затягивает.

Ранее мы поговорили с врачом-инфекционистом из 40-й больницы, который вылечил уже более 30 пациентов с коронавирусом, об ожидаемом пике заболеваемости.