Хроники эпидемий: как в Свердловске и Екатеринбурге боролись с нашествием смертельных болезней

В марте 2020 года в Свердловскую область пришла коронавирусная инфекция: за считанные сутки число пациентов увеличилось сразу на треть, а в целом по стране стали фиксировать первые смертельные случаи.

При этом Свердловск и Екатеринбург уже переживали нашествие очень опасных болезней. Мы изучили, как с ними боролись и чем эти ситуации похожи на пандемию COVID-19.

В апреле 1979 года в Чкаловский район Свердловска пришла сибирская язва, от которой погибли несколько десятков человек. Число умерших и истинные причины той ситуации до сих пор неизвестны. Часть пациентов невероятными усилиями медиков удалось спасти. При этом большинство архивов уничтожены, а потому информации не очень много.

Власти города сначала пытались связать заболевание с употреблением заболевшими в пищу зараженного мяса животных. Но эта версия выглядела очень слабой, так как болели и умирали единицы, а с общего стола ела вся семья.

Другая версия связана с тем, что умирали в основном молодые, трудоспособные мужчины, да к тому же ещё и география заболевания тянулась по направлению розы ветров начала апреля, поэтому подозрения пали на военных из 19-го городка. В пользу этого варианта говорило многое: чаще была легочная форма заболевания (то есть споры сибирской язвы попадали с воздухом), имелась и масса других факторов, включая штаммы бактерий сибирской язвы, которые выявили у больных.

Они относились к канадскому и южноафриканскому типам. Даже говорили о возможной диверсии с распылением бактерий на ограниченной территории с целью подрыва авторитета страны и срыва Олимпиады в Москве в 1980 году. И подозревали США.

В конце 1978-го на должность главного терапевта Свердловска назначили Нину Бердюгину. Прошло несколько месяцев, наступила весна 1979 года, и все то, о чем она думала и что только начинала планировать, было перечеркнуто.

— Вспоминая то время, я понимаю, что это действительно было больше похоже на войну, — говорит Нина Александровна. — С 4 апреля 1979 года из трех разных больниц города к нам в горздравотдел начали приходить извещения о смерти пациентов, и причины этих смертей для врачей были неясны. Это были 40-я, 20-я и 24-я городские больницы.

Клиника у пациентов была очень разнообразной: от поражения дыхательной системы до типичной картины «острого живота» и неврологической симптоматики.

— Диагноз «сибирская язва», который все мы знали только по учебникам, поставила врач-патологоанатом из 40-й больницы Фаина Афанасьевна Абрамова. Тогда у нас и начались подомовые обходы с целью выявления пациентов, на приемы были привлечены врачи с факультета усовершенствования… Но пока этот диагноз был неизвестен, неясен был возбудитель заболевания, мы, не получив никакой информации от военных, попросту не знали, можно ли находиться в очаге заболевания, не знали, как оно передается, — говорит Нина Бердюгина.

Нина Александровна подчеркнула, что жителям города следует гордиться врачами, которые тогда принимали участие в лечении больных сибирской язвой. Ни у кого не было паники. И, к слову, никто из медицинских работников в результате не заболел. Люди просто выполняли свой профессиональный долг перед пациентами, и тогда было неясно, насколько они рисковали своими жизнями.

В Свердловск в апреле 1979-го приехали все главные специалисты СССР, министры, ведущие эпидемиологи. Но все-таки непосредственно лечили больных свердловские медики, а городская больница № 40 фактически в те дни стала инфекционным госпиталем. Несмотря на серьезность диагноза, врачам удалось сохранить жизнь своим пациентам. К сожалению, не всем.

Так как мы не знаем причины появления сибирской язвы в Свердловске в 1979 году, то нельзя с точностью сказать и о том, благодаря чему закончилась эта вспышка. Источник так и не был выявлен. Или о нем просто никому не сказали. Подворовые обходы врачей сделали свое дело: больных активно выявляли, и часть из них потом удалось спасти в 40-й больнице. Проводилась и вакцинация, причем, скорее всего, недобровольно. О её эффективности данных также нет.

Сходство с ситуацией 2020 года:

• неясный до конца источник инфекции;

• «шпиономания» с упоминанием все тех же США и разработок бактериологического оружия;

• обработка территории Чкаловского района: улицы и дома мыли спецрастворами, правда, после сибирской язвы ещё сняли слой грунта и асфальта.
  

Различия:

• возбудитель был известен и раньше, это не был «новый вирус»;
  

• предположительно значительно более высокая летальность среди тех, кто заболел, хотя тогда в свидетельствах о смерти писали «сепсис» или «пневмония»;
  

• число погибших составило несколько десятков, в худшем случае сотен;
  

• локальный характер — по сути, это была не эпидемия, а вспышка в одном районе города, причем мы не знаем; заражались ли люди друг от друга;
  

• болели трудоспособные люди.
  

В 90-х это стало проблемой не только для Свердловской области и Екатеринбурга. Смертность от дифтерии, которая уже считалась побежденной вакциноуправляемой инфекцией, выросла в несколько раз. Рост заболеваемости дифтерией на территории бывшего СССР начался в 1991 году, достиг пика в 1994–95-м, а затем начал снижаться и снизился до первоначального уровня начала 90-х к 2000 году.

Выброса опасных бактерий тогда точно не было. Жизни детей уносила токсическая форма дифтерии. Всего за 10 лет на территории стран СНГ дифтерией заболели почти 160 тысяч детей, более 4 тысяч из которых умерли. Причина была очевидна: это прививки, точнее, их отсутствие по причине отказов родителей. Заболеваемость дифтерией у детей от рождения до 5 лет выросла в 100 раз.

Главной причиной этой эпидемии, о которой врачи, конечно, ещё помнят, стал не абстрактный отказ родителей вообще от всех прививок, а конкретные претензии к вакцине АКДС. Появилось мнение, которое высказывали и некоторые медики, что эта вакцина опасна для детей из-за содержащегося в ней мертиолята (соединения ртути). Родители из-за этого писали отказы, и вскоре дети начали умирать.

В детской инфекционной больнице Екатеринбурга, которая тогда находилась рядом с Зеленой Рощей, дети умирали десятками. То же происходило и в области, только в чуть меньших масштабах, но по той же причине. И нередко источником инфекции были сами родители (носители инфекции, заботливо привитые в собственном детстве).

Переломить ситуацию удалось только путем возврата к массовой вакцинации. Причем тогда даже не потребовалось особых пиар-акций: настолько яркими были примеры из жизни. Когда в общей сложности 90% детей против дифтерии были вновь привиты, заболеваемость начала снижаться. Подворовые обходы и мытье тротуаров здесь были бессмысленны, ведь источник инфекции — человек (больной или, что даже важнее, носитель), а защиту от смертельной токсической формы дает только прививка.

Сходство с ситуацией 2020 года:

• высокая летальность;
  

• воздушно-капельный механизм передачи,;
  

• массовость заболевания.

Различия:

• возбудитель был известен раньше, это также не был «новый вирус», и методы борьбы с ним были известны, вакцина также была готова;

• очевидная причина — отказ от прививок;
  

• болели в основном дети.
  

Что касается территории России, то здесь уж точно нет худа без добра. В 2011–2012 годах в России резко увеличилось число случаев кори, которые выявляли у приезжих из стран Азии и Европы (и Украину мы тоже будем считать Европой, если ей так этого хочется). Распространение инфекции шло через непривитых людей, в том числе медработников.

О расхождении сведений в отчетах о прививках и реальной вакцинацией эпидемиологи говорили уже в то время, «горячие точки» появлялись то здесь, то там. Пусковым моментом для них была корь, привезенная из-за рубежа, а благодатной почвой для развития — местное население, которое прививки своим детям либо поставило не полностью, либо вместо прививок приобрело справку о том, что прививки сделаны.

В Екатеринбурге до 2016 года все было более-менее гладко, случаи кори были единичными и исключительно «импортными». В 2016-м впервые в городе было зарегистрировано 72 случая кори. Источником, как показало проведенное эпидрасследование, стала четырехлетняя непривитая девочка. Подавляющее большинство заболевших, треть из которых были взрослые, оказались не привиты против кори вообще. Причины — в отказах, в медицинских противопоказаниях, которые были необоснованно расширены, и в фальсификации медицинских документов.

Медики проводили эпидрасследование по всем случаям, пересматривали пачки историй болезни, изучали контакты заболевших, выходили к ним на дом, выявляли больных в семьях и экстренно прививали. Всего под наблюдением было больше 30 тысяч контактных, экстренная вакцинация настигла почти 6 тысяч из них, а всего прививки были сделаны почти 50 тысячам жителей города. Возвращалась корь и в 2019 году, тогда ответ у медиков был тот же: эпидрасследования, выход по адресам заболевших, выявление всех контактов и вакцинация.

По данным Всемирной организации здравоохранения, от кори каждый год в мире умирает более 100 тысяч человек, поэтому не нужно её недооценивать, считают врачи, хоть Екатеринбурга такие случаи и миновали.

Сходство с ситуацией 2020 года:

• массовость заболевания;
  

• воздушно-капельный механизм передачи, который очень легко реализуется;
  

• необходимость выявления всех контактов для того, чтобы остановить инфекцию;
  

• вся надежда на прививки (которые против коронавируса, правда, пока только обещают).
  

Различия:

• возбудитель был известен давно;
  

• причина — отказ от прививок или их отсутствие по другим причинам;
  

• невысокая летальность — по крайней мере, в нашей стране и большинстве развитых стран мира;
  

• болеют в основном дети (но опять же по причине того, что взрослые оказываются привиты).
  

Все публикации по теме коронавирусной пандемии мы собираем в специальном разделе.