«Мы работаем на самом дне»: как екатеринбургский фонд помогает бывшим заключенным и людям с ВИЧ

«Мы работаем на самом дне. Иногда мы называем удачей то, что человек просто остался жив. Ведь часто мы просто не успеваем», — говорит Вера Коваленко, основатель фонда «Новая жизнь». За девять лет в фонд обратилось за помощью больше 13 000 человек: заключенные, люди, освободившиеся из мест лишения свободы, ВИЧ-инфицированные, секс-работницы, заболевшие туберкулезом, гепатитом.

Люди с ВИЧ часто скрывают свой диагноз, боясь изоляции, презрения и осуждения. Вера Коваленко — в числе немногих ВИЧ-положительных екатеринбуржцев, кто живет открыто, а еще спокойно говорит о том, что отбывала наказание. Она добавляет, что позитивный опыт возвращения в социум теперь помогает ей в повседневной жизни и в работе с людьми.

Для нового выпуска проекта «Государство не просило их» Вера Коваленко рассказала о помощи людям, освободившимся из мест лишения свободы, о выгорании и о том, почему недостаточно просто изолировать тех, кто преступил закон.

Большинство сотрудников сами отбывали наказание или ВИЧ-положительные

— Среди сотрудников «Новой жизни» есть те, кто сам употреблял наркотики, находился в местах лишения свободы, живет с ВИЧ, проживал отрицание болезни. И, пройдя путь принятия, преодоления проблем, вытащив себя с самого дна, они сейчас приходят к нам на работу, чтобы помочь другим. Я смотрю на них — это прямо герои.

Например, Наталья обратилась за помощью больше семи лет назад, у нее было тяжелое протекание туберкулеза, нужна была помощь в госпитализации. Мы взяли Наталью на сопровождение.

Шесть лет борьбы за жизнь, постоянное сопровождение специалистов фонда все-таки привели к полному излечению. Наташе сделали сложное эндопротезирование сустава, сейчас она не просто сама ходит, она один из наших самых деятельных специалистов по сопровождению людей с ВИЧ, туберкулезом. У меня не было в планах брать ее на работу, но ее положительная энергия и желание помогать сделали свое дело и она теперь в нашей команде.

Или Дима: неоднократно судим, употреблял наркотики, были серьезные проблемы со здоровьем. А сегодня он имеет семью, семь лет свободен от наркотиков, очень много работает в местах лишения свободы и с теми, кто вышел оттуда. Он как никто может создать доверительную обстановку.

«Иногда мы называем удачей даже то, что человек просто остался жив»

Часто людям, преступившим закон, говорят: ты преступник, сам виноват, а что ты теперь хочешь? Ты сам к этому шел, о чем ты думал? Теперь исправляй... А внутреннего ресурса у человека нет. Чувство вины есть, желание изменить жизнь есть, а ресурса не осталось. Нужна помощь, но человек не может обратиться за ней, потому что не осталось жизненных сил и нет доверия.

Недавно у нас в офисе прошел обучающий семинар на тему «Интеграция людей из мест лишения свободы в систему оказания социальной и медицинской помощи», в котором приняли участие сотрудники восьми колоний Свердловской области. Они делились наболевшим: «Мы с ними работаем, а они потом снова возвращаются. Мы не видим результат своей работы, и от этого происходит профессиональное выгорание. Они неисправимы». На второй день обучения мы пригласили к нам на встречу ребят, которых они узнали и вспомнили, так как те когда-то отбывали наказание в их колониях. Они рассказали о своей жизни, семье, детях, работе, успехах.

Мы работаем на самом дне. Иногда мы называем удачей то, что человек просто остался жив. Ведь часто мы просто не успеваем. За последние десять дней только у Наташи, о которой я рассказывала, умерло четыре человека, которых она сопровождала. Это люди с ВИЧ и туберкулезом, и врачам не хватило всего нескольких дней или недель, чтобы успеть спасти жизни людей. Она переживает — ну почему они так поздно обратились к нам?

Недавно в одной колонии к нашим сотрудникам обратился мужчина по имени Игорь с необычным для нас запросом — как ему выжить после освобождения, если он физически жив, но по документам давно мертв?

О том, что он «умер», Игорь узнал, когда устроился на работу в колонии. Исправительное учреждение как работодатель отправило документы в налоговую службу и Пенсионный фонд, пришел ответ, что человек с этими данными мертв уже несколько лет. Из-за этого Игорь не смог трудиться, платить алименты и на свободе еще долгое время все это будет ему недоступно.

Оказалось, что несколько лет назад он потерял паспорт и получил новый. С этим новым паспортом его и осудили на 2,5 года.

«Похоронить» могут по ошибке, а вот восстановить свои права возможно только через суд. Без документов он не может найти работу, а значит, платить за жилье, покупать продукты.

Если бы у Игоря были родственники, крыша над головой и моральная поддержка, тогда можно было бы ходить по учреждениям, доказывать, что ты живой, ждать ответы на запросы. А когда нет ничего из этого, это сложнее. Желание жить у него не пропало, он здоровый мужчина, который может принести еще много хорошего в этот мир, он работоспособен, адекватен, ему всего 35 лет.

Наша задача — начинать работу с людьми еще до освобождения. Сейчас в колониях области находятся 23 тысячи человек, из них почти 5 тысяч — люди с ВИЧ. Когда мы начинали работать в исправительных учреждениях, людей с ВИЧ было полторы-две тысячи. Если у человека есть ВИЧ, нам важно, чтобы после освобождения он не прерывал лечение, посещал специалистов в центре СПИДа, не причинял вреда себе и обществу, а устроился бы на работу, создал семью и у него появились здоровые дети.

В колониях мы стараемся работать системно, в каждое исправительное учреждение приезжаем не менее четырех раз за шесть месяцев. В прошлом году мы посетили колонии более 50 раз. Обычно мы берем семь-восемь учреждений и проводим работу сразу по разным темам: приверженность лечению, юридическая грамотность, получение инвалидности и т. д. Также фонд принимает участие в «школе для освобождающихся» — такие проходят в каждом исправительном учреждении (а их 28 в Свердловской области).

Мы работаем по трем направлениям: социальное, юридическое и медицинское, но начинаем всегда с базовых запросов, пытаясь определить насущные проблемы, которые ждут человека сразу после освобождения. Поэтому в офисе организации всегда есть продукты, Екарта, вещи, можем помочь с ночлегом.

«Новая жизнь» сейчас работает при поддержке Фонда президентских грантов, Фонда Элтона Джона и на региональные субсидии.

Про выгорание

Да, хотелось бы видеть, как участники наших программ меняются в лучшую сторону. Но, к сожалению, не у всех происходят позитивные изменения. Наша задача — замотивировать, вдохновить, воодушевить личным примером. Если сам человек изменений не хочет, весь наш опыт, профессионализм и сервисы, которые мы создаем, будут абсолютно бесполезны. Принятие этого помогает нам не выгореть эмоционально.

А если человек обратился к нам, надо деликатно выслушать и отнестись с уважением. Если в этот момент мы его не услышим или обманем, то, вполне возможно, это будет последняя дверь, куда он стучался. Работа с людьми — это тонкая грань, и можно, помогая, навредить. Увидеть эту грань помогает работа с психологами, тренинги и супервизии.

Про социализацию бывших заключенных

Наше общество выбрало самый простой способ — изолировать человека, не разбираясь в его проблемах и не решая их. Да, человек, совершивший преступление, должен понести наказание. Но что его сподвигло преступить закон? Сейчас есть алгоритм того, как изолировать преступника, чтобы он какое-то время не причинял нам вред, а вот как вернуть из изоляции человека, чтобы он стал законопослушным и приносил пользу обществу, — таких алгоритмов нет. И как итог — человек снова преступает закон.

Ранее в проекте «Государство не просило их...» мы рассказывали о создании и работе организации помощи онкобольным в Екатеринбурге, о деятельности центра помощи уральцам с ВИЧ, о многодетном отце из Березовского, который бросил бизнес, чтобы помогать людям, и о работе ресурсного центра для ЛГБТ в Екатеринбурге.