Возьми моё сердце: пять историй доноров и тех, кто получил частичку другого человека

Герои этого текста однажды либо получили от кого-то частичку себя, либо отдали её. Они вспоминают, как решались на трансплантацию, что чувствовали, и объясняют, почему донорство — это очень важно.

Житель Челябинска живет с чужим сердцем

Александр Обухов из Челябинска стал первым, кому пересадили сердце в местной больнице. До операции он не мог сделать и двадцати шагов: начиналось удушье, в глазах темнело. В 2009 году мужчина пережил инфаркт, ему поставили кардиостимулятор, а еще через несколько лет предложили операцию — первую подобную на всем Южном Урале.

— Что мне было терять? Тянуть было некуда. К тому моменту я уже был вымотан, даже пытался покончить с собой — настолько было плохо, — от этих воспоминаний у мужчины наворачиваются слезы. — Прошёл обследование и просто ждал вызов. Ждал около восьми месяцев. Я не думал о том, что донора может не быть, понимал — рано или поздно он появится, но боялся, что не доживу.

До заветного звонка Обухов дожил, тем же вечером примчался в больницу и лег на операционный стол. После пересадки он провел еще полтора месяца в палате, а потом постепенно вернулся к жизни. Сегодня Александр копается в саду, помогает семье. Единственное, что так и не сделал, — так это не отыскал родственников человека, сердце которого в нем живет. Говорит, что опасается того, что люди не поймут: он жив, а их сын — нет.

— После операции стал в себе перемены замечать, сердце — это ведь не просто мотор. Слабенький какой-то стал в эмоциональном плане, мнительный, сентиментальный. Фильм смотрю, там эмоциональный момент, а у меня слёзы градом, как у ребёнка, хоть ведёрко подставляй, — говорит Александр. — Раньше со мной такое крайне редко случалось. Приходится теперь иногда в сторонку отходить, чтобы в чувства прийти. Вот так!

Читайте эту историю на 74.RU.

Маленькую Тасю Морозову из Новосибирска и слесаря Сергея Москвина из Кирова ничего не связывало до 20 сентября 2015 года. В этот день прошла пересадка костного мозга от мужчины ребенку. Сергей оказался генетическим близнецом Таси — единственным в России, чьи клетки на 100% подошли.

Тася заболела, когда ей было три года. Всё началось со слабости, вялой подвижности и синяков. Диагноз — «острый лейкоз», с ним девочка прошла химию и ждала, когда найдется сначала место в клинике трансплантации, а затем донор.

Сергей решил стать донором сразу, как ему исполнилось 18 лет. Он говорит, что у не было ни страха, ни предрассудков.

— Сдав 400 мл крови, можно спасти чью-то жизнь. В мире нет ничего важнее, чем человеческая жизнь, — объясняет кировчанин. Делать особо ничего не нужно: приезжаешь в больницу, сдаешь материал и живешь дальше.

Тася и ее родители позвонили Сергею через два года после пересадки — таковы правила, установленные в России. Говорят, что страшно переживали перед звонком, долго его репетировали, но всё прошло хорошо. Может быть, они когда-нибудь встретятся.

Почитайте обязательно эту историю.

В 2014-м, когда Никите Сопову из Первоуральска было пять лет, у него диагностировали острый лимфобластный лейкоз. До этого несколько месяцев мальчика лечили от ОРВИ, а неладное заподозрили, когда на теле появились синяки. Всей Свердловской областью парню собирали деньги на трансплантацию и лечение — помогали и простые жители, и крупные предприятия. Но главным спасителем семьи Соповых стал старший сын Миша. Он без лишних вопросов согласился пожертвовать брату костный мозг.

Операция прошла успешно: донорское вещество прижилось со второй попытки. Сегодня Никита ничем не отличается от сверстников: учится в обычной школе, танцует брейк, у него даже появилась дама сердца!

Миша учится в питерском политехе. Братья редко видятся, но общаются по скайпу. Операцию они ни разу не обсуждали.

— Никита пока не понимает этих медицинских нюансов. Он забывает про то, что с ним было, про болезнь. Он ведь тогда маленький был, не мог понять, что за диагноз, — делится мама мальчиков Милена. — Как-то один из его приятелей спросил про его прошлую болезнь. Видимо, услышал, как родители обсуждали. Тут ведь весь город нам помогал, везде портреты Никиты висели. Никита тогда после расспросов знакомого спросил меня: «Мама, а что такое рак?» Он плохо помнит, как ему было плохо после процедур, после одной, помню, кожа буквально отходила от него. Зато он помнит хорошее — как я его обнимала, успокаивала.

Историю семьи рассказал E1.RU.

Донором для жительницы Перми Ирины стала её сестра Елена. Несколько лет назад у девушки начались проблемы со здоровьем, постепенно стали отказывать почки. Когда врачи сказали, что нужна пересадка, семья решила: кто подойдёт, тот и станет донором. Безоговорочно.

— Многие боятся, отказываются от очереди за почкой. Ну мы тоже боялись, — вспоминает Ирина. — Перед операцией ты сидишь и думаешь: «Интересно, я последний раз смотрю в окно или нет?» Я видела, как Лену увозили в операционную, я не знала, увижу ли я её ещё раз.

Операция длилась шесть часов: сначала врачи забрали почку, затем пересадили больной. Сейчас у девушки три почки: две своих, но они еле работают, и одна почка сестры. Если бы не Лена, Ирине бы всю жизнь пришлось быть на диализе — искусственной очистке крови от токсинов.

Сестры признаются, что иного развития истории они не видели: как можно отказать родственнику? Эта история, кажется, сблизила их еще больше.

А вот спасителями Людмилы Печерских из Екатеринбурга стали не один, не два, а сотни людей. Несколько лет назад девушка переболела лейкозом, из-за чего требовалось постоянное переливание крови: в день ее нужно было столько, сколько один человек может сдать за год.

То, что она больна, Людмила поняла не сразу — не смутили даже синяки, которые не проходили неделями. Когда во время командировки ей стало настолько тяжело, что пройти она могла только пять метров, девушка заподозрила неладное.

— Вернулась в Екатеринбург, отправилась в больницу. Думала, поставят капельницу и отпустят. Но там засуетились, взяли кровь, сделали пункцию. И вот после всех манипуляций мне говорят: «У тебя острый лейкоз». Я отвечаю: «Ну, ок». Они смотрят в недоумении, почему я так спокойно реагирую? А я просто не знала, что это такое. И только когда зашла в палату и увидела, что там все лысые, поняла: господи, боже, что меня ждёт, это просто катастрофа.

Лечение заняло два с половиной года: за это время Мила прошла 20 курсов терапии, получила сотни литров донорской крови. Всё время ее поддерживали друзья: они писали в соцсетях с призывами к другим людям сдать кровь, агитировали коллег.

— Я всем очень благодарна, мне кажется, даже среди знакомых знаю не всех, кто сдавал кровь, потому что они такие у меня — доброе дело сделали и молчат. Людей было очень много, очень. Сотни. Только я знаю человек 350, но их было больше, — вспоминает Людмила. — Кровь мне больше не нужна, но есть полная больница людей, которым она необходима и будет необходима всегда. Я думаю о том, что я общительная, у меня много друзей, знакомых, подписчиков в соцсетях. А как быть бабушке или дедушке, да ещё с редкой группой? Пока внутри не побываешь, не понимаешь, чего это стоит. Единственное, что нужно понимать донорам: сдать кровь — это не однократное событие, при котором ты молодец и всё. Изучение крови донора достаточно затратно, это не многие понимают. И если человек идёт сдать кровь один раз «для галочки», то лучше не ходить вообще. А если уж пришёл, то будь, пожалуйста, ответственным, приходи и сдавай, сколько позволяет здоровье. Это должно быть осознанным решением, должно быть понимание, что твоя кровь действительно спасает жизни людей, и ты приходи и помогай почаще, чем один раз за всю жизнь.

Историю Людмилы и других девушек, которых спасли доноры, читайте здесь.

Если вы сами были донором или кто-то помог вам — не сдерживайте себя и расскажите свою историю. Пишите на почту m.zakharova@iportal.ru.